А вот и вершина холма, о чем радостным возгласом сообщила Мартина: – Максик, наконец-то пришли! Вот она, вершина горы! Он огляделся по сторонам, некоторое время молчал, потом улыбнулся молодой женщине. Его улыбку она расценила как одобрение и сразу же затараторила: – Конечно, здесь замечательно! Трава еще зеленая, деревья еще не полностью сбросили листву, а некоторые листья еще изумрудного цвета. А вот и эта прекрасная часовня! Посмотри, разве она не замечательна? Но больше всего тебе понравится вот это… Пойдем! Не дождавшись согласия Макса, она схватила его за руку и потащила к краю плоской вершины холма. Он не сопротивлялся. Остановившись у елочки, Мартина воскликнула: – Смотри, Максик! Далеко внизу он увидел реку. Это был Рейн. В этом месте была излучина, а прямо посреди реки, словно зеленый поплавок, из воды торчал небольшой зеленый остров. Одинокая самоходная баржа скользила по водной глади. Сверху ее движение было почти незаметно, казалось, что она просто стоит, удерживаемая незримым якорем. Макс долго стоял, неотрывно глядя на открывшийся ему пейзаж. Потом побрел по периметру площадки, останавливаясь ненадолго в разных ее точках. Из любой из них открывалась чудная панорама. Мартина неспешно двигалась за ним и молчала. После осмотра часовни (снаружи и внутри) оба почувствовали, что проголодались. Она первой сказала ему об этом. Макс кивнул и начал шарить взглядом, отыскивая место, где можно было бы присесть. Нечто подходящее Мартина заметила раньше его. – Смотри, Максик, отличные крупные камни. Почти с плоской верхушкой. Он улыбнулся: – Почти как вершина этой «горы», на которую ты меня затащила. Слово «гора» он выделил интонацией, желая подчеркнуть, что место, где они находятся, никак не тянет на гору, по крайней мере по критерию высоты. Мартина почувствовала интонацию, поняла, что он хотел таким образом сказать, но не стала заострять внимания. – Ладно, давай садиться, – предложила она. – Мое отличное настроение ты все равно не испортишь. – А я и не собираюсь, – ответил Макс, усаживаясь на самый большой камень. Пока Мартина устраивалась на соседнем, поменьше, он раскрыл рюкзак и достал из него две бутылки пива. Ловко откупорил их пробкой о пробку и протянул одну из бутылок Мартине: – Для начала утолим жажду. Не сомневаюсь, она мучает и тебя. Молодая женщина радостно схватила бутылку: – Угадал, мой сыщик. Некоторое время раздавались лишь булькающие звуки. У Мартины первой не хватило воздуха. Она оторвалась от бутылки и, отставив ее в сторону, принялась копаться в рюкзаке. Макс прикончил всю бутылку, отбросил ее в сторону и сказал, увидев имеющуюся у нее снедь: – Это ты вовремя сделала. Ужасно хочется есть. Не спрашивая согласия подруги, схватил первый попавшийся бутерброд и принялся откусывать от него большие куски. Она улыбнулась: – Не подавись, сыщик, – расследование только началось. Кто его будет заканчивать? Макс отреагировал на шутку: – Инспектор Ниммер закончит. Он старый волк. Мартина расхохоталась: – Так я тебе и поверила. Спать не будешь, а свою долю успеха урвешь! Почти давясь бутербродом, Макс не смолчал: – Главное, чтобы он был. Пока дело не особо продвигается. Она восприняла эти слова как начало обмена мнениями, давно томящимися внутри каждого из них, и подхватила: – Вот и расскажи, что вы там с Ниммером нарыли. – Мартина, я уже не помню, о чем тебе рассказывал, что тебе известно… События развиваются довольно быстро. Правда, преподносят все новые сюрпризы… – Я тебе напомню. – Обязательно напомнишь. Только чуть позже. Зато я отлично помню, что давал тебе небольшое задание, от выполнения которого многое зависит. Пожалуй, у тебя еще нет результатов. – Просчитался, сыщик. Как раз все наоборот. Не представляю, правда, пока, насколько полезной окажется добытая мной информация. Макс с довольным видом заерзал на холодном камне. – Так рассказывай, моя писательница. Она подчинилась и, медленно подбирая слова, приступила к докладу: – При содействии шефа нашей редакции мне удалось получить кое-какие сведения из архива Штази. Твой Адольф Гринберг существовал в реальности. Перед войной и во время войны он был мелким нацистским функционером в Ваймаре. Вплоть до своего ареста в начале тысяча девятьсот пятидесятого года проживал вместе с семьей в Ваймаре. Жена Элизабет Гринберг, урожденная Кнепфлер, дети: Отто, тысяча девятьсот сорок четвертого года рождения, и Эльза, тысяча девятьсот сорок шестого года рождения. В конце тысяча девятьсот пятидесятого года Элизабет Гринберг вместе с детьми покинула Ваймар. – А сам Адольф Гринберг? – В архиве имеется справка, что Адольф Гринберг умер в тюремной больнице в сентябре тысяча девятьсот пятидесятого года. Я думаю, что отъезд семьи из Ванмайра как-то связан со смертью Адольфа Гринберга. – Это не лишено логики. А есть ли в архиве какое-либо указание на место, куда выбыло семейство бывшего нацистского функционера? – Ты удивишься, но такое указание есть. Семья уехала в Эрфурт. Макс вскочил со своего камня и, пританцовывая, завопил: – Славно, Мартина, славно! Ты проделала очень важную работу. Теперь все или почти все ясно. Они все тут, потомки Адольфа Гринберга! Его супруга, затем дети могли знать о существовании некой тайны, связанной с этим проклятым медальоном. Кстати, Мартина, насчет этой никчемной железки… Из-за нее кроме Вальтера Обермана погибли еще трое. И мы пока не можем быть уверены, что этими смертями дело ограничится. – Мой бог, а я ведь еще ничего об этом не знаю! – Сейчас узнаешь. Но сначала закончим с Гринбергами. Ведь это они, как я думаю, приложили к убийству Вальтера Обермана руку. Кто же еще? Надо срочно оповестить Ниммера. Пусть начнет поиск Гринбергов по своим каналам. Кого-то из них мы отыщем, прижмем, и они нам во всем признаются. – Постой, Максик, не торопись. Поставить в известность Ниммера, безусловно, надо, но сначала выслушай, что я тебе расскажу дальше. Сыщик несколько поостыл и проговорил: – Конечно, Мартина. Рассказывай дальше. Она взволнованно заходила вокруг своего камня. – Мы с тобой давно не виделись и не перезванивались. У меня было много времени, и, получив справку архива Штази, я пошла дальше, предваряя твое возможное следующее задание. С помощью моего же шефа мы организовали запрос в архив Эрфурта. И вот буквально вчера пришел ответ, что начиная с пятидесятого года и по сегодняшний день люди по фамилии Гринберг, носящие имена Элизабет, Отто или Эльза, в Эрфурте никогда не проживали. То есть люди с такими именами и фамилиями, конечно, были… Сам можешь представить, сколько в Германии имеется Гринбергов, а также Отто, Эльз и Элизабет. Но все они родились в другое время. Даты их рождения сильно отличаются от дат рождения наших… подозреваемых. Макс некоторое время тупо смотрел на Мартину, соображая. Потом сказал: – Это как же? Есть справка, что люди выехали из Ваймара в Эрфурт. А в Эрфурт они, значит, не прибыли? Волнуясь, он забегал по зеленой площадке холма Рохусберг. Мартина молча наблюдала за ним. Когда он в очередной раз пробежал мимо нее, она крикнула: – Стоп, Максик! Продолжим рассуждения. Еще не произошло ничего катастрофического. Сыщик резко остановился, сунул руки в карманы и медленно подошел к своей добровольной помощнице. Отрешенно спросил: – Что же делать, Мартина? А я уж было подумал, что на днях мы сцапаем того, кто организовал убийство Вальтера Обермана, да и остальных, хотя последние были и не очень хорошими людьми. Молодая женщина беззаботно улыбнулась и предложила: – Рыть дальше. Макс вернулся к реальности и собрался с мыслями. Что это он в самом деле? Сам выбрал работу сыщика и вдруг забыл, что суть ее и заключается в этом простом, произнесенном Мартиной слове «рыть». Он улыбнулся. – Твои соображения, моя неунывающая писательница. – Возможно, мать сменила фамилию себе и детям. Носить фамилию Гринберг в условиях тогдашней ГДР было по меньшей мере непрактично. – Хорошо бы еще знать, на какую фамилию. Про это не упоминалось в справке из архива Штази? – Нет. – Странно. Ведь они должны были следить за всеми перемещениями неблагонадежных людей, включая их родственников. – Я думаю, Максик, они так и делали, но в данном случае мы имеем дело с фактом обычной халатности. Кто-то что-то не записал или потерял. В Штази ведь тоже работали обычные люди. Человеческий фактор, как принято говорить сегодня. Столько лет прошло… – А где же хваленая немецкая пунктуальность и аккуратность? – Видимо, дали сбой. Теперь попробуй сам выяснить, сменили ли Гринберги фамилию, и если да, то на какую. Макс уже полностью овладел собой. Он снова сел на камень и сказал: – А знаешь, Мартина, логика подсказывает, что фамилию она сменила еще в Ваймаре. Если бы она это сделала в Эрфурте, то в архиве Эрфурта этот факт перехода от Гринбергов, скажем, к Шикльгруберам[7] как-то отразился бы.