Чем они живут, тоже рассказал. В очередной раз подтвердив общее мнение, для чего именно они только и годятся. Я уже знала и до его откровений, что базовых из заповедников здесь не только завозят, но и размножают между собой, и не всегда с помощью внешнего оборудования. И да, кого с кем, как и технические вариации, далеко не всегда согласовывались с обитателями этих питомников. Знала, что на постоянной основе в этих учреждениях на различных планетах только в Ашуас сотни тысяч людей вроде как обитало. Хотя точное количество активов, разумеется, было коммерческой тайной. В моем ведении этой информации тоже не было, ведь я отвечала за совершенно другой сегмент бизнеса. Еще знала, что, несмотря на скрытность и недоверие корпораций между собой иногда производились обмены подобными активами на аналогичные, в целях повышения разнообразия. Правда, в таких обменах участвовали не завезенные из заповедников в силу контрактных ограничений, а их потомство. Меня и раньше данные факты мотивировали держать голову ниже травы, но вот новые подробности о «селекции», обменах, мотивации подопечных к сотрудничеству очень сильно взбодрили, чтобы вдохновиться и получить новое ускорение на поиск выхода отсюда. Но вот когда мой новый «друг» начал про исследовательскую часть своей работы рассказывать, вот тут я выпала в осадок окончательно. Его работа касалась области управления человеческим поведением, разумеется. И он с упоением рассказывал про поставленные эксперименты, полученный результаты, открывающиеся перспективы, а мне хотелось дать ему в глаз. Правда, рассказывал он только потому, что я вроде как проявляла интерес, активно задавая «глупые» вопросы. Но вот тогда же и я в первый раз выпала из образа, уточнив, а мы сейчас точно об экспериментах на людях говорим. Меня тогда правда даже не поняли, в чем причина моего недовольства. И тут же заметили, что он вот вообще только поведением занимается в отличие от некоторых коллег. Правда, увидев выражение моего лица, тут же уточнил, что не нужно быть такой впечатлительной. Ничего предполагающего серьезного ущерба с дорогостоящими активами делать не могут по определению. И вот тогда я поняла, что для того, чтобы отсюда выбраться, готова на любые сомнительные варианты! Правда между попыткой вылететь нелегальным рейсом, и предложением Кирика выбрала последнее. В этом случае, если оправдались бы худшие ожидания, я бы теряла всего лишь деньги, причем только те, что уже были заработаны. Но к счастью, опасения насчет механика-конструктора не подтвердились. Наоборот, встреча с ним и его семьей оказалась одним из моим самых крупных везений тут. Кстати, с тем спецом по питомникам я общение прекратила достаточно быстро. Пришлось познакомить его с подругой из смежного блока. И когда у них что-то завязалось, и он вроде как отстал от меня, я выдохнула с облегчением. Информация, которой он делился, с одной стороны была полезной, ибо давала более четкую картину происходящего. Но с другой стороны, я просто не была уверена, что, если продолжу слушать его радостные рассуждения о достаточно мерзких вещах, не сделаю какую-нибудь глупость. Поведенщик-исследователь повторял много раз, что все, кого туда привезли из заповедников, на это согласились добровольно, причем согласились со всеми нюансами. Продали себя в обмен на роскошную и сытую жизнь в полной безопасности. Так что едва ли им есть повод жаловаться. Замечание, про рожденных уже внутри, он, правда, старательно игнорировал. Заметил лишь, что едва ли они способны выжить самостоятельно вне тепличных условий. Но учитывая, как я сама оказалась в этих краях, нюансы своего устройства на работу даже в качестве спеца, насчет его заявления, что все точно добровольно, у меня все же были вопросы. И совесть мою насчет того, что даже не рассматриваю вариант, чтобы хоть как-то помочь этим людям, конечно тяготило. Правда, ехидный здравый смысл очень быстро приводил в чувство. Ведь в чем я реально могла им помочь, если смотреть на вещи объективно? Этот разговорчивый спец был моим максимумом, который я смогла осилить, чтобы к этим питомникам подобраться за все время нахождения тут. Ибо они были одним из самых закрытых и охраняемых учреждений. И я не считала себя самой умной и прозорливой, которая способна всех спасти. И вообще, как узнать, кто из них реально хочет, чтобы его спасали, а кого действительно все устраивает? Если смотреть на ситуацию максимально цинично, единственное, что я могла сделать, это попробовать пробраться внутрь питомника на разведку. Вот только было у меня обоснованное подозрение, что даже если бы у меня это получилось, обратно выйти мне бы уже, скорее всего, не дали. Глава 4 Зайдя на борт своего корабля, я обнаружила огромную дыру в полу прямо у входа. Сейчас ее латали два автобота-механика. Неделю назад, когда я была здесь в последний раз, этой дыры точно не было. А это означало очень неприятную вещь! Подпространственный двигатель, об успешном приобретении которого и сообщил мне сегодня Кирик, когда звонил, вовсе не на сто процентов моему кораблю подходил. Остальные компоненты, даже собранные от разных моделей, можно было как-то между собой подружить, даже если изначально они были не совсем совместимы. Но вот основная часть, в том числе ядро энергосистемы и суб-двигатель должны были быть спроектированы как единое целое, без вариантов. Энергосистема как раз относилось к модели корабля, которая легла в основу моего гибрида, и к которой наращивали всё остальное. И если бы двигатель был реально подходящий, то встать он должен был без всяких танцев с бубном, и уж точно без новых врезок. Части корабля тоже были био-конструктами. Правда полностью корабль как единое целое выращивали не часто. Это считалось не очень удобным и не рентабельным, а, следовательно, не целесообразным. Обычно формировали готовые модули-агрегаты. Что-то мелкое часто печатали на технологических био-принтерах. А потом собирали это все на прочный металлический каркас. Правда, поверх последнего предварительно тоже наращивался защитный кожух, который при повреждениях даже умел восстанавливать и себя, и каркас, словно скелет живого организма. Такой конструктор было проще компоновать под конкретные цели, которые могли даже в процессе строительства меняться. Ну, и модернизировать, заменяя отдельные модули на что-то более продвинутое, тоже было проще. А корабли тут летали весьма долгий промежуток времени! Некоторые крупные военные ударные крейсеры могли похвастаться участием в событиях чуть ли не тысячелетней давности. При этом за прошедшие годы от изначального наполнения в них разве что каркас да часть обшивки и оставались. Остальное заменялось с течением времени чуть ли не полностью. Сами био-модули хоть и производили странное впечатление, но тоже в основном выглядели как части машины, а не как внутренности живого существа. Как такого умудрялись достигать, я, честно, так и нашла времени вникнуть и разобраться. Не до того было. Хотя все равно эти детали выглядели весьма экзотично. Вот, например, такая простая вещь как соединительные порты. Если б мне не показали, я б ни за что не догадалась, как их совмещать или отсоединять без повреждений, хотя вот с управляющими интерфейсами у меня таких проблем благодаря загрузке не возникало. А соединительные кабели тут внешне что-то среднее между живым щупальцем и растением напоминали. Причем в обесточенном состоянии они еще и твердели, хоть и оставались гибкими как алюминиевая проволока. Дыра в полу к устранению тут была еще достаточно большой. Я некоторое время понаблюдала за слаженной работой авто-механиков, которые внешне тоже очень сильно походили на жуков. Затем тяжело вздохнув, пошла, искать главного конструктора. Энтузиазм, который у меня поднялся сразу после его звонка, как-то сразу поутих. Снова какие-то нюансы всплыли, с которыми придется сейчас разбираться! Кирика в машинном отделении я не нашла, зато увидела Мирру, которая работала с новым незнакомым мне агрегатом. Его неделю назад тоже еще не было. Рядом с ней что-то настраивали на вскрытой стеновой панели еще двое механиков. Последние, насколько я знала, уже трудились в данной мастерской по найму, но мы тоже были уже хорошо знакомы. А аппарат, вокруг которого развернулась общая суета, как раз стоял на месте, где и должно было находиться то самое устройство, которое позволяло уводить физический объект из нормального пространства в так называемое подпространство. Космические путешествия строились на том, что обычное пространство «складывалось и протыкалось», позволяя перемещаться буквально сквозь его изнанку из одной точки в другую. Расстояние между входом и выходом могло находиться сколь угодно далеко, но само перемещение между ними происходило через подпространство или субпространство, и нет, мгновенным оно все же не было. Я знала по рассказам тоже же Юргена, что путь от Земли до Луары-Кита в подпространстве занимал где-то две недели. А от Луары до Сигалии, звезды, вокруг которой Синелла вращалась, путь занял шесть стандартных часов. Время нахождения в пути подчинялось своим законам, хотя сокращало это самое время с невозможного до вполне комфортного. В подробностях этих закономерностей я честно пыталась пару раз разобраться. Но поняв, что это не так-то просто сделать с наскока, отложила изучение в тот самый длинный список несрочных дел, который лежал до тех самых времен, когда срочные дела не перестанут разгребаться в ущерб сну. Ну, или до тех пор, пока дела из этого списка не перейдут в разряд срочных. Или вдруг, внезапно появится непреодолимое желание для погружения в расчеты с трехэтажными формулами. Пока вот не появлялось все никак! Меня вполне устроил тот факт, что навигационный компьютер вполне способен рассчитать и время, и необходимые энергозатраты, причем до ухода в это самое подпространство. Какой-нибудь спец-пилот посмотрел бы на меня, мягко говоря, снисходительно, даже укоризненно, но всегда приходилось расставлять приоритеты и реалистично подходить к текущей ситуации. Тем не менее, даже краткое погружение в тему некоторые факты прояснило, и кое-что я все-таки усвоила. Например, что длительность этого путешествия не так сильно зависела от расстояния между объектами в физическом пространстве. Там больше играли роль гравитационные составляющие, которые даже реальный пространственно-временной континуум искажали. Но на изнанке это влияние многократно усиливались. Супермассивные объекты в реальном пространстве отбрасывали свои гравитационные тени на изнанку пространства, делая это самое подпространство, утрировано искривлённым. Когда пространство «протыкали» образовывались дополнительные складки, извилины и прочие флуктуации. Мой когда-то привычный к стереометрии мозг тут же взорвался, пытаясь все это представить визуально. Хотя как раз стереометрия тут была и не особо применима. А вообще, я никогда не думала, что встречу физическое применение чему-то вроде геометрии Лобачевского. Правда, у местных она свое развитие значительно дальше и экзотичнее получила. Но главное я поняла, что какая-нибудь суперплотная нейтронная звезда влияет на подпространство куда сильнее, чем, скажем, планета размером с Землю. Про какой-нибудь квазар даже говорить не стоит. И чем массивнее гравитационная тень, тем масштабнее временные и энергетические затраты для прохождения данного участка. Зависимость при этом была все же не линейная, а сложная, как и само подпространство. Формулы там были реально интересные. И да, без второго важного момента как энергия тоже никак. Теоретически через подпространство можно было перенестись сколь угодно далеко. Практически же все действительно упиралось в энергозатраты, как на открытие окон для входа и выхода из подпространства, так и для удержания границ пузыря нормальности вокруг корабля на все время путешествия уже внутри. В аппаратных настройках суб-двигателей даже ограничение с проверкой на оставшийся энергоресурс стояло, во избежание неприятных ситуаций. Я вот, когда выбирала хоть и убитый корабль, то выбрала модель поновее, уже тогда осознавая, что основная характеристика по возможностям перемещения будет очень сильно от базовых возможностей этой модели зависеть. Хотя Кирик убеждал меня выбрать другую, более старую и доступную. Но, на мой взгляд, тот вариант вообще к музейным достопримечательностям относился, так что я настояла на своем. Но я-то из своего опыта взаимодействия с ремонтом транспорта исходила. Типа чем новее, тем доступнее запчасти в наличии. Ну, если не про совсем эксклюзивное ноу-хау речь, а про что-то уже достаточно доступное и распространённое. Но тут все опять оказалось с нюансами. Кто ж знал, что рабочий двигатель для уже давно используемого, но все равно более нового корабля будет достать сложнее, чем для древнего раритета? С запчастями для остальных систем таких проблем не возникло, большую часть легко воспроизводили. Точнее, сторонние производители печатали и выращивали компоненты по спецификации или собирали необходимые модули. Сложности возникали только с навигационным компьютером, модулем ИИ и с двигателями. Производство вот этого добра обычно шло эксклюзивно. И все же, как раз с более старой моделью уже могли помочь и левые частники. Ибо на ту технику уже даже «эксклюзивные» спецификации давно лежали в открытом доступе. А вот на что-то поновее, еще нет. Но все же навигационный компьютер нашелся быстро, как и модуль ИИ. Даже быстрее чем собрался развороченный корпус. Комплект основных тяговых и маневровых двигателей тоже встали на место в разумный срок. А вот последний ключевой элемент все никак не желал находиться. Хотя ремонт на год затянулся не только поэтому. Уже практически в самом начале, когда стало понятно, что есть в быстром доступе, а с чем сложности, ознакомившись с первоначальным планом по реконструкции и тем, что должно было получиться на выходе, у меня очень много вопросов возникло к особенностям эксплуатации данного дикобраза. В итоге, я многое потребовала оптимизировать, чтобы эту самую эксплуатацию упростить. Ибо уже тогда понимала, что настоящего механика в экипаже у меня не будет. Я себе такое точно не могла позволить. И понимала, что в пути управляться с этой махиной придется самостоятельно. Так что в итоге, как выразился Кирик, мне действительно собрали нечто уникальное, строго под мои потребности.