Антон Владимирович снова оглянулся и внезапно меня перебил: – Наташа, может, вы пройдете в квартиру? При этом сильно смутился. А я подумала, что раньше меня бы его смущение очень умилило. Теперь же я вообще не думала о таких глупостях, как влюбленность в географа. Предложение зайти в квартиру к учителю меня почему-то страшно перепугало. А если вернется Тимур? Он снова себе что-нибудь надумает… И вообще, все казалось каким-то глупым и неправильным. Я замотала головой: – Нет, спасибо. Может, в другой раз. До свидания! Антон Владимирович прикрыл за собой дверь, и я решила, что он, не прощаясь, просто решил от меня избавиться. От надоедливой, странной, влюбленной в него ученицы… Я спустилась на полпролета и снова выглянула в окно. Белого «Форда» больше не было, а вот компания «бравых» ребят осталась. Они по-прежнему торчали на скамейке, видимо, в ожидании, когда я выйду. Я вздохнула и уселась на одну из ступеней. Что же, мне тут, в подъезде, ночевать? Я прислушалась. Из соседней квартиры глухо доносилось: Звенит январская вьюга, И ливни хлещут упруго, И звезды мчатся по кругу И шумят города… Я слышала эти строчки десятки раз, но именно сейчас они мне показались такими прекрасными, одинокими и почему-то очень правильными. Не видят люди друг друга, Проходят мимо друг друга, Теряют люди друг друга, А потом не найдут никогда. Подперев голову руками, я так и сидела, прислушиваясь к звуку чужого телевизора. В подъезде запахло печеной картошкой и курицей. Домой захотелось еще больше. Я сидела так всего несколько минут, но мне казалось, что уже целую вечность. Может, все-таки дождусь Тимура? Не мог же он, как Яна, из дома уйти. Замок снова лязгнул, и я услышала голос Антона Владимировича: – Наташа, вы еще здесь? Я смущенно промычала: – Угу. Тогда Антон Владимирович спустился ко мне. Все в тех же домашних клетчатых брюках, а еще в забавных розовых тапочках, которые явно были ему малы на несколько размеров. – Наташа, я… присяду? – смущенно спросил географ. Я кивнула. Тогда Антон Владимирович осторожно присел рядом со мной на ступеньку. И я снова подумала о том, как переменчива наша жизнь. Ведь это все тот же Антон Владимирович. Красивый, галантный, воспитанный и справедливый. И пахнет от него все тем же обалденным парфюмом. Но теперь я не чувствовала ничего, кроме горечи и тревоги за Тимура. – Те стихи… – снова начала я, набравшись смелости. – Они очень красивые, Наташа, – осторожно перебил меня Антон Владимирович. Мы оба чувствовали себя не в своей тарелке. – Они не для вас, – выдохнула я. – Не для меня? – удивился Антон Владимирович. И по его лицу я не могла понять, обрадован он или даже немного разочарован. Хотя, скорее всего, конечно, выдохнул с облегчением. – Я их писала для Тимура, – призналась я. Произнесла это и сама убедилась в правильности своих слов. А ведь когда сочиняла эти строчки, сомневалась. Оттого и приписала на эмоциях: «А.В. Золотухину». Назло самой себе. – Сама не понимаю, почему поставила ваши инициалы. Я такая дура. – Вы не дура, Наташа, – пробормотал Антон Владимирович. Кажется, он еще больше смутился. – Вы просто очень молоды и влюблены. Как говорится, двойной тариф. Я только тяжело вздохнула: – Вы ведь в курсе, что после драки с Калистратовым Татьяна Николаевна грозилась исключить Тимура из школы? Антон Владимирович помрачнел.: – Конечно, уже в курсе. – Его правда исключат? Антон Владимирович внимательно посмотрел на меня. Наверное, в эту минуту мои глаза были полны отчаянья. Тогда географ мягко возразил: – Я так не думаю. По крайней мере, постараюсь сделать все, что в моих силах. – Стас перед этим наговорил всякой ерунды Тимуру. Назло. Якобы мы с вами… В общем, что он видел… – Я вас понял, Наташа. – Но ведь это все неправда! – воскликнула я. – Какой же Калистратов жалкий, просто слов нет. Мало он получил по шее. О том, что Стас дожидается меня у подъезда, я пока говорить не стала. – Как вы думаете, где может быть Тимур? Он на меня злится. – Найдется, – пообещал Антон Владимирович как-то отрешенно. И я вспомнила наш разговор с Тимуром, когда тот говорил, что старший брат его ненавидит. Все-таки между ними сложные отношения. Может, ему на самом деле все равно? И я тут со своей рефлексией совсем не к месту. Тогда я поднялась: – Ладно, мне пора идти. А то уже поздно. Родители потеряют. Антон Владимирович встал за мной следом. Я замялась и все-таки сообщила: – Там меня внизу Стас с друзьями поджидают. Не знаю, что им надо, но они преследовали меня от самого дома. Калистратов хочет отомстить за то, что я его заложила. Ведь в тот раз досталось бы в первую очередь Тимуру, когда он Стаса чуть из окна не выкинул. Антон Владимирович тут же нахмурился: – Наташа, тогда подождите меня здесь. Я спущусь с вами. Только куртку накину. Ну, и переобуюсь. Не могу же я… Географ красноречиво указал на свои розовые тапки. Мы одновременно посмотрели на них, а потом переглянулись и улыбнулись друг другу. На первый этаж спустились вместе. Я первой вышла из подъезда. Калистратов, увидев меня, тут же вскочил со скамейки и, щелчком отправив в урну окурок, быстрым шагом направился к крыльцу. Однако, когда следом за мной вышел Антон Владимирович, Стас, явно растерявшись, встал как вкопанный и часто-часто заморгал. Лицо его вытянулось от удивления. Под светом фонаря Стас казался мертвенно-бледным. Только фингал чернел на его некрасивом лице. Я осталась довольна эффектным появлением Антона Владимировича. Приятели Стаса тоже притормозили, встав чуть поодаль. Наверняка они понятия не имели, почему их вожак вдруг дал заднюю. – Здравствуйте, Антон Владимирович, – сквозь зубы проговорил Стас. – Здравствуйте, Стас, – ответил Антон Владимирович. – Какими судьбами? – А она какими судьбами? – сердито кивнул на меня Стас. – К вам пришла? Так вы все-таки правда вместе? Мы с Антоном Владимировичем переглянулись. Тогда я решилась: – Вообще-то, дорогой Стасик, я приходила к Тимуру Макееву, но не застала его дома. Мы с Тимуром – близкие друзья. И тебе ли не знать, что Антон Владимирович и Тимур Макеев – братья? Стас это, конечно, знал. Даже при Янке проболтался. – А что же ты так долго там торчала, если Макеева нет дома? – сощурился Калистратов. Вот и противная у него все-таки рожа! – С ним была? Он кивнул на учителя, а я все-таки взорвалась: – Да потому, что от тебя и твоих дружков пряталась в подъезде! Идиот! Напугал меня до чертиков. Почему я нахожусь здесь, я объяснила. А ты зачем погнался за мной? Следил? Да еще и дружков своих позвал! Для чего? – Действительно, Стас, для чего? – строго спросил Антон Владимирович. – Зачем вы пошли за девчонкой и загнали ее в угол? При географе Калистратов уже не был таким смелым и замямлил: – Да я че… Я бы ниче не сделал ей! Мы так… Напугать хотели…