– Посмотрим. Победу себе решил записать… – А что? Вы, ваша милость, женщина красивая и знатная. Такую любому мужчине лестно… А что про записать на счет – так надо посмотреть, кто кого пишет. – Как Тихий немного привел тело в порядок, у меня будто крылья выросли. Не хожу, летаю. Такая уверенность в себе. И от мужчин отбою нет. Король – Ваше величество, в связи с покушением произведены аресты. Около сорока человек. В основном мелкая сошка, но и из главных зачинщиков никто не скрылся. – Что говорят по салонам, в Дворянском собрании? Не ропщут? – Никак нет, ваше величество! Ведь не ряженого во дворце поймали, а реального бомбиста. Мы специально привлекли сторонних секретарей к допросам заговорщиков, чтобы записывали показания. Тех, что не из охранителей, верных короне, но болтливых. Вроде как сами не справляемся. И эти писарчуки такое нашептывают по своим знакомым, что первейшим сплетникам сто очков вперед дадут. Что можно и чего нельзя рассказали, а втрое больше придумали. Так что ропота нет. Однако после арестов, а особенно после отравления до смерти семнадцати генеральских чинов, идут разговоры о предбудущих изменениях в должностях и рангах. – Пожалуй, так оно даже хорошо. – Ваше величество! Прекрасно! Виновник известен. Патриотические настроения всколыхнули столицу. Народ ждет объявления войны Ловиасу. – Что между нами две страны, никого не смущает? – Никак нет, ваше величество. Скорее добавляет остроты разговорам. – Что мои дети? – Его королевское высочество Лагоз много времени проводит с женой и детьми. Однако совещается по поводу списка заместителей и по поводу свадьбы дочери. Услал барона Тихого на день. Показаться в крепости и ободрить сторонников короны. В свете скорой передачи герцогства хочет оставить максимальным влияние короны. Его королевское высочество Торан старается загладить последствия известного события. Встречается с генералитетом. Ее светлость Силестрия, виноват, ваше величество, буду говорить как есть. Увлечена неким юношей. Сегодняшнюю ночь он провел в ее опочивальне. – Хм… Ну… Даже не знаю… Поговорите с ним, коли не дурак, пообещайте следующий чин или орден. Братья – Донесли мне тут – Тихому дорогие реагенты для некромантических заклинаний пытались подсунуть. Так он их не взял. Сказал, что умения его рода отсекают чары для нежити. Я у Дивазы уточнил. Подтвердила. Говорит: «Никто не силен во всем сразу, а если где-то получаешь, то что-то теряешь. Некроманты, например, полностью неспособны к школам Иллюзии и Очарования. А у Тихого Жизнь и Огонь сильны. За Жизнь порезана некромантия, а за Огонь еще что-нибудь, пока не совсем ясно что». – Да это и так понятно было. Нам оно безразлично. – Не скажи! Сейчас безразлично, а потом могло бы пригодиться… Давай про дело. Я амулеты взял, а Дивазу на всякий случай услал на ревизию арсенала. Вроде она и в столице, да не во дворце. – Правильно. Я потребовал соли. Бертиос принес. Самородной. Сказал, она для мажеских дел куда как сильнее против выпаренной морской. Мои ближники ждут полудня. Что будет, не знают, но при неудаче дадут нам время добраться до портала. За ним приготовлена карета и каждые десять верст подменные лошади. Мигом долетим до крепости Тихого. Там запремся и отсидимся. Погоню отсечет Второй лейб-гвардейский полк инфантерии. Инфантеры от тебя ко мне отошли, нам обоим верность хранят. Прикроют портал. Придется отцу переговоры вести, а у нас есть чем поторговаться. Потрепыхаемся еще. – Я тут все думаю – может, все же не он? А? – Тихий подсказал нам, где артефакт. Вот мы его разрушим и посмотрим, кто среагирует и что случится. Тогда будем знать точно – кто. Ну что, пошли за Силестрией и в часовню? – Лагоз, может, давай твою Лауру возьмем, а? Замок Уже ранним утром я стоял на плоской крыше башни. Рядом, этажом-двумя ниже, мягкой белой пуховой периной лежали облака. Как сказал старожил, здесь так почти каждое утро. Испарения от озера, однако. Ночью прискакал к подножию горы, там меня уже ожидал почетный караул. Понятно, отпустил Уголька, принял рапорт и проследовал в здание штаба. Оказывается, дорогу к крепости прикрывает небольшой форт, а рядом с ним рядами стоят казармы, отдельные домики и хозяйственные постройки. Гарнизон живет здесь. Здесь же проживают и семьи всех чинов, здесь находятся архиважнейшие гражданские заведения – кабак с двумя входами, для офицеров и нижних чинов, и универсальный магазин. В крепости в мирное время дежурят посуточно и повзводно. Сборщики дорожной пошлины поднимаются с рассветом и возвращаются к закату. Ночью движение перекрывается тяжелым шлагбаумом, охраняемым караулом. От выделенной для ночлега комнаты не отказался. Подремал до подхода обоза. Посмотрел, как разместили моих спутников, а затем отправился в крепость. Уже на половине подъема меня охватило чувство теплоты и защищенности. Такое бывает, когда после долгого отсутствия возвращаешься домой. Чем выше, тем бо́льшая эйфория охватывала меня. Источник Силы. Настолько могучий, что не всякий волшебник сможет справиться с наплывом чувств. Хотя… Чем чародей слабее, тем меньше он чувствует магию Источника. Наверху меня уже ждали солдаты, провели краткую экскурсию по этажу, примыкающему к мосту, затем спустился гарнизонный волшебник. После положенных приветствий поинтересовался: – Ваша милость, я вижу, вы почувствовали Источник? – Конечно, трудно было бы не почувствовать. – Я вот тоже первый раз как на крыльях в башню летел. Двенадцать лет назад. С тех пор ни разу отсюда не уходил. Не отпускает меня озеро. Я же водник. – Как же вы тут живете? – Хорошо живу. Книги магические читаю. Заклинания творю. Иногда ловлю рыбку. А с меня денег не берут, кормят, поят, одевают, обувают, даже жалованье платят. Где еще я такую службу найду? – Другие волшебники здесь есть? – Есть, как не быть. У меня три помощника. Даже если штат чародеев втрое увеличить, все едино весь заполнен будет. Слабосилки, что поумнее, взятки дают, лишь бы сюда попасть. Где они еще столько халявной маны для тренировок и отработок заклинаний найдут? Года два, много три, отслужат, своего предела достигнут и переводятся. Их Источник не держит, наоборот, гонит. – А вы? – А я здесь до самой смерти, ваша милость. Вы меня даже в отставку отсюда не выгоните. Пропащий я человек. Меня на такие хорошие должности звали, в такие славные места, и то не смог бросить. – Как же семья? – Холостой я. Какая дура согласится сидеть со мной в башне безвылазно? Да и где здесь познакомиться? Как жених я не очень. Денег только что из жалованья скопил. Выше пятого круга заклинаний не поднялся. Признаться, и детей навряд ли заведу. Кому такой нужен? Я давно смирился. За разговором мы и оказались на крыше. Умели строить старые волшебники, восемьсот лет прошло, а камень как новый. Даже ступени не истерлись. Есть лифт. На стене циферблат с делениями от единицы до сорока. Ставишь нужную тебе цифру. Ждешь, когда дверь сама откроется. Заходишь, встаешь на каменную плиту, размером три на три сажени, и медленно, не торопясь скользишь по каменному колодцу, ждешь нужного этажа. Одно плохо: без волшебника и дверь не откроется, и плита не поедет. Простецам надо по узкой спиральной лестнице снаружи башни подниматься. Каждые пять этажей балкон, с него можно внутрь войти. Перила конструкцией не предусмотрены. Ступени влажные, озеро внизу. Навернуться – нечего делать. Аттракцион «Почувствуй себя птицей». Один раз. Или кирпичом: страховки-то нет. Так что без чародея по башне не погуляешь. Хотя внутри башни лестницы бывают. Не на всех этажах, но с двадцатого по двадцать пятый они точно есть, сам видел. Как оказалось, Башня Четырех Стихий строилась не как крепость, а как… школа! Ладно, как институт или академия. Учили здесь чему или не очень, а также почему башня была заброшена волшебниками, информации нигде не сохранилось. С двадцать первого по тридцать шестой этаж – это общежития, учебные классы, кабинеты и тому подобное. На каждом этаже обязательно имеются не сильно отличающиеся от современных туалеты, а вот ванн, бассейнов и душей не предусмотрено. Под крепость башню переоборудовали сильно позже. На круговой галерее двадцать пятого этажа стоят древние метатели. Нацелены по десять штук на каждую сторону моста. Снаряды хранятся в аудиториях на двадцать четвертом и двадцать третьем этажах. Кристаллов нет, хватает энергии Источника. Выгодно, но перенести или хотя бы перенацелить метатели нельзя. Двадцать второй этаж – казарма, двадцать первый – кухня, столовка и контора. Двадцатый – понятно, мост. С тридцать седьмого по сороковой этаж – жилые покои. Наверное, для преподавателей и прислуги. Этажи ниже двадцатого оказались складами. Понятно, смотреть не было времени, тем более сказали, что бо́льшая часть этажей идеально пуста. Лестниц там нет, ни наружных, ни внутренних. Окон нет, бойниц нет. Есть только лифт. Вот такое у меня хозяйство. Наследник – Ваше преосвященство, хоть что-то сделать можно? – Да, сын мой. Молитесь. Великого божественного проклятия еще никто и никогда не снимал. Пытались… Да, попытки были. Но то, что оставалось от смельчаков, разубеждало других охотников вмешиваться в Божий Суд. – Но Верховный Магистр умер почти сразу, а отец еще жив. – Повезло. В смысле, Верховному. Сгнил заживо, зато быстро. Куда его душа пошла, знают лишь оскорбленные боги. Видать, батюшка ваш больше волшебника виноват был. Да уж! Поставить такую богопротивную мерзость в Часовне всех богов! Жизнь себе продлил, но теперь должен понять, что оно того не стоило. – Сколько ему осталось? – Кто знает? Обычно от трех до девяти дней. Бывает, и сороковину мучаются. Надеюсь, не больше. И ведь главное, в полном сознании, но совсем без телесных сил. – Что посоветуете, ваше преосвященство? – Надо бы объявить народу о недуге вашего отца. Причиной назвать болезнь, яд или покушение. Будет немудро объявлять истинную подоплеку. Тогда брожения начнутся. Смущения. Вера в богов и верность короне равно пошатнутся. Предложу причиной объявить заговор. Смерть семнадцати заговорщиков ведь тоже своего рода проявление божественного суда. Завтра по всем храмам проведем молебен во здравие, там и объявят о покушении. Вы простите, но вашего батюшку государем и величеством называть права не имею. Боги не позволяют. – Да, я понимаю. – Ваше королевское высочество, у меня есть просьбочка по частному делу. После вашей коронации я могу надеяться, что титул покойного графа Иснадора вернется в семью? Есть четвероюродный племянник, юноша самых лучших достоинств. Хотелось бы затвердить его право на титул и майорат. – Нет ни малейших сомнений в том. Хотя я не слышал, что граф Иснадор уже умер. – С его поведением и манерами это такие мелочи. Сегодня жив, завтра… как придется. Так я могу надеяться?