Глава 17 Лето 2014 года Неделю он трезвел, поглядывая на визитку. Первые дни лета выдались дождливыми, пахучими, сладкими. Память вечерами прижимала настолько, что он, возвращаясь из больницы, сидел в баре, обхватив голову руками, не говоря ни слова. Возле него стоял неизменный стакан с отверткой, только теперь Андрей почти к нему не прикасался. — Чего не пьешь? — спросил Стас, заметив, что стакан, который он налил час назад, до сих пор полон. — Не могу, — ответил Андрей. — Не лезет. — Странно. Вчера лезло. Что-то случилось? — опытный бармен всегда видит настроение клиента и определяет его состояние лучше дипломированного психолога. В этом кроется популярность небольших баров, а не в выпивке, как многие думают. — Мне тут предложили кое-что. Вот не знаю, соглашаться или нет. Очень странное предложение. — Надеюсь, это не собрания анонимных алкоголиков? — Стас мельком взглянул на Андрея и затем рассмеялся: — Да ты не волнуйся, я не обеднею! — Нет. Кое-что посерьезнее. Раньше бы я никогда в такое не полез, но теперь… — Не криминал, надеюсь. Андрей отодвинул стакан с ядовитым оранжевым содержимым. — Налей мне кофе. — Не поздновато для кофе? — Двойной. — С коньяком? — С лимоном. — И правда что-то стряслось, — пробормотал Стас, заправляя кофемашину. Он принял заказ от официантки, разлил текилу, смешал пару коктейлей для влюбленной парочки, готовой приступить к любовным играм прямо в баре и, наконец, поставил дымящуюся чашку перед Андреем. — Корица, перец, соль, имбирь… — Имбирь. Стас взял с полки пузырек и вытряс в чашку имбирную пыль. — Ну-с… говори, пока меня на куски не разорвали. — Народ у барной стойки прибывал: клерки, служащие, студенты, девушки и юноши, в компании и по одиночке — каждый искал кроме выпивки возможность пообщаться, не остаться один на один с собственной тенью. — Что-то мне подсказывает, дело непростое. Андрей кивнул. — Если в двух словах, предложили побыть подопытным кроликом. — Чего? Кем-кем? — В институте вирусологии… кстати, слышал про такой? Стас покачал головой: — Нет. Хотя… — …туда требуются добровольцы для испытания лекарств. Ничего сложного, вкалывают вакцину, сидишь там месяц или два под наблюдением врачей или ученых, не знаю, кто там у них. Потом выписывают домой, ведешь дневник самочувствия, записываешь показатели: пульс, давление, аллергические реакции. Короче, все, что вылазит. И за это неплохо платят. Стас покосился на Андрея. — Неплохо — это сколько? — Не меньше, чем я зарабатываю написанием статей про кондиционеры и памперсы. Даже больше. Плюс страховка. На случай… — …если что-то пойдет не так и ты превратишься в мутанта. Андрей кивнул. — Типа, как… — Стас запнулся, но Андрей продолжил. — Да, ты прав. Как у Саши. У нее что-то пошло не так. Один случай из тысячи или даже из миллиона. Но… как раз такие случаи и должно выявлять тестирование. Стас помолчал, разглядывая прозрачный бокал, висящий над стойкой бара, махнул рукой в сторону посетителей, требующих срочно свою выпивку, потом ответил: — Не знаю, что тебе посоветовать. Ты, наверное, и так все решил… Дело, черт побери, опасное. Малейшая ошибка в расчетах, а у нас сам знаешь, все через пень колоду, и все, ты овощ. Никому не нужен, никто к тебе не придет поменять памперс, чувак. К тому же, как я понимаю, испытывают что-то новое, экспериментальное. Вакцины для новых типов вирусов. Помнишь, что в прошлом году зимой творилось? — Он нахмурился, потом раздраженно крикнул толпе «Иду!!! Две минуты подождите!». — Я тут стоял с утра до вечера, пока сам в итоге не слег, — таких историй наслушался, волосы дыбом вставали. Вечером пришел человек с работы, ничего не предвещало. Покашливал. А утром жена нашла холодного в постели рядышком. Скрюченного. Как тебе такое? Андрей кивнул. Он слышал все эти истории не раз и не два; передаваясь из уст в уста, они обрастали новыми леденящими подробностями, раз от раза делаясь все ужаснее. Он не слишком верил слухам, но и полностью отрицать их было невозможно — на горячую линию звонили люди, утверждавшие, что лично готовы засвидетельствовать сказанное и после того, как количество звонков стало критическим, Лезнер сказал: «Мы, конечно, должны проверять все эти звонки, когда не оказывается помощь, врачи неверно или специально квалифицируют смерти, чтобы снизить статистику. Кто дежурил на горячей линии, вы это слышали. Но… у нас просто не хватит сил. И я с вами хочу посоветоваться — стоит ли нам дальше нагнетать эту истерию, публиковать это, или может, было бы правильнее дать народу передышку, успокоить…» — Опасное, — подтвердил Андрей. — Завтра медкомиссия. Там, в институте. — Так ты уже… — Именно. — Вот так вот. — Стас не знал, что и сказать. Он автоматически взял бутылку Финляндии и принялся разливать заказ для квадратного рабочего, с бороды которого на стойку капали крупные дождевые капли. — Хоть звони оттуда. — Там запрещены телефоны. — Чертовы кулички, сгинешь и с концами. Родители Андрея умерли один за одним три года назад и получается, кроме Саши у него никого не было. Стас был прав. — Если завтра пройду комиссию, встретимся через два месяца. Все это время буду там на стационаре. Вот, зашел попрощаться. Стас попытался ответить что-то с юмором, но у него не вышло — лицо застыло, словно он провожал знакомого на верную смерть и не понимал, как вообще на такое можно решиться. — Слушай… — Стас поставил перед бородатым рюмки. Тот опрокинул их залпом, одна за одной, даже не поморщившись. — Повтори, — бросил он коротко через стойку. — …слушай, — Стас потянулся за бутылкой. — А вообще, ты крутой. Нет, честно. Я бы обосрался от страха и в жизни не бы не согласился проводить над собой опыты. И дело-то даже не в том, что у меня нет дочери, котор… пока нет дочери, и сына нет, но, если будут… — он машинально, на глаз, отмерил по полтиннику в прозрачные рюмки. Этот клиент предпочитал пить финскую водку именно так, три раза по две стопки по пятьдесят граммов, не закусывая, — …может получиться, что ты поможешь кому-то еще. — Он хотел сказать, «раз не получилось помочь своей дочери». Андрей по глазам видел, но Стас не стал это говорить. Он повернулся, что-то достал с крючка позади стойки и протянул закрытую ладонь Андрею. — На, возьми. — Что это? — Бери. Это серебряный крестик, достался мне от прабабки, она знахаркой была. — Я же не верующий, не надо… оставь себе. — Андрей отстранил руку Стаса. Стас молча вложил ему крестик в ладонь и сжал. — Понятие не имею, как это работает, но поверь. Просто возьми и все. На всякий случай. Андрей пожал плечами. — Если ты настаиваешь. Хорошо. Спасибо. — Он сунул крестик во внутренний карман куртки. — Но, боюсь, это мало чем поможет. Скорее тут нужна головка чеснока с фитонцидами. — Чеснок сам купишь, — сказал Стас. — Передавай привет Саше. Андрей приехал к воротом института на такси. Оказалось, что в навигаторах такого адреса не существует, а место, где по идее должно выситься здание НИИ, на всех картах отмечено сплошным лесным массивом, к которому тянулась проселочная дорога сомнительного качества. Тем не менее, оказалось, что на пятнадцатом километре шоссе есть съезд под знаком, выводящий на ровную бетонную дорогу из плит, такие обычно вели к безымянным воинским частям и секретным полигонам. — Штраф платите? — лениво спросил таксист, пожилой узбек с блуждающей полуулыбкой на лице. — Да, плачу. Едем, — ответил Андрей. — Хорошо. Они свернули в высоченный сосновый бор. Мимо пронеслась ржавая табличка с красными буквами «Охраняемая зона. Въезд строго запрещен. Биологическая опасность». Водитель покосился, потом сказал: