Я отодвинулась и покраснела. Винтер, напротив, смотрел на меня, как кот на сметану. Только что не облизывался. А невозмутимая Оля уже доставала новый фант – тоже часы, только мужские. Следом вытащила карточку, и вот уже раскрасневшийся Ярик, став на одно колено, признается в любви тете Жаннетте. Я покосилась на Винтера, наконец прекратившего испепелять меня взглядом. И самое примечательное, что он улыбался. Искренне и непринужденно. Я за эти дни почти не видела его улыбки, поэтому сейчас она стала для меня открытием. А еще пришло понимание, что до этого вечера он усиленно «держал лицо», а в эту минуту позволил себе расслабиться и сразу перестал казаться недоступным принцем. Оля, не обращая внимания на наши взгляды, вытащила очередной фант – запонку. И я даже знала чью. – Теперь задание. Раскрыть свою самую страшную тайну. Винтер озадаченно взглянул на меня. Тайн у него хватало. И страшных, уверена, тоже. – Это шутка, – шепнула ему, потому что, похоже, Вин на самом деле рылся в своей памяти в поисках самой-самой. – Алена, не мешай! – шикнула на меня строгая Оля. – Хорошо, – улыбнулся хозяин фанта. – Однажды я сказал своей сестре, что она нравится парню, а она ему совсем не нравилась. – И чем это закончилось? Сразу все участники обернулись к Винтеру. – Но фант же не предполагает второе задание, – рассмеялся он. – Ну, Вин, так нечестно! – воскликнула, мне тоже было безумно любопытно. – Закончилось все тем, что она собирается за него замуж. – Значит, нравилась. – Мирик похлопал его по плечу. – Возможно, хотя он говорил, что терпеть ее не может. Мы снова рассмеялись. А танец елочки пришлось танцевать тете Жаннетте. К полуночи, когда все мы расселись за праздничным столом, Винтер уже был для моих родственников своим человеком. Он о чем-то болтал с двойняшками, хвалил стряпню, делал комплименты дамам. А главное, мне самой вдруг стало легко рядом с ним. Ровно в полночь мы по традиции послушали речь президента. Со звоном встретились бокалы шампанского, и я загадала желание. В этом году я просила просто счастья. Глава 8 Не все так гладко в королевстве Когда все хорошо, начинаешь ждать какого-то подвоха. Вот и я то и дело поглядывала на Винтера, который допивал, кажется, третий бокал шампанского. Щеки принца раскраснелись, глаза заблестели, а я поняла, что кому-то пить нельзя вообще, иначе дела будут плохи. Попыталась забрать у Винтера очередной бокал – не вышло. Он вцепился в него, будто приклеили. – Вин, – зашипела угрожающе, – тебе хватит. – Винтер, – по привычке поправили меня. – Алена, не приставай к человеку, – забубнил на ухо Ярик. – Новый год, дай оттянуться. – Он алкоголь плохо переносит, – и почти не солгала. – Он – плохо? По-моему, ему уже хорошо. А Винтер, действительно, лучился благодушием и, кажется, о своей принадлежности к монаршему роду позабыл. – Вот скажите мне, Анна Витальевна, – вопрошал он мою маму, – почему ваша дочь не желает становиться моей женой? Та от заявления чуть не подавилась, папа покосился на Винтера совсем другими глазами. – А ты предлагал? – осторожно спросила мама. – Конечно. Нет, и все. – Винтер, мы слишком мало знакомы, – шикнула на него я. – Нет, подожди, я хочу разобраться! И не скажешь, что пьяный, только глаза блестят, и говорит больше обычного. – Ну, у Алены же жених был. Только расстались. Видимо, поэтому, – предположила мама. – Жених этот… – Хватит! – Я поднялась из-за стола. – Мы лучше пойдем спать. Время позднее. – Ну! Аленка! – загудели двойняшки. – Вы куда? – Последние дни были утомительны, отдохнуть надо, – ответила, подхватывая Винтера и утаскивая за собой буксиром. К счастью, принц и не думал сопротивляться. Видимо, его хорошее настроение никуда не улетучилось. Я толкнула дверь в свою комнату – здесь все напоминало о детстве. Любимые книги, мягкие игрушки. Кровать, правда, была узковата для двоих, но и на полу оказаться риска не было. – А мы не слишком рано ушли? Что скажут твои родители? – поинтересовался Винтер. – Ничего не скажут. Новый год наступил, «Голубой огонек» смотреть не желаю, давай спать. – Ты из-за меня ушла? – как-то немного расстроенно. – Нет. Я правда устала, ты тут ни при чем. – Обернулась к нему. – Раздевайся, будем отдыхать. Сама нырнула в ванную, чтобы умыться и сменить платье на шорты и майку. Тихонько вернулась в комнату. Винтер сидел на краю кровати и ждал меня. Его одежда ровно висела на стуле. Уже лучше! – Спокойной ночи, – пробормотала я, пробираясь к стеночке. Закуталась в одеяло, Винтеру оставила плед, он все равно не мерзнет. Вин тихонько лег рядом. От него пахло шампанским и мандаринами – кое-кто слопал их почти все. Прошло минут пять. Я уже начинала засыпать, когда почувствовала, как мой сосед придвинулся ближе. – Ты почему не спишь? – Не спится, – тихо ответил Винтер. – Тогда можешь вернуться к остальным, только шампанское не пей. И вообще спиртное. – М-м-м. – Это что значит? – А вот что. И Винтер осторожно привлек меня к себе. Поцеловал – так же осторожно и нерешительно. Затем куда решительнее, напористее. В первое мгновение я растерялась. Потом удивилась. И резко отстранилась. – Вин, ты что? – И прежде, чем успел исправить: – Винтер? – Ты – моя жена. Нет, шампанское не выветрилось. – Слушай, ну я же тебе говорила! Нет штампа в паспорте – не жена. – Так давай поставим. Какая магия для этого нужна? В полумраке синие глаза Винтера казались черными. – Магия подачи заявления, – таинственно прошептала. – Подаешь заявление и через месяц, если не передумал, приходишь и клянешься любить меня вечно. А потом как получится. И – получаешь штамп в паспорт. – Паспорт? – Удостоверение личности. Только у тебя его нет, значит, и моим мужем ты стать не можешь, уж извини. Винтер задумался. Мне было жаль отказывать ему раз за разом, но это для него все просто, а для меня – нет. Не сейчас, когда рана в сердце еще не до конца зажила. Не сейчас, когда слова Вина кажутся мне больше бредом, чем правдой. Винтер повернулся на другой бок и затих. Я пару минут смотрела на его пушистый затылок, потом придвинулась ближе, погладила по плечу. Спина под пальцами тут же напряглась. – Не обижайся, – прошептала. – И не торопи события, хорошо? – Я стараюсь.