1009 год от сотворения Свода, Дубы, тридцать первый день третьего летнего отрезка Рут Ну конечно же, Мик снова опаздывал. Рут была наслышана от слуг о железных порядках в доме Рыся и в очередной раз поражалась, как Мик при этом мог быть настолько непунктуальным. Элеонора зашла к ней несколько часов назад и помогла подобрать одежду на вечер. В повседневной жизни большинство юных творцов одевались очень просто – в рабочие рубашки и брюки. Но праздники требовали более торжественных нарядов. Рут не стала забирать из прошлого дома свои парадные платья, и теперь очень пожалела об этом. У Лики был огромный гардероб, часть которого она оставила здесь, но почти ничего из этого не подходило Рут – бывшая далла Мика была гораздо выше и несколько тоньше. Рут корила себя за то, что так легкомысленно отнеслась к этому вопросу и не попросила помощи Элеоноры или кого-то из слуг раньше, когда было достаточно времени выбрать и подогнать наряд. Наконец, после часа мучений, они вдвоем с Элеонорой нашли подходящий вариант. Жемчужно-серое платье сносно сидело на Рут, а длинные свободные рукава хотя бы частично скрывали бинты. Элеонора подобрала к платью изящную кружевную шаль. Вызвав служанку, чтобы помочь Рут совладать с прической и прочими приготовлениями, мать Мика ушла собираться сама. Помощница давно уже закончила, и Рут была вынуждена вновь мерить комнату шагами в одиночестве. В ожидании Мика она старалась привести мысли в порядок и отбросить ненужное волнение. Сегодня Рут впервые за все эти месяцы должна будет увидеть Лайма. Ее прежняя семья, в отличие от новой, практически не участвовала в делах Двора и редко выбиралась на светские мероприятия, но подобного размаха праздники не пропускала. Рут безумно соскучилась по бывшему даллу и в то же время боялась встречи. Слишком многое поменялось за этот месяц, и возможность наговориться вдоволь у них вряд ли будет. Добавлялось и нелепое, непрошеное сомнение: захочет ли сам Лайм теперь беседовать с ней? В дверь наконец постучали. Рут бросила последний быстрый взгляд в зеркало – все вроде было в порядке – и открыла дверь. На пороге стоял Мик, одетый в белоснежную праздничную рубашку с красным шейным платком – парадную форму творцов Огня. В его глазах снова читались привычные усталость, отстраненность и равнодушие, будто все события сегодняшнего дня были от них бесконечно далеко. Рут проследила за его взглядом и невольно вздохнула. На спинке одного из кресел ворохом лежали неубранные платья Лики. Сверху было то самое, из желтого шелка, в котором, как мимолетно обмолвилась Элеонора, Лика впервые вышла в свет с Миком. Рут вновь ощутила себя невероятно чужой и неуместной в этой комнате, будто она прокралась сюда тайком, пока хозяйка вышла на минуту по делам. – Я готова, – наконец сказала Рут, с усилием отгоняя дурные мысли. Сегодня все-таки праздник. – Идем? Так и не проронив ни слова, Мик коротко кивнул и, согласно этикету, протянул руку. Рут осторожно, почти не касаясь, продела ладонь под локоть далла, и они вышли из комнаты. Путь был близкий, но их положение обязывало прибыть ко Двору на воздушном корабле. Элеонора и Рысь уже улетели на Стриже, управляемом Лиром. Рут с Миком ждало судно поскромнее, зато за штурвалом была Ласка. Мик сразу же сел поближе к пилотской кабинке и всю дорогу перекидывался шутливыми фразами с Лаской, напрочь забыв про свою даллу. Обида против воли захлестнула Рут с головой. Робкая надежда, появившаяся днем, разбивалась о молчаливое равнодушие Мика, и все вернулось на круги своя. Рут уставилась в сгущающуюся черноту за окном. Вечер обещал быть долгим. Этой ночью осень вступала в свои права, и вместе с этим творцы Земли обретали наибольшую силу. Главный двор, украшенный к празднованию, выглядел впечатляюще – придворные мастера потрудились на славу. Наибольшим размахом обычно отличались гулянья в первую ночь лета, когда в силу вступал Огонь, Стихия самого императора. Но и этим вечером повсюду горел свет и звучала музыка, стены и потолок огромного зала были увиты цветами и виноградными лозами. К окнам-пристаням то и дело прибывали новые корабли. Тут и там стояли чаши с сочными спелыми фруктами, в прохладном воздухе был разлит легкий зеленоватый отсвет – признак творений Земли. Сладкий аромат цветов смешивался с едва уловимым прелым запахом первой опавшей листвы. По ожившему взгляду Мика Рут поняла, что он высматривает Лику и Лайма. Но либо народу было слишком много, чтобы разглядеть их в густой толпе, либо же бывшие даллы просто еще не успели приехать. – Пойдем, засвидетельствуем свое почтение Его Величеству, – Мик наконец впервые за вечер обратился к Рут. – Лучше сделать это в начале. – Конечно, – кивнула Рут. – Только… – Она внезапно замялась. – Ты не делала этого раньше? – Ее далл даже не пытался изобразить удивление. – Моя бывшая семья владела маленькой целительной на окраине Земляного двора. Мы участвовали в придворных празднованиях, но у нас не то положение, – угрюмо объяснила Рут. Ей отчего-то стало страшно неловко. – Понятно. Не переживай, ничего сложного, – слова Мика должны были звучать успокаивающе, но мешал абсолютно безучастный тон, которым они были произнесены. – Подойти, поклониться, поздравить с праздником. На светскую беседу у Его Величества все равно нет времени, да и мы не те особы. – Хорошо. – Рут попыталась скрыть охватившее ее волнение. – Пойдем. Мик ловко маневрировал в толпе, то и дело на ходу здороваясь с кем-то, обмениваясь вежливыми фразами или просто улыбками. Казалось, он совершенно не замечал косых взглядов и ядовитых перешептываний у них за спиной. Бесконечная череда лиц мелькала перед глазами – главный управляющий стихийными каминами, владелец общественного воздухоплавания, ведущий придворный инженер, первый чтящий придворного Храма… Рут, конечно, тоже не впервой было участвовать в подобном мероприятии, но обычно она оставалась в стороне от основных событий. Чаще всего они с Лаймом и другими творцами Земли прятались за колоннами огромных воздушных пристаней, где весело смеялись и объедались праздничным угощением. Сегодня же они с Миком были в самом центре внимания, впервые официально появившись в обществе как даллы друг друга. – От кого стоит держаться подальше, ты, конечно же, тоже не в курсе? – продолжая вежливо улыбаться, спросил Мик несколько минут спустя. Его взгляд по-прежнему был обращен к окружающим, а голос очень тих. Рут не сразу поняла, что вопрос адресован ей. Как же ее одновременно поражало, смешило и возмущало упорное нежелание Мика выходить на мысленную связь, даже сейчас! За все время с момента приезда Рут в поместье этого не произошло ни разу. Она тоже не предпринимала попыток вмешаться в мысли Мика, опасаясь наткнуться на блок. Связь устанавливалась раз и навсегда – поэтому мастера и творцы так трепетно относились к этому виду общения и старались не пользоваться им по пустякам. Обрубить связь в одностороннем порядке мог любой из участников, но восстановление требовало больших усилий и часто не удавалось вовсе. Такой контакт давал доступ не только к мыслям, но и к чувствам и воспоминаниям другого человека. Всем этим умело пользовались специальные мастера по мысленной связи, состоящие на службе у императора. – О чем ты? – Вежливый кивок в сторону мастера Императорских садов, его Рут, конечно же, знала. – Говори потише! – прошипел Мик, раздраженно повернувшись в ее сторону. Рут глубоко вздохнула. Терпение ее наконец лопнуло. Она набралась храбрости и попыталась вторгнуться в его мысли. «Может, лучше так?» Мик оторопел и на секунду остановился. Рут внутренне забавлялась, глядя, как Господин Невозмутимость теряет лицо. Может, такое общение и не соответствовало придворному этикету, но и его предыдущие реплики сквозь стиснутые зубы не были верхом галантности. «Да, конечно. – Мик взял себя в руки и вышел на связь, сделав вид, что в этом не было ничего необычного. – Видишь вон ту пару у колонны рядом с фонтаном?» Рут осторожно повернула голову в сторону, указанную Миком. Там стояли двое даллов, в которых Рут узнала противников с их утренней тренировки. Имен она вспомнить не смогла. Темноволосый худой творец с острыми чертами лица вальяжно прислонился к колонне, лениво скользя взглядом по присутствующим. Он приобнимал за талию свою даллу, на чьем красивом лице застыло такое же скучающее выражение. «Мы сражались с ними сегодня на тренировке до… До того, как все произошло», – Рут не могла пока подобрать слов для случившегося. «Правильно, – голос Мика в голове звучал спокойно и уверенно, он предпочел не реагировать на ее заминку. – Кай и Майя. Их отец, Баст, главный управляющий Водными тюрьмами. Поговаривают, что и они уже пару лет как трудятся на него. Возможно, это досужие домыслы, но я бы предпочел с ними не связываться, и тебе не советую. Такие предположения лучше не проверять на себе». Холодок побежал по спине Рут. Сразу стала понятна причина утренней сдержанности Мика по отношению к этим двоим. Водные тюрьмы были самым страшным местом во всей империи. Система воздушных мешков на дне океана, поддерживаемых силой творения, – сбежать оттуда было практически нереально. Годы в промозглой сырости среди пугающих морских тварей, мучительные пытки водой, кровавые расправы и неизбежное безумие – вот что обычно приходило в голову, когда речь шла о Водных тюрьмах. Рут подняла голову и в растерянности уставилась на Майю и Кая. Их и правда как будто сторонились, обходя угол, где они стояли. Кай выглядел бледнее, чем утром, и в целом казался болезненным и измученным. Майя же, напротив, была ослепительна. Рут с удивлением отметила, что та гораздо красивее, чем показалось ей на первый взгляд. Майе очень шло нарядное белое платье с глубоким вырезом на спине. Ее пепельные волосы были уложены в тяжелый низкий пучок, на изящном лице застыло высокомерное и безучастное выражение. Рут мгновенно показалась себе неказистой дурнушкой и поспешила спрятать эту мысль от Мика. Майя что-то торопливо объясняла Каю, как вдруг резко подняла взгляд. У Рут все внутри похолодело, когда прозрачные голубые глаза пристально уставились прямо на нее, а накрашенныеалым губы растянулись в хищной улыбке. Она поспешила отвернуться и заторопилась вперед. «Не терпится засвидетельствовать почтение Его Величеству? – Мик раздраженно остановил даллу, взяв за локоть. – Придется умерить свой пыл, тут очередь». Рут ничего не ответила и раздосадованно закусила губу. Ей было не по себе. Они с Миком пристроились в хвост медленной вереницы желающих поздравить Аврума. Стараясь не вертеть головой из стороны в сторону очень уж сильно, Рут продолжала выглядывать в толпе широкоплечую фигуру Лайма. Она так ни разу и не написала ему. В поместье никто не ограничивал доступ к летящей почте, но что-то все время останавливало Рут, и ящик у ее воздушной пристани день за днем оставался пустым. Вначале она привыкала к новой жизни, потом поддерживать старые связи вдруг показалось мучительно неправильным, а следом пришли опасения, что на письмо не будет ответа, ведь сам Лайм тоже не писал. Рут и сейчас страшилась встречи, хотя очень ждала ее. Мик, казалось, полностью закрылся и ушел в свои мысли, глядя куда-то в сторону. Отвечая на вежливые приветствия, сыпавшиеся со всех сторон, Рут не трогала его. До полуночи оставалось еще несколько часов. 1009 год от сотворения Свода, Главный двор, тридцать первый день третьего летнего отрезка Мик В целом все было не так плохо, как он ожидал. Мику даже стало немного стыдно за недавнюю ссору с матерью: он тогда заявил, что никуда не пойдет со своей новой даллой, потому что она, скорее всего, так и не вычистила землю из-под ногтей. Рут же сегодня выглядела опрятно и мило и держалась вполне сдержанно и дружелюбно. «Не преувеличивай, она все-таки росла при Дворах», – вспомнил Мик спокойный ответ Элеоноры на этот свой выпад. Мама оказалась права. Подобные праздники давно перестали удивлять или радовать Мика. Они казались спектаклем, который стоило отыграть и забыть. Лика, наоборот, всегда обожала балы, наряды, танцы. Ее шумное веселье поднимало Мику настроение и помогало пережить очередной вечер. Но сегодня все было иначе. Когда Рут бесцеремонно вторглась в его мысли, первым порывом Мика было поставить мощный блок, чтобы обрубить подобные попытки раз и навсегда. Но это было бы по-детски глупо, необдуманно и привело бы к дурным последствиям. В конце концов, Рут его далла. Они давно уже должны были это сделать. «Стихия с тобой!» – Мик мысленно выругался, впуская ее к себе в сознание. Конечно, он осторожничал, предостерегая Рут. Но Мик знал – отец бы одобрил это. Едва ли его новая далла побежала бы первым делом заводить опасные знакомства, она явно была не из тех, кто навязывает свое общество, и все же… Ей стоило знать. Следующей Мик показал Рут Куницу, мастера и главного цензора Его Величества. Цензор выглядела обманчиво молодо и почти беззащитно. Однако жесткий колючий взгляд и неизменно прямая спина выдавали качества, свойственные ее профессии. Даже сегодня, в праздничный вечер, Куница надела парадный форменный мундир, а не платье, на ее лице отсутствовал макияж, а короткие волосы были сколоты самым простым украшением. Казалось, от цепкого взора Куницы не ускользнет ни одна оплошность, ни малейший признак неповиновения, ни единая ересь против Стихий или Его Величества. Мик как раз мысленно пересказывал Рут слухи о фанатичной преданности, практически одержимости Куницы императором, когда со спины на него с шумом налетела Мирра. – Спасибо, что заняли место! – Она ослепительно улыбалась. Риккард тоже, казалось, от души наслаждался атмосферой торжества. Бесцеремонно вторгнувшись в середину очереди, они просто игнорировали недовольные взгляды других творцов. – С праздником Земли! – Спасибо! – Глядя на нарядную, раскрасневшуюся от танцев Мирру, Мик тоже не смог сдержать улыбки. – Вы, я смотрю, уже давно веселитесь. – Завидуешь? – В задорном взгляде Мирры отражались праздничные огни, она выглядела удивительно хорошенькой в своем пышном цветастом платье. – Бери Рут и идите танцевать, как только разберетесь с официальной частью! – Риккард простодушно улыбнулся им обоим, одной рукой обнимая Мирру за плечи. В другой руке была зажата надкушенная спелая груша. В праздничной белой рубашке Рик казался особенно долговязым и нескладным. Мик промолчал, Рут потупила взгляд. После основной части он планировал забиться в какой-нибудь угол в ожидании окончания праздника, в идеале – подкараулить там Лику. Чем собиралась заняться Рут, его, по правде говоря, совершенно не интересовало. Неловкая пауза затягивалась. – Как твои руки, Рут? – Мирра наконец прервала молчание.