– А какое растение? Он задумался. – Может быть, роза. – Роза? Боже мой, как скучно. Юханнес внимательно посмотрел на нее. Что-то серьезное было в его взгляде. – В первую очередь я думаю не о красоте этого цветка. И не о благоухании. – А о чем тогда? – О его многослойности. И еще… – он явно колебался. – О том, что роза бывает, как бы это сказать… Колючей – неверное слово. Скорее сопротивляющейся. – Сопротивляющейся? – повторила она, растягивая слово и чувствуя, как лицо заливает краска. – Что ты хочешь этим сказать? – Извини. Это было бестактно с моей стороны. Давай в другой раз. Натали набрала побольше воздуха в легкие и бросила кости. – Все в порядке. Мне все равно пора идти. Уверена, ты выиграл. Несмотря на неудачный последний раунд. Натали встала и направилась в прихожую одеваться. Натягивая куртку и наматывая шарф, она рассматривала картинки на стенах. – Расскажи мне немного о своих работах, – попросила она. – Чем ты занимаешься? Он поднялся, засунул руки в задние карманы джинсов. – Шут его знает. Просто рисую. У меня внутри какая-то тяжелая радость, которой необходимо дать выход. Натали обернулась к нему. – Что ты сказал? Юханнес смущенно опустил взгляд. – Понимаю. Это, наверное, не самое типичное воплощение художника. – Тяжелая радость? – переспросила она. – У меня всегда было чувство, что жизнь изначально дается как большое счастье. И с каждым событием она становится еще прекраснее. Не знаю, как бы я вместил в себе всю эту радость, если бы не давал ей выход. – Прекрати, – сказала Натали. – Ты меня разыгрываешь. Он покачал головой. – Это правда. Я такой, какой есть. Либо принимай, либо отказывайся. – О боже, – Натали завязала шарф узлом. – А ты когда-нибудь анализировал, почему ты такой? – Моя теория такова: я был всего в нескольких минутах от того, чтобы вообще не появиться на свет. Поэтому у меня ощущение, что все в жизни – это бонус. Каждая секунда. Даже трудности приносят мне своеобразную радость. От того, что я все это проживаю. Натали вытаращила глаза. – А почему ты был в нескольких минутах от того, чтобы не появиться на свет? – Мой отец вышел из дому за сигаретами сразу же после того, как я был зачат. Он споткнулся, упал, ударился головой о камень и умер. Сперматозоиды, оплодотворившие яйцеклетку, из которой и появился я, только-только успели выйти наружу. Я не шучу, речь идет о минутах. Я был не больше одного деления клетки от роду. Мама утверждает, что папе так хотелось покурить, что ей пришлось уговаривать его сначала заняться любовью. Так что… жизнь моя висела на волоске, можно так сказать. С другой стороны, так обстоит дело со всеми людьми. Все это настолько невероятно – почему на свет появляемся именно мы. Просто в моем случае это особенно отчетливо видно. – Он пожал плечами. – Хотя откуда мне знать? Может быть, это просто генетика. В роду моего отца, похоже, у всех в крови радостное отношение к жизни. А вот со стороны матери, наоборот, сплошная шизофрения и депрессия. Натали поняла, к чему идет разговор, и поспешила его закончить. – Все-таки хорошо быть жизнерадостным, – сказала она, подняв брови. – Ну-у!.. – он скорчил гримасу. – Жизнерадостный. Звучит прямо-таки сексуально. Он сделал глоток пива. Натали рассматривала его руку, в которой он держал бутылку. Длинные тонкие пальцы. Как бы они дотрагивались до ее кожи, если бы она позволила, как ласкали бы грудь, как проникали внутрь? – А ты? – Что я? – Какие у тебя скрытые дефекты? – спросил Юханнес, ставя бутылку. Натали продолжала рассматривать рисунки на стене. – Во всяком случае, такого количества радости во мне нет, – произнесла она. Какое-то время они молчали. Слышался только звук ее шагов, когда она переходила от картины к картине. – Ничего страшного, – сказал он наконец осторожно и подошел к ней. Положил руку ей на спину. – Во мне ее столько, что хватит на двоих. Натали повернулась к нему, и что-то у нее внутри оборвалось. Они долго стояли и смотрели друг на друга. Юханнес не отводил взгляда, не пытался разрядить обстановку шуткой, просто принимал все как есть. Чувство чистоты, близости, контакта. Свет играл в его карих глазах, скользил по кругу, останавливался, разворачивался. Через несколько секунд или минут она дотронулась кончиками пальцев до его руки, затем сняла с него свитер. Они раздевали друг друга прямо на полу в коридоре, сбрасывая одежду так же быстро, как опадает листва с осенних каштанов, и сплелись наконец в едином клубке из кожи и волос, рук и ног. Потом за руку дошли до кровати и уснули. 7 На следующее утро Натали проснулась с давящим ощущением глубокого недовольства в груди. «Что я сделала?» Юханнес спал, повернувшись к ней спиной. Натали слышала его тяжелое дыхание. Она осторожно выскользнула из кровати, натянула на себя одежду и вышла. В голове вспыхивали воспоминания о прошедшем вечере. «Зачем, зачем?» Натали запрыгнула на велосипед и помчалась домой, рассекая рассвет, судорожно давя на педали, будто пытаясь убежать от воспоминаний и от того, что с ней произошло. Подъехав к домику, она зашла за полотенцем и сразу направилась в душ. Долго стояла под теплыми струями воды, смывая с себя все следы, все мельчайшие частички беззащитности. Затем вытерлась насухо. Стало получше. Спускаясь по лестнице, Натали видела и Елену, и Алекса, но ей совсем не хотелось разговаривать, поэтому она поспешила выйти. Вернувшись в домик, она сварила большую порцию овсянки и потом сидела весь день со своими бумагами, изучая результаты проб. Вечером Натали съездила за продуктами в дальний большой магазин. Как раз в то время, когда Юханнес обычно бегал возле ее дома. Тем лучше, они и так слишком часто виделись в последнее время. Дома Натали приготовила простое блюдо из макарон и попыталась не думать о Юханнесе. Она не звонила ему, не писала, но какой-то странный зуд под кожей не давал покоя. Темнота опять стала казаться назойливой. Холод словно вцепился в нее изнутри. Около полуночи, когда Натали, наконец, решила лечь спать, она впервые за весь день взглянула на свой мобильный. Непрочитанное сообщение. Спасибо. За вчера. Всегда твой. Ю. Лежа в кровати, Натали слушала легкий стук дождя по стеклу. Несколько минут она ничего не делала, позволяя себе не погружаться в мысли о том, что предстоит успеть за день. Просто лежала, слушала дождь и смотрела в потолок, как будто отдыхая. Раньше работа и отдых были для нее одним и тем же. Отдых означал размышления о текущем проекте, о том, что уже достигнуто и каким будет следующий шаг. Постоянно циркулирующие в голове мысли позволяли расслабиться. Теперь она понимала, что отдых куда-то переместился. Теперь он поселился в каком-то другом месте, о котором она могла лишь смутно догадываться, слушая этим утром монотонный стук дождя по стеклу. Натали решила отложить все дела, запланированные на этот день, чтобы попытаться сохранить это ощущение покоя. До сих пор подавленная произошедшим на днях у Юханнеса, девушка признавала, что в глубине души она надеялась, что он сегодня зайдет. Возможно, не стоит сильно драматизировать события, как и свое восприятие произошедшего. Может быть, на этот раз действительно удастся выстроить нормальные отношения. Так открываться другому человеку – это ведь не всегда опасно. Да и открылась ли она? Натали сама не знала. Могло же быть так, что между нею и Юханнесом просто возник контакт? Если использовать выражения, которыми обычно так легко разбрасывалась Харриет. «У тебя никогда не было с нами контакта, Натали. Я же вижу. Но мы должны научиться общаться. Мы же твоя семья». Просидев большую часть дня в кресле перед камином с норвежским детективом, найденным в хозяйской усадьбе, Натали заметила, что поднялся жуткий ветер. Слабо движимые поначалу, кроны деревьев раскачивались все сильнее. Медленно опускались сумерки, словно желая скрыть непогоду, приглушить силу ветра, но безрезультатно. Настоящее осеннее ненастье, жесткое и беспощадное. Как будто со злым умыслом. Натали ощутила легкое беспокойство, предчувствие чего-то далекого и неприятного, но в то же время знакомого.