Вера. Вот, что я хочу на Рождество. Загляни-ка в словарь, может, я не вполне понимаю значение этого слова? Может, ты сможешь мне его объяснить?» Я еще писала в книжке, когда подошел поезд, и закончила свой ответ как раз к прибытию на нужную мне станцию, выходящую на Пятьдесят девятую улицу и Лексингтон-авеню. Море людей, вместе со мной, выплеснулось из поезда, чтобы растечься по улицам и «Блумингдейлу». Я усердно старалась не думать о том, о чем решила не думать. О переезде. О переменах в жизни. Нет-нет, я не буду об этом думать. * * * Я прошла мимо «Блумингдейла» прямо к «ФАО Шварц», и тут до меня дошло, что подразумевал Бука под словом «месть». У магазина игрушек меня встретила длинная очередь – очередь в магазин! Мне пришлось проторчать на улице четверть часа, чтобы попасть внутрь. Но я все равно люблю Рождество, очень-очень люблю. И мне не важно, что оголтелые покупатели набились в магазин точно сельди в бочку. Совершенно не важно. Я ценю каждое рождественское мгновение: доносящуюся из колонок песню «Jingle Bells», будоражащую радость при виде множества ярких игрушек и игр. Проход за проходом, этаж за этажом полнейшего восторга. Должно быть, Бука, на каком-то интуитивном уровне, понимает меня достаточно хорошо, раз отправил в «ФАО Шварц» – олицетворение всего самого Замечательного и Прекрасного в праздниках. Наверное, он любит Рождество так же, как я. Я подошла к информационной стойке. – Не подскажете, где находится мастерская «Кукла своими руками»? – Извините, – ответил мне парень за стойкой, – но этот отдел на праздники закрыт. Нам нужно было место для фигурок из анимационного фильма «Братва». – У вас есть фигурки бумаги и степлера? – спросила я. Как я могла забыть включить их в свой список для Санты? – А то! Но я вам по секрету скажу, что фигурки Фредерико и Данте вы скорее найдете в магазине канцелярских товаров на Третьей авеню. Тут их раскупили сразу, как только они появились в продаже. Только, чур, я вам ничего не говорил. – Но мастерская должна быть сегодня открыта! Так написано в моей книжке. – Простите? – Не важно. Вздохнув, я пошла дальше по магазину. Миновала отдел сладостей, кафе-мороженое, галерею «Барби». Поднялась и прошла мимо игрушек для мальчиков – разнообразного оружия и конструкторов, – пересекла лабиринт из людей и товаров и, наконец, оказалась в уголке «Братвы». – Вы не знаете, мастерская работает? – обратилась я к продавщице. – Вряд ли. Мастер-классы будут в апреле, – резко ответила она, да еще и таким тоном, будто только дураки этого не знают. – Понятно. Надеюсь, в следующее Рождество ее отправят куда подальше. К примеру, на Фиджи. Я уже хотела сдаться и уйти, разочаровавшись в записной книжке, когда меня похлопали по плечу. Обернувшись, я увидела девушку, одетую как Гермиона из «Гарри Поттера». На вид студентка. Наверное, подрабатывает тут. – Это ты ищешь мастерскую? – спросила она. – Я? – Не знаю, почему ответила в форме вопроса. Видно, не была уверена, что хочу посвящать ее в свои дела. Я всегда недолюбливала Гермиону, потому что безумно хотела быть ею, а она никогда не ценила того, что у нее есть: учебу в Хогвартсе, дружбу с Гарри, поцелуй с Роном. Я тоже все это хочу! – Идем со мной, – практически приказала Гермиона. Было бы глупо не пойти за умницей-разумницей Гермионой, поэтому я последовала за ней в самый дальний и темный угол магазина, куда складировались уже никому не нужные товары вроде жвачки для рук и игр «Боггл». Остановившись возле огромного стеллажа с плюшевыми жирафами, она постучала в стену за ним. И внезапно стена отворилась, поскольку это оказалась дверь. А жирафы, похоже, служили ее маскировкой. (Жирафировка? Нужно добавить это слово в БОС!) Я прошла за Гермионой в комнатушку размером со стенной шкаф, в которой стоял рабочий стол с головами кукол и разными их частями (глазами, носами, очками и волосами). Парень, внешне смахивающий на чихуахуа, сидел за карточным столом и, видимо, ждал меня. – Это ТЫ! – воскликнул он, тыкнув в мою сторону пальцем. – Ты не такая, какой я тебя себе представлял, хотя я тебя вовсе и не представлял! – Даже его речь напоминала поскуливание чихуахуа: радостное и возбужденное, но почему-то очень трогательное. Мама учила меня, что тыкать пальцем – неприлично. Но поскольку она сейчас со своей тайной миссией на Фиджи и не сможет меня отчитать, я тоже тыкнула в парня пальцем. – Да, это Я! Гермиона шикнула на нас: – Пожалуйста, говорите тише. Вы так нас выдадите! У вас есть только пятнадцать минут. – Она с подозрением впилась в меня взглядом. – Ты же не куришь? – Нет, конечно! – Не дурите тут. Представьте, что это тамбур в самолете: то есть дело делайте, но не забывайте, что детекторы дыма и прочие устройства включены. – Прочие устройства? Нам грозит террористическая атака? Кошмар! – вскричал парень. – Заткнись, Бумер, – велела Гермиона. – Не пугай девушку. – Мы с тобой недостаточно близки, чтобы ты называла меня Бумером, – ответил ей парень. – Меня зовут Джон. – В моих инструкциях фигурирует «Бумер», Бумер, – отрезала Гермиона. – Бумер, – вмешалась я в их разговор. – Что я тут делаю? – У тебя есть записная книжка, которую надо кому-то вернуть? – спросил он. – Возможно. Смотря кому. Как его зовут? – Запрещенная информация! – Точно? – вздохнула я. – Точно! Я перевела взгляд на Гермиону, надеясь пробудить в ней девчачью солидарность. – Неа, – покачала она головой. – Из меня ты имя не вытянешь. – Тогда зачем я здесь? – Чтобы сделать себе куклу! – заявил Бумер. – Особенную. Твою лучшую подружку. Мы тут для тебя все подготовили. Этот день с самого утра не задался, и, несмотря на благие намерения незнакомца и Бумера, мне сейчас было не до дурачеств. Мне никогда в жизни не хотелось курить, но в эту минуту я бы с удовольствием зажгла сигарету, чтобы сработала сигнализация и я вышла из затруднительного положения. Было столько всего, о чем не стоило думать. И я так устала заставлять себя не думать об этом. Хотелось вернуться домой, посмотреть в одиночестве «Встреть меня в Сент-Луисе» и поплакать над моментом, где славная малышка Маргарет О’Брайен разрушает снеговика (самый классный эпизод в фильме). Мне не хотелось думать ни о Фиджи, ни о Флориде, ни о чем-либо или ком-либо другом. Если Бумер не собирается открывать мне имя незнакомца или что-либо другое, связанное с ним, то какой смысл находиться здесь? Словно почувствовав, что мне нужна моральная поддержка, Бумер протянул коробку конфет. Моих любимых конфет. – Твой друг передал тебе. В качестве залога перед главным подарком. Если ты его, конечно, сделаешь. Ладно, ладно, ладно, сыграю в его игру. (Бука прислал мне конфеты! Я могла бы влюбиться в него!) Я уселась за рабочий стол. Решила сделать куклу, похожую на воображаемого Буку. Выбрала синие голову и тело, черный парик с прической, как у ранних битлов, очки в черной оправе а-ля Бадди Холли и фиолетовую рубашку для боулинга. Приклеила на лицо розовый нос, представляющий собой пушистый мячик. Затем изобразила красным недовольно искривленные губы. Когда мне было десять – если подумать, то не так уж и давно, – я любила ходить в кукольный салон красоты «Американская девочка», где моей куколке делали прическу. Однажды я спросила у менеджера, могу ли сама создать имидж для своей Американской Девочки. Я уже придумала, как будет выглядеть моя Лашонда Джонс, двенадцатилетняя чемпионка роллер-буги из Скоки[14], 1978 года рождения. Я придумала историю ее жизни и то, как она будет одеваться. Но когда я попросила менеджера помочь мне создать мою Лашонду прямо там, в салоне красоты, он посмотрел на меня с таким ужасом, словно я собираюсь совершить кощунство. Так же, наверное, отреагировали бы на революционно настроенного подростка, вежливо интересующегося, можно ли разом взорвать «Маттл», «Хасбро», «Дисней» и «Милтон Брэдли»[15]. Пусть его имя и было засекречено, мне хотелось обнять Буку. Он, сам того не зная, осуществил мою давнишнюю мечту – создать свою собственную куклу в сказочной стране игрушек. – Ты играешь в футбол? – спросила Гермиона, убирая кукольные вещи, которые мне не понадобились. Она складывала их с такой сноровкой, словно работала в магазине одежды. – Да. – Так и думала. Я сейчас первокурсница, но в прошлом году, когда училась в двенадцатом классе, у команд из наших школ была совместная игра. Ты запомнилась мне, поскольку команда у тебя паршивенькая – девчонки, наверное, больше времени за покраской губ проводят, чем за тренировкой, – зато ты невероятно хороша, всю игру пыталась не дать противнику забить гол. Ты капитан, да? Я тоже была. Только я собиралась спросить Гермиону, в какой школе она училась, как она огорошила меня следующими словами: – Ты не похожа на Софию. Но выглядишь прикольно. Это у тебя школьная рубашка под кофтой с оленями? Забавно. София носит самую модную одежду. Из Испании. Ты говоришь на каталонском? – Nо, – ответила я на каталонском, но поскольку на английском это слово звучит точно так же, Гермиона этого не заметила. Интересно, а на каком языке говорят на Фиджи? – Время вышло! – сообщила Гермиона. Я подняла свою куклу: – Нарекаю тебя Букой, – сказала я ей и протянула игрушку парню по имени Бумер. – Пожалуйста, передай ее Тому, Чье Имя Сокрыто. И это тоже, – передала я ему записную книжку. – Только не читай ее, Бумер. Это личное. – Не буду, – пообещал он.