В небольшой гостиной, на полках и в шкафах которой стояло множество деревянных фигурок и статуэток, потрескивал камин. Женщина средних лет в длинном красном платье от кутюр не сводила жгуче черных глаз с молодого привлекательного мужчины. — Вы невероятно горды собой, мистер Брикман, не так ли? — улыбнулась она, дождавшись, когда незапланированные восторженные аплодисменты стихнут. — Я лишь сделал свою работу, мэм, — поклонился Генри, скрестив руки за спиной. Остальные гости не обратили внимания на возникший диалог и отправились к фуршетному столику в углу комнаты, дабы насладиться изысканными закусками. Мадам пересекла гостиную и подошла к агенту вплотную. Генри любезно улыбнулся ей. — А как же девушка, Брикман? — неожиданно задала она вопрос. — Простите? — сделал вид, что не понял, Генри, галантным жестом приглашая даму к столу с закусками. — Что случилось с девушкой по имени Джулия? Ведь так ее звали? Вы ни словом не обмолвились о ней в конце своего рассказа. Генри нахмурился, задумавшись, тщательно подбирая слова: — Полагаю, она вернулась на родину и счастливо проживает на Манхеттене. Женщина молчала, лукаво улыбаясь и осматривая Генри с головы до ног. В стекле бокала, что дама держала в правой руке, отражались искорки горящего камина, переливаясь тысячами пестрых радужных огоньков. Генри перевел взгляд еще ниже. Ее и без того худое, изнуренное многочисленными диетами запястье казалось еще тоньше под весом широкого брильянтового браслета. — Но точно вам это неизвестно? Дама поднесла бокал к губам, и на какое-то мгновение в дорогом, начищенном до блеска фужере Генри увидел собственное отражение. Выражение своего лица его поразило. Оно было встревоженным, таким, будто тема разговора ему не нравилась. Но в ответ он лишь пожал плечами. — Вы преследовали ее, обвиняли во всех смертных грехах и даже не удосужились извиниться? Ведь она невиновна, верно? Вам абсолютно плевать на ее душевное состояние? — сделала она еще один глоток, сжимая блестящие от помады губы. — В мои обязанности входит раскрытие преступлений, мадам. Душевными проблемами занимаются другие специалисты. Женщина рассмеялась, облизнув краешек бокала. — Вы довольно бесчувственный тип, мистер Брикман. Затем дама в красном увлеклась каким-то сторонним разговором, повернувшись к нему спиной. А Генри прошептал, скорее сам себе, нежели ей: — Мне это уже говорили. — Его лицо было серьезным. *** Где-то на Манхеттене По дороге сюда она бежала. Но, добравшись до места встречи, замерла, словно ее в одночасье парализовало и она потеряла способность к передвижению. Джулия не решалась войти в кафе. Увидев через окна витрины за одним из многочисленных столиков его статную фигуру, она прошептала: — Генри… Джулия совсем не знала этого человека, была едва знакома с ним, но глубоко заразилась этим невероятным мужчиной. Его невозможно было определить в какую-либо категорию. Пресная, безвкусная каша на воде — вот во что превратилось ее общение с другими представителями мужского пола после встречи с Генри. Она боялась его. Она искала его. Она видела его повсюду и нигде не находила. Женщина мечтала остаться в комнате без окон, мебели и другой мишуры, всего того, что отвлекало бы их друг от друга. Только он и она, обнаженные на голом ледяном полу, касаясь друг друга руками, губами, телами. Джулия не могла позвонить ему, пригласить на свидание или обменяться парочкой фраз, как делают обычные люди, понравившиеся друг другу. Но они ведь не такие как все, верно? Был ли хоть один шанс из тысячи, что она сможет снова коснуться его гладко выбритой щеки, ощутить его запах, утонуть в голубых глазах и провести рукой по мягким идеально подстриженным волосам? Это ведь так просто — продолжить отношения, завести роман, если вы уже нашли друг друга? Жить своей обычной жизнью, вплетая в нее человека, которого до этого здесь не было? Так поступает большинство, верно? Так делала она до встречи с Генри. Но как можно добавить пламя огня к морской глади или поймать ветер в собственных волосах? Прохлада окружила ее, она ласкала, она нежила и безвозвратно улетала прочь. Джулия стояла возле входа в кафе, вспоминая всего три слова, которые она услышала от него по телефону: «Нам нужно встретиться!» Они должны быть вместе. Они будут вместе. Иначе зачем он позвонил и проделал этот огромный путь? «Им двоим нужно так много», — дрожала девушка от несуществующего холода. Генри нутром почувствовал ее присутствие. Так бывало всегда, когда они оказывались неподалеку. Он бессмысленно складывал белую бумажную салфетку в ровный квадратик. Брикман еще не повернул головы, но уже точно знал, что Джулия здесь. Она пришла. Посетители в кафе просто пили свой кофе, не подозревая, что происходит поблизости. Он встал, приветствуя ее. Взглянул в глаза и нежно провел рукой по волосам. Джулия была невероятно взволнована. Она молчала, стоя спиной к входной двери, и просто смотрела на своего агента. Как всегда прекрасен, безумно красив и собран. Слишком идеальный, чтобы быть правдой. Сквозь копну ее белокурых волос просвечивались золотые лучики заката. — Только у тебя такие волосы, — взял он девушку за плечи, — словно целуешь солнце, — коснулся Генри губами ее макушки и предложил присесть. Что говорят в таких случаях? Как ведут себя? Стоит ли ей сделать первый шаг и протянуть ему руку? Как сообщить о том, что она грезит о нем ночами? Как рассказать, что с той самой встречи в лифте она не находит себе места? Ее собственные губы потеряли свой вкус и цвет после их первого поцелуя. Нужно ли ей открыть сердце и дать знать Генри, что земля под ногами больше не вертится в правильном ритме? Что теперь ей наплевать на все то, что было так важно до этого. Ее карьера, светские рауты и благотворительность теперь ничего не значат! Он смотрел на нее беспрерывно, но так и не начинал разговора. Они будут вместе! Они должны быть рядом, ведь это же очевидно. Они созданы друг для друга. На столике между ними горела декоративная свеча, вставленная в изысканную цветочную композицию. — Генри, я так рада тебя видеть, — начала было Джулия. Ее ладонь скользнула по столу и коснулась пальцев его сильных, мужественных рук. Генри молчал. Свободную руку он опустил в карман своего пиджака, все так же смотря на Джулию. Это был маленький белый квадратный лист бумаги, и Брикман положил его на стол посередине. Он не вытягивал своей ладони из ее нежных пальцев. Она сама отдернула руку, когда увидела этот листок. Джулия закрыла глаза и медленно откинулась на спинку стула. Генри продолжал смотреть на нее. — Я нашел это в доме Коккинакиса во время обыска, — едва выдавил он охрипшим голосом. Генри запоминал ее лицо, которое мечтал бы никогда не встречать до этого. Тогда сейчас было бы гораздо легче. Ему хотелось касаться ее губ и щек, ласкать, трогать и целовать до умопомрачения. Он нуждался в этой женщине, но он не был способен переступить через себя — это против правил. Он не мог предать самого себя, иначе это был бы уже не Генри Брикман, а какой-то совершенно другой человек. Джулия молчала. — Богатые люди не залазят в галерею, — продолжал хрипеть Брикман, едва произнося слова, будто они приносили ему физическую боль, — но они платят огромные деньги тем, кто это сделает для них. — Я думала, что люблю Тео, — по щеке Джулии покатилась слеза, — это должен был быть подарок на свадьбу. Генри горько рассмеялся. С самого начала он разгадал все верно. — Коккинакису было неизвестно, что он из кожи вон лезет, чтобы подставить своего заказчика. Кто еще об этом знает, Джулия? — Никто, — вытерла она предательскую влагу с щек, — я связывалась с ними по средствам виртуальной реальности. Генри откашлялся в кулак и поднял листок бумаги, сжимая его двумя длинными пальцами. Ему было очень больно внутри, как никогда еще не было больно физически снаружи. — На этом клочке адрес мастерской твоего деда. Единственная улика, связывающая тебя и их. Туда бы отправилась картина, верно? Джулия кивнула, а Генри заговорил быстро и как-то растерянно: — Мне известен этот адрес потому, что я бывал там однажды. Ранее я уже рассказывал тебе об этом. Другие полицейские просто не обратили внимания на это, и я незаметно забрал бумагу с собой, — его лицо пылало. — Я скучал. Я так чертовски скучал по тебе, Джулия, — неожиданно закончил Брикман, а девушка всхлипнула. — Генри, пожалуйста, это была ошибка — идиотский поступок. Но тогда я была совершенно другим человеком, я думала, что влюблена в него и хотела сделать ему незабываемый подарок, — слезы градом потекли из глаз девушки, — останься со мной. — Я не могу, — снова захрипел Брикман. — Из-за твоего безрассудства пострадали люди. — Они могли выполнить любой другой заказ. Они взялись бы за другую работу. Ты же знаешь, — вскрикнула Джулия. — Я не могу, — снова и снова хрипел Брикман, поднимаясь со стула, — все это время это была ты, — тяжело вздохнул агент. — Пожалуйста… останься со мной. — Знаете, мисс Джулия, вы поменяли мое отношение к любви. Саморазрушительное пристрастие к кому-либо, вот что отныне я буду считать любовью, — вздернул Генри подбородок. Джулия опустила глаза. Брикман не переставал смотреть на нее. Затем потянулся к столу и поднес небольшой кусочек бумаги к пламени свечи. Он сжёг его дотла. Уничтожив тем самым единственную улику против Орманд. — Видимо, я не такой уж и бесчувственный, — грустно улыбнулся Генри и взглянул на Джулию в последний раз. После чего перекинул пиджак через правую руку и направился к выходу, широко шагая. За спиной он снова услышал сдавленное: — Генри…