Потому, когда Зарайский, неосторожно оттоптав парадные туфельки одной милой барышне, пространно извинился и прекратил свою танцевальную часть нынешнего вечера, многие последовали его примеру и таки потянулись к ломберному столику, обмениваясь репликами и папиросами… …Вторая скрипка неожиданно взвизгнула фальцетом и нарушила общую стройность исполнения «Венского вальса». Справедливости ради следует заметить, что общего с бессмертными вальсами Старой Вены у данного произведения было только название и ритм…«Раз-два-три-раз-два-три-раз два-три-раз…» – а тут еще и такой конфуз…Гурий подслеповато моргал и дергался длинным лицом… Как всегда, виолончелист Карпухин, набравшись на дармовщинку, пытался вожделеть играющую на скрипке вторую партию Анастасию Лопатюк. Бывшую гимназистку и пассию Максимова держали в ансамбле не за выдающееся исполнение, а за оттенок интеллигентности, который она придавала сизоватому, от постоянных возлияний, коллективу. Подлый Карпухин пользовался длительными скрипичными проигрышами для того, чтобы своим смычком попытаться развязать ленточки корсажа концертного платья на спине у Анастасии. Вот и теперь последний рывок смычка чуть было не сдернул с тощеньких плеч тяжелый бархат и не явил свету непомятые перси молодой музыкантши. Закономерный визг возмущенного дамского естества перекрыл вальсоподобное упражнение «оркестра» и заставило всех присутствующих обратить внимание на пунцовую, под цвет своего платья, девицу. Барышни возмущенно зашушукались и зафыркали, кавалеры с интересом наблюдали экзотические движения, которыми несчастная девица Лопатюк пыталась завязать ленточки корсажа, продолжая удерживать в руках скрипку и смычок. Остаток ансамбля угрюмо тянул мелодию. В отсутствие скрипки и виолончели произведение звучало особенно дико и непривычно… Вечер продолжался. Еще было далеко до первого разбитого фужера, порванного сюртука, истерики хозяйской кошки, на которую стошнило кого-то из гостей, пьяного хорового пения и горячечного шепота над растрепанным декольте в дебрях пыльной портьеры…» – Дима-а-а! Дим! Подъем! Вызов у тебя… 24 Есть разные водители на скорой. Некоторые стремятся погонять по городу, другие отбывают рабочее время, есть и те, кто умеет извлекать удовольствие из прозаической работы. Они активно и остроумно комментируют адреса, вызова и «пассажиров». Как ни крути, но позитивный настрой команды снимает какую-то часть утомления от работы. Всегда найдется повод поржать. Возникает своего рода лекарство от безумия. Иначе тяжко. Чернухи на дежурствах хватает на три нормальные головы, а у тебя она одна. Да и то, уже так себе. Хочется уйти с работы в относительно здоровом психическом состоянии, не взирая на фатально-фекальные обстоятельства жизни сограждан. Вызов тривиальный, что-то про температуру, отличную от комнатной. В малозагаженном подъезде надпись на стене про то, что «Паша Машу совсем не любит, ну а если и любит, то странным способом». Масса иллюстраций. Вся эта наскальная живопись разорвет в клочки психику любому антропологу. У художника не голова, а секс-шоп для мартышек… Встречает молодая женщина, приветливо приглашает в квартиру. Там, у новенькой кроватки с ребенком, бородатый мужик. Супруг и новоопределенный отец, судя по ошарашенному виду. Ребенка пару дней назад привезли из роддома. – Всем здравствовать. Кто у нас пациент? – Доктор, это я – пациент. Женщина с приятной улыбкой приглашает жестом присесть к столу. В руках у нее три тетрадных листа, густо заполненных аккуратным ученическим почерком. – Доктор, мне необходима ваша профессиональная помощь. Вы не могли бы меня убить? Если можно – быстро и безболезненно. – …? Сказать, что я обалдел, это промолчать. Женщина серьезно смотрит мне в глаза и протягивает исписанные листы. С усилием скашиваю взгляд в список всевозможных болезней, от экзотических инфекционных до банальных онкологических. Но все с гарантированным результатом. Сифилис, чума, тиф, туберкулез, холера, ящур и так далее. Три страницы убористым почерком в две колонки. Приговор. – Э-э-э… мнэ-э-э… А чо так сразу радикально-то? Может полечим? – Нет-нет! Это бессмысленно. Я представляю угрозу для человечества и должна быть уничтожена. Наверное следовало это сделать самой, но я такая трусиха… Перевожу взгляд на мужа. Тот молча жует бороду, пытаясь удержать матерные комментарии. Осознаю, что у меня, наверное, вид не лучше. Послеродовой психоз. Приехали. Пора вызывать кавалерию. «Любой каприз, тасссазать…» – Вы позволите воспользоваться вашим телефоном? Ситуация не рядовая. Надо все сделать прав ильно. – Да-да, конечно! Нужно, чтобы все было как полагается… – Медик-Центральный? Это Федоров, я на вызове. Мне, пожалуйста, главного специалиста по ритуалам и церемониям. Тут необходимо человека правильно убить. Следует соблюсти все инструкции… – …? Тебе как? Шефа к телефону или сразу псих-бригаду на адрес? – Я думаю, что будет разумно произвести все сразу… Женщина внимательно слушает мой разговор по телефону и удовлетворенно кивает. – Ну что там? По алгоритму – высокая температура у взрослого. А на самом деле? – Да-да-да, именно так. Молодая мама, ребенку недели две. Ребенок сейчас находится на попечении отца. А вот матушку мы должны к сожалению убить. Она неожиданно обнаружила у себя приблизительно пару сотен диагнозов, все подробно изложила на бумаге. Бумаги приложу, естественно. И да – температура там тоже есть. – Понятно. «Психи» уже в дороге. Продержись еще минут десять. Не возражай и забалтывай. Суеты было еще минут сорок. Но убивать сегодня никого не пришлось. Даже несмотря на серьезные причины, добросовестно указанные пациенткой. Фантазия не состоялась. Фу-у-у-у… * * * За дверью долго вздыхали, бормотали и, видимо, читали заклинания от злого духа. Но ничего не помогло. Злой дух нетерпеливо бил копытом в потертом ботинке и копил яд. Наконец двери приоткрылись и застряли на двух цепочках. Перекусить сразу две мне не удалось и потому пришлось колоться на пароль, отзыв, явки и прочие атрибуты внезапного гостя. Наверное, для всех было бы лучше, если бы мне в щель просунули руку для измерения АД и необходимых инъекций. Но абсурд ситуации уже переполнил мое терпение и видимо какие-то дребезжащие интонации подсказали вызывающим, что «дохтур скоро уйдет лечить себя самого, тем, что принес в волшебном чемоданчике». Напоследок душераздирающе вздохнув, меня пропустили на «зону 51-дубль». Мрачный, как сайгак перед шашлычной, пожилой человек аккуратно засучивал рукав и готовился к моим манипуляциям. Взгляд его пронзительных глаз заставлял сознаться во всем и тут же самостоятельно привести приговор в исполнение. Когда я успел перед ним так провиниться – осознать у меня не получалось. Почти замороженный взглядом престарелого удава, попал в вену с первого захода и понизил градус неприязни изрядной дозой реланиума. Дедушка расслабился и умиротворенно разглядывал меня, пишущего карточку вызова. Всегда приятно смотреть на человека, занятого работой. В комнате появился следующий персонаж. Высокая худая девица с наследственным выражением на лице. Ей я тоже был чего-то крупно должен. Внезапно мысль дедушки, видимо, подскользнувшись на транквилизаторе, предписанном добрым психиатром, прорезалась в совершенно неожиданном направлении: – Софочка, а кто это? Это наконец таки твой молодой человек? Нет?! А почему? Выглядит прилично… Я понял, что пришла пора тикать, теряя тапки. Включив задний ход и заглушая невнятными аргументами все возможные возражения, вырулил в прихожую. Вспомнил рассказ Виктора Конецкого, как в рейсе к солнечным африканским берегам тот ознакомился с удивительным свойством аборигенов. Забравшись на палубу во время стоянки в порту, но не у пирса, они были способны стырить все, что не приколочено и, с добычей, доплыть до берега. Так вот, будучи пойманным на месте, один такой деятель пока лепетал оправдания перед злым боцманом, пяткой в это же время выкрутил бронзовую заглушку. Весом в три килограмма. И вместе с ней сиганул за борт. Стесняюсь признаться, как и чем я открыл все замки и щеколды на двери… * * * Составил компанию взрослым «шокам». Их монолитную команду на время разрушил коварный грипп. Со всеми ритуальными приседаниями и реверансами нижайше попросился в помощники. После подозрительного рассматривания поверх дымящейся беломорины, был допущен. В мыслях потирая жадные ручонки, приготовился к фантастическим приключениям и героическим подвигам. Тут меня они и ждали… * * * Рванув на пузе раритетную футболку с портретом всенародно любимой кудрявой А-а-а-арлекины, пациент в который раз попытался собрать расползающиеся извилины. Он героически старался объяснить тупому доктору, как именно нужно его полечить, чтобы кайф остался, а вот токсический шок далее не развивался. Выпитый стеклоочиститель доставил необходимый токсин к остаткам центров удовольствия, по пути отравив все остальное. Оно как бы ничего радикально не изменило, но токсическая доза перешла барьер, совместимый с жизнью даже такого тренированного организма. Осталось одно – позвать скорую, чтобы восстановить утраченные возможности индивидуума пить все, что горит и, с некоторым трудом, то, что гореть по определению уже не может. Семья с тупым и безразличным видом наблюдала за нашей беготней, даже не делая попыток помочь или проявить заинтересованность в происходящем. Организм орал, стонал и тошнил на нас. Шевелил конечностями с максимально возможным ущербом и алчно посматривал на заветный шкафчик, где была припасена вожделенная заначка. Было ясно, что это кино грозит превратиться в сериал. «Везем в токсикологию!» Везем так везем. Пристегнули к носилкам, чтобы не поменять адрес доставки с токсикологии на травматологию, и погнали. Организм протестовал и выражал это неприцельными плевками и попытками выдрать подключичный катетер. После угрозы залепить плевательницу лейкопластырем мстительно ухмыльнулся, на секунду «задумался» и… по салону пополз аромат свежеприготовленного гуано. Водитель без просьб и напоминаний врубил «люстру» и, проявив чудеса телепортации и фантастическую осведомленность во всех закоулках, в рекордные сроки доставил посылку к приемнику БСМП. Перебросили на местную каталку, пристегнули и закатили в интенсивный блок токсикологии. Быстро-быстро. Чтобы коллеги не успели принюхаться и не заставили нас устраивать спа-процедуры пациенту до госпитализации. А так: «Мы ничё не знаем!» Пациент вероятно обгадился от восторга перед неземной красотой санитарки приемного покоя и перспектив процедур промывания со всех концов. Обратно мчались с такой же скоростью, открыв все окна и щели в машине. Очень не хотелось походить на ассенизаторов. Дежурство с «шоками» наконец принесло свои плоды. Такие вызова запоминаются надолго. * * * Одна игривая мадам в шутку приложила электромиксер к мудям дремлющего мужа. Шутка удалась. Миксер имел конверсионную родословную и мотор, наверное, от траншеекопателя. Взболтал и намотал на проволочную икебану плед, трусы и все остальное. Скорую вызвали соседи из дома напротив. У них от рева жертвы от сердечного приступа сдохла канарейка. Пациент скрежетал мгновенно стертыми стальными коронками и красочно описывал воспитательные меры по отношению к супруге по возвращении из больницы. Раскручивать пятимерную математическую фигуру из тряпок, проволоки, клочков кожи и лобковых волос мы не стали. В последствии это проделали в больнице, «утолив печали» болезного полноценным наркозом. Обмениваясь впечатлениями с бригадой, выяснил, что не у одного меня еще долго потом бегали по спине мурашки при виде кухонных железяк. * * * Время шло. Соревнование между изобретательными в своих страданиях и желании самоуничтожиться жителями и угрюмыми, офигевшими от масштабов тундры с пушниной, скоропомошниками продолжалось. С переменным успехом, но всегда с уверенным счетом в пользу серолицых от усталости и стресса адептов жизни… 25 Не знаю, каким именно способом таинственная китайская мазь должна была исцелить геморрой страдальца, но чувство юмора у изготовителей было изрядным. Когда в мазь добавляют согревающие ингредиенты, это, наверное, полезно, но вот только согревание у жителей Поднебесной почему-то ассоциировалось с применением кайенского перца. Полагаю, что жизнерадостный разрез их глаз на рекламном фото обусловлен именно представлениями о процессе исцеления покупателей чудесной мази. Не помогли китайские травки против каленого русского геморроя. Геморрой обиделся и дал чертей хозяину. Пациенту ранее было стыдно зайти в поликлинику, но вот сейчас он был готов показать пострадавшую часть тела любому. Лишь бы стало меньше печь. Бесплатные зрители – скорая! И посмотрят, и подуют, и ваткой с йодом полечат. – Это что, блин, за «полет шмеля»? – невольно вырвалось у меня, при виде полноватого мужичка, который с неразборчивыми причитаниями метался по квартире. Спортивные штаны, черные с желтыми лампасами, дополняли образ. И неважно, что полоски не поперек, а вдоль штанин. Выпрямились в полете! Разъяснение обстоятельств заняло немало времени и солидные усилия в расшифровке. Ибо пациент, стремясь как можно быстрее описать причины и страдания, полностью перешел на причудливые комбинации из трех, наиболее употребимых в миру сибирских эльфов, слов. Несмешная часть этого приключения заключалась в том, что в попытке отмыться от чудодейственного средства он вызвал серьезное кровотечение из геморроидальных узлов.