Вестовой из гвардейцев инфантеров отрапортовал и подал конверт. В нем письмо. Барон Загорский предлагает перемирие и просит встречи. Ждет ответа завтра в полдень. Что делать, не знаю совсем. Главное, ни комендант гарнизона, ни кто другой из рядом находящихся должностных лиц ничего посоветовать не смогут. Не наш это уровень. Отпускаю вестового и срочно пишу письма. Первое – каллиграфически, готиком – лично для его милости. Второе и третье тоже готиком, но попроще, генерал-аншефу и канцлеру. Не лично, в канцелярию, однако с грифом «Крайне срочно». Четвертое письмо – почерком в стиле рондо – сюзерену. Она должна знать, что в ее герцогстве творится. Другие записки мог бы и не писать, всех своих непосредственных начальников оповестил, но как не известить о возможных трофеях хорошего человека обер-цалмейстера? Он мне кабинет во дворце выхлопотал. Вдруг информация ему пригодится? Найджел, возможный тесть. Герцог, волшебник, прекрасный собеседник. Раз он писал в письме о фракции, значит, какая-то шишка в Гильдии. Может, ему тоже будет интересно. Последнее письмо начертал скорописью, в свою контору секретарю. Почему я сам все делаю, если у меня в подчинении чиновники есть? Пусть берет Евлампия и срочно едет сюда. Форма одежды парадная. Командировочные расходы отнести на ежемесячный фонд. Подумал, прикинул и приписал: «При нужде, для срочности, разрешаю поправить парадную форму из средств представительского фонда». Сам знаю, жирно им будет. Ну да ладно. Евлампий точно парадного мундира не имеет, а для переговоров надо иметь вид не только первым лицам, но и даже рядовым. Спустился, тут как раз комендант подходит. Отправили гонцов в столицу. Шестерых. Много? Нет! Дабы соблюсти приличия. Дальше – больше. От нас хоть десяток бойцов в свиту выделить надо? Чай, не гвардейская инфантерия позицию взяла, а наш гарнизон от славного Горно-Пехотного Зеленоземского полка. Им мундир поправить надо? Решили убить сразу двух зайцев – взять отличившихся, ходивших со мной на дело егерей. И им награда – новые мундиры, и коли спросят, сразу героев предъявить сможем. Еще забота – начальники понаедут, хоть стакан вина им налить надо будет? И хлеба кусок, закусить? Я выдал денег, комендант отправил в городок повозку за припасами. Команда с Мивдой во главе начала готовиться к организации пафосных перекусов. За разговорами прошлись по мосту до спуска в форт. Дела кипят. Солдат работает раза в два-три больше, чем вчера ходило за трофеями. Оказывается, комендант попросил в полку помощи, дали две роты, чтобы всю дорогу от портала до части облагородить. Понятно, сказали «будешь должен». Намек на то, что и они хотят поучаствовать в распределении трофеев. Обочина от форта до моста отсыпана песочком. Каменная скала с другой стороны дороги огорожена столбиками, они покрашены известкой, однако рядом с началом подъема площадка, обычно на ней телеги ждут своей очереди проехать. Там нехорошо – рытвины, колдобины. Непорядок, одним словом. Разровнять и засыпать песком? Долго, да и весь доступный песок по обочинам разбросали. Посоветовал где-нибудь в стороне от взглядов начальства нарезать дерну и укрыть им площадку. Чтобы дерн хорошо смотрелся, его стоит обильно полить, а лучше слегка подкрасить зеленой краской. Вы знаете, комендант посмотрел на меня с большим уважением. Сказал – уж на что столько лет офицером служит, а до такого сам не додумался бы. Принц – Вы что мне принесли? Сами-то читали? А? Я вот читаю и смеюсь, смеюсь и читаю. Титулярный камергер возглавил атаку взвода егерей! Вам самим не смешно? Исправить! Восьмой класс? Из осажденной цитадели была сделана вылазка полу… нет, мало… роты егерей, возглавляемой лично секунд-майором Тихим. Были прорваны укрепленные позиции противника, что заставило отступить до батал… нет, много… двух рот противника. – Ваше королевское высочество, извольте заметить, что чин не… – Молчать! С Лагозом я сам договорюсь. За вылазку секунд-майору была пожалована солдатская медаль «За штурм» и сделан строгий выговор. Ибо по должности он должен не ходить в атаку, но обязан находиться при штабе. Однако из-за младости юноши начальство простило ему горячность. И медаль, и выговор я ему лично обеспечу! Забыл, шельма, зачем посылали! Военный совет На обеде, скорее ужине, куда меня пригласили офицеры полка, молоденький, только после училища, прапорщик пытался выяснить, как я заработал солдатскую «Храбрость». Что я ему мог ответить? Объяснил – случайно оказался в нужном месте и сделал, что был должен, больше по службе сказать ничего не могу. Тогда он поинтересовался золотым оружием. Сказал честно – анекдотом. Ко мне влез убийца с тесаком, а у меня оружия под рукой не было, так я его ночным горшком убил. Вот государь и прислал, чтобы всегда под рукой было. Тут парень загрустил. – Эх, – говорит, – а у меня самый героический случай произошел, когда от мужа одной любезной особы через окно выпрыгнул! – Это когда тебя крапивой высекли? – ехидно поинтересовался поручик постарше. – Нет! И не высекли, только хотели. Я сбежал. Разве мог бы позволить служанкам себя сечь?! Я просто окно перепутал и не туда залез. Хотел к горничной, а попал к прачкам. Скучно у нас в гарнизоне, никаких развлечений нет. Только пьем. – На «тигров» охотитесь? Или устраиваете забег на дистанцию? Офицеры переглянулись, начальник гарнизона спросил: – Тигры – это как? – Ну… Игра такая… Старая, офицерская. Все офицеры объявляются охотниками и садятся за стол. Во главе – командир. Всем наливают. Обычно красное сладкое, но это не принципиально, можно договориться. Командир командует «Тигры идут!», тогда все офицеры выпивают и сразу прячутся под стол. При команде «Тигры ушли!» вылезают и садятся по местам. Дальше наливают и повторяют. Тот, кто не может вылезти из-под стола, считается убитым и в охоте больше не участвует. Если убит командир, командует следующий старший по званию. Побеждает последний «оставшийся в живых», самый стойкий охотник. Можно сильно усложнить задачу – каждый должен проползти под столом его полную длину. Но тогда скатерть должна доставать до пола. – Да-а-а-а! – потрясенно выдохнул прапорщик. – Гвардия! – завистливо отметил капитан. – А на дистанцию как? – Тут покрепче напитки требуются. Берутся одинаковые емкости, по соглашению или какие есть. Стопки, рюмки, бокалы – не суть важно, главное, одинаковые. Ставятся в линию на стол или скамейку. Количество линий по числу участвующих в забеге. По команде «Стройся!» участники занимают места. Затем одновременно, по команде, выпивают первую. Дальше пьют без команды, по своему усмотрению. Побеждает первый, дошедший до финиша. Некоторые вначале сразу идут на скорость, но такие обычно скоро выдыхаются и сходят с дистанции. Другие предпочитают под барабанный бой – скажем, пьют на каждый шестой удар. Много есть стратегий и тактик. Люди же все разные, каждый под себя систему ищет. Опять же дистанцию можно делать с гандикапом, у сильного участника первую большей емкости поставить. Или бежать с препятствиями – каждую десятую делать двойной. Здесь, знаете ли, широкий простор для воображения организаторов. Офицеры потрясенно молчали. – Вот живут же люди! – высказал общее мнение поручик помоложе. – Еще как-то можно? – Почему нет? Вы в шашки играете? Прекрасная игра! Для уравнения шансов можно вместо фишек ставить стопки двух цветов. Съел шашку противника – выпил стопку. Выигравшие играют между собой тур за туром, пока не определится победитель. Тут тоже крепкие напитки используют, но не возбраняется закуска – турнир все-таки. – А с дамами как-то играют? – слегка зардевшись, уточнил подпоручик, подкручивая тонкий черный ус. – Конечно нет! С актрисочками разве бывает. В бутылочку. Все офицеры гарнизона напряженно, затаив дыхание, ждут продолжения. – Компания садится за круглый стол. Тут лучше брать игристое. Бабахают пробкой в потолок. Женщины, как положено, слегка ахают и легонько взвизгивают. Вино разливают по бокалам. Выпивают. Пустую бутылку раскручивают по очереди, после каждого тоста. Кто первым будет крутить, решают заранее. Бутылка крутится, крутится… Когда остановится, выясняют, на кого указывает. На кого глядит донышко – загадывает желание, на кого смотрит горлышко – исполняет. Женщинам перед этим положено целовать ручку. Ну и рассаживаться надо понятно как. – Ну вы и затейник, барон! Сразу видно – столичное воспитание, дворцовый лоск! – А главное, так галантно! Так изысканно! – И не говорите! После завершения кампании непременно надо будет попробовать! Непременно! – Актрисочек выпишем? – Зачем? Местных найдем! Мы Горно-Пехотный Зеленоземский полк! При виде нашего мундира все бегут: противник – от нас, красотки – к нам! – Не хочу хвастать, но у меня в имении есть заводик. Настоечки, наливочки и ликерчики курят… – Слышали, слышали, господин барон. Только нам редко перепадает, их вывозят вниз по реке. – Так я распоряжусь своему управляющему прислать попробовать? – Будем рады, господин барон. И уж точно не откажемся. Правда, господа? – Я тут еще думаю – среди гарнизона много семейных, а есть и офицеры в поиске невесты. Быть может, мне по поводу возведения, после выздоровления государя, конечно, стоит устроить бал? Достойных людей пригласить. Можно с дочками. – Среди нас благородных не так много… – Я для всех гарнизонных предлагаю, а не только для дворян. Полковые балы раз или два в год устраивают, а мы чем хуже? Идея офицерам очень понравилась. Список приглашенных представят мне на утверждение. Заодно познакомлюсь со своими подданными из значимых. Снабжение Поздно вечером долечил девчонку. Рытвин от язв совсем не стало. Мелкая, немного тощая, но, извините, задницей сразу крутить начала. Когда была рябой – стеснялась, вылечил – мигом себя красавицей почувствовала. Гнать ее надо. Домой. Тут у меня гарнизон, мужиков полно, женщин мало. Она мигом проблемы на свою… э… шею найдет. А гонять гарнизонных бесполезно. Как классик сказал про военных: «Солдаты – те же дети, только хрен больше и меч настоящий». Им про девок ничего не объяснишь. Ночь прошла спокойно. Сидел делал баночки для кремов: велено же. Заклинания творятся не как целительство, улучшений нет. Но оно и понятно – амулет только школу Жизни усиливает. Да грех жаловаться, и так здорово. Я не успеваю опустошить свой запас, мана быстро восстанавливается. Эля с Гедором на том же этаже разобрали лабораторию. Мебель реквизировали на время где-то в гарнизоне. Сундуки с алхимической посудой, приборами и реагентами выложили в первую очередь. Понятно, что подборка значительно лучше и качественней, чем у меня в аптеке. Кое-чем я даже пользоваться не представляю как. Специализированные установки, надо выяснять, для чего их применяли. Башенный отшельник, чувствуется, грамотный волшебник, но дальше трех шагов от молодой женщины не отходил. Медом ему там, что ли, намазано? Эля тоже «не замечала», когда он, помогая, то чуть ее ладонь в своей руке задержит, то, принимая груз, слегка приобнимет. Мне что, и их гонять? Надо будет маме написать или сразу Симону. Отрезана от рода, конечно, она отрезана, но стучит аус Хансалам, как не всякий дятел умеет, даром что всю жизнь проводит на дереве в поисках жучков под корой. Часа в три ночи прискакал загнанный фельдкурьер. Думаете, распоряжение по соседнему баронству привез? Нет! Сообщение от ее светлости великой герцогини Силестрии об отмене Розового бала. «В столь тяжкий час, когда его величество борется с недугом…» и так далее. Я, собственно, раньше понял, что бала не будет. К письму приложена крайне лестная записочка с просьбой выслушать и, по возможности, помочь одной знакомой. Но ни в коем случае не интересоваться ее именем и происхождением. Я бы и так не отказался, но к письму была приложена женская заколка с огромным чистым, насыщенным, чуть не светящимся, желтым цитрином. Делать нечего, надо соглашаться. Тем более что аванс уже выдали. Именем пациентки велели не интересоваться, а у кого из высшей знати родовой камень цитрин, узнать я точно никак не сумею. Написал ответную записку, в крайне почтительном стиле согласился принять ее знакомую. Естественно, инкогнито будет сохранено, и, понятно, жду в любое удобное для пациентки время. Герцогиня, конечно, писала весьма ласково, но отвечать ей лучше формально. Во-первых, непонятно, кто кроме нее будет читать письмо. Во-вторых, женщины переменчивы, высшие особы сильно переменчивы, но особенно переменчивы женщины в определенном возрасте. Сегодня я ей хорош, а завтра обидится за дерзость. Лучше держать безопасную дистанцию. Пока писал письмо, фельдкурьер поел, отдохнул и на свежих лошадях ринулся в обратный путь. Однако сразу приехал обоз, подняли солдат, и те посреди ночи начали разгружать повозки. Утра было подождать нельзя? Оказалось, нельзя. Кавалерийский полк уже начали перебрасывать через портал. Утром он будет здесь, а все запасы крепости по приказу уже отдали гвардейцам-инфантерам. Я несколько удивился – куда им сразу двухмесячный запас? Пояснили – умные люди сразу берут все, до чего дотянутся: вдруг потом не дадут? Однако меня успокоили, документы на прием подписали, иначе кто бы им чего дал? Среди нас дураков нет. Провианта привезли много, но и грузят его больше нестроевые, пригнанные из того же кавалерийского полка. Сейчас самые стойкие офицеры поят интендантов, чтобы те не слишком придирались. Есть надежда, что к утру они дозреют и подпишут приемные документы. Тем более что им устроили «охоту на тигров» по моему рецепту. Как-то я по-другому представлял снабжение прибывающих полков. Однако здесь люди опытнее меня. Хорошо, что не лез к ним с приказами, кое-кто славно бы посмеялся. Каков был бы результат команд, даже не представляю. Похоже, в гимназии нам преподавали несколько искаженную картину жизни армии. Внизу, в форте, склады не очень велики и уже забиты, но больше фуражом. Его в крепость везти смысла нет, лошадей не держим. Мой вопрос – почему нельзя сразу отправить обоз в полк? – не был понят. Приказано же отдать со складов крепости. Опять же наши сами проверить доставленное должны, купцы вечно объегорить норовят. Вот мы проверим, нам подпишут – тогда и отдадим припасы… понятно, чуток себе оставим. На усушку и утруску нормы же есть. Не только кавалеристам, нам тоже жить надо. Заметив мое удивление, вновь пояснили наивному юноше: ведь нам наверх, командирам придется часть отдать. Боги велели делиться, а мы живем по божьим заветам. А кто не делится, тот и сам ничего не получает. Жизнь дорогая, столько расходов, а офицерское жалованье невелико. Вот с трофеями хорошо вышло. Пришел приказ увезти бомбарды в столицу. Значит, и ломать голову, куда их продать, не надо, Интендантство оплатит. На всякий случай они и порох взяли, мало ли какие будут распоряжения. Вдруг велят стрельнуть, ан нечем будет. Порох – вещь редкая, вредная и ненужная. Где его искать снабженцы будут? На сему случаю разгруженные повозки временно оставляем на мосту. Освободившихся битюгов перепрягаем цугом, загружаем пушки и сразу отправляем к порталу. Пороховой запас уедет последним. Надо срочно, пока приказ не отменили. Вдруг решат, что и пары хватит, кому мы остальные всучить сможем? Еще чуток сэкономить получилось – за битюгов платили один раз, за подвоз припасов, а обратно мы их тоже с грузом отправляем. Но по отчету это разные поездки, еще немного денег в казну крепости придет. Ровно в шесть часов по амулету связи доложили – из столицы через портал прошла делегация. Трое статских, чином до полковника, и два армейских генерала, которые наш гарнизон ежегодно проверяют. Едут к нам в своих каретах. Чуть позже сообщили, что кавалеристы собираются уходить: приехавшие им передали приказ возвращаться в расположение части. Кавалерийские интенданты настоящие звери. Встали помятые, в мешках под глазами вся вчерашняя скорбь по выпитому, но работают! И ведь действительно работают, не делают вид. Пожалел болезных, кинул Легкое Излечение на них и на моих бойцов. Те еще хуже кавалеристов выглядят. Опыт-то ведь не такой. Офицеры повеселели, горячо поблагодарили и продолжили. Бумаги подписали, повозки вновь загрузили, ждут подхода лошадей. Понятно, и офицеров, и рядовых покормили, создали условия чуток передохнуть. Организовали все, как положено. Горжусь своими молодцами.