– Я думала, ты доволен той работой, которую они проделали за эти месяцы, – удивилась Дая. – Смотря с чем сравнивать. – Орион в задумчивости откинулся на спинку кресла. – Творец без даллы всегда будет поражен тем, как творят двое, пусть и не истинных даллов, хотя теперь мы знаем, что разница в таком случае не так уж и велика. Истинные даллы всегда одержат победу над творцами одной Стихии. Но Рут и Мику предстоит сразиться с соперниками, во многом превосходящими их. Того, что их творения стали управляемыми, недостаточно. Мои знания тоже, увы, далеко не безграничны, я уже передал им почти все, что знал сам. К тому же руки Рут повреждены сильнее, чем мне показалось вначале. Боюсь, она никогда не сможет творить в полную силу. – А еще они так и не научились слышать друг друга, – вдруг удрученно вставила Дая. Орион с любопытством посмотрел на нее. – Мальчик по-прежнему считает Огонь сильнее и важнее, ни во что не ставя Землю. А Рут все еще боится Огня. – А говоришь, тебе нечего рассказать про них, – Орион вскинул брови. – Ты права. И это тормозит их еще больше. – Увы, не нужно проводить с ними весь день, чтобы заметить это. – Дая еще больше помрачнела. – Есть ведь и вторая пара творцов, – в голосе Ориона слышались неуверенность и сомнения. – Если этот план провалится. – Мы даже не знаем, жива ли эта несчастная девочка, – покачала головой Дая. – Я уже молчу о ее далле. Как ты себе это представляешь? – Ну, кое-что мы все-таки можем сделать. Ты знаешь, о ком я. – Орион поднял на Даю внимательный взгляд. – Я не изменю своего мнения, Орион, – резко ответила Дая. – Мы не можем доверять Бартену. Он ведет какую-то свою игру, которую я совершенно не понимаю. – Здесь у всех свои мотивы. Тебе тоже было бы плевать на всех этих истинных даллов, если бы дело не касалось независимости Себерии. Дая вздрогнула, как от пощечины. – Я хотя бы не скрываю, зачем я все это делаю. – И все же он помог нам. Мик и Рут здесь. – Я тоже была там! – Привычное спокойствие начало покидать Даю. – По его указке, – спокойно ответил Орион. – Я просто хотел тебя предупредить, что, возможно, у нас не останется выбора. – Доброй ночи, Орион. – Дая встала, не намереваясь продолжать разговор. – Уже поздно. Я пойду отдыхать. – Доброй ночи, Дая. – Орион поднялся вслед за ней. – Да благословят тебя Четыре. 1009 год от сотворения Свода, Себерия, Край Ветра, двадцать пятый день третьего осеннего отрезка Мик Намерение. Огонь. Цель. Попадание. Заново… Мик раз за разом воспламенял и тушил тоненькую веточку ели, стоящей на другом конце поляны. Остальные творцы уже давно разошлись, но он все продолжал истязать несчастное дерево, не в силах уйти. Бездействие в последнее время было для него совершенно невыносимо. Когда первая эйфория от тренировок с Орионом прошла, Мик, вопреки ожиданиям, стал чувствовать себя беспомощнее и слабее, чем когда-либо. Намерение. Пламя. Цель… Долгие часы работы не приносили удовлетворения. Земля Рут и Вода Мирры с Риком уже были ему известны почти так же хорошо, как собственное Пламя, но что это значило против целой армии, против чужой истинной Стихии, напитываемой веками? Страхи, преследовавшие днем, стали прокрадываться и в беспокойные короткие сны, так что Мик начал все чаще просыпаться среди ночи с бешено колотящимся сердцем. Иногда в такие минуты он мысленно звал Рут, и, если она тоже не спала, они подолгу разговаривали. Все это в разы усиливало привычную усталость. Мик осунулся и почти все время был на взводе. Он то и дело ловил на себе встревоженные взгляды Рика и Мирры, но никак на них не реагировал. За спиной послышались легкие частые шаги. Мик обернулся и не сдержал улыбки. – Привет! Не знал, что ты уже вернулась. – Я уехала раньше обычного. – От ответной улыбки скуластое лицо Вьюги будто осветилось. – Рик сказал мне, что ты тут. – Я уже заканчиваю. – Мик быстро потушил то, что осталось от ветки. – Отлично. – Вьюга заговорщически прищурилась. – Пойдешь со мной к зверозубам? Мик не раздумывая кивнул. Огромные звери буквально завораживали его, но попасть к ним получалось нечасто. Вьюга каждый день разъезжала на них по поручениям Даи, она же, как правило, привозила вещи, письма и свежие газеты из-за Рубежа. К вечеру, когда у Мика появлялось свободное время, зверозубы обычно уже спали. Вьюга шагала чуть впереди, на ходу пересказывая свежие новости. Она то и дело оборачивалась, отчего две ее черные косички раскачивались из стороны в сторону. Мик слушал вполуха, умиротворенно наблюдая за этим мельтешением. Внутренняя струна ненадолго ослабевала. Мику нравилась Вьюга: своим бойким и веселым нравом она очень напоминала ему Лику. И с ней было легко. В псарне, где жили зверозубы, терпко пахло мокрым мехом и сырым мясом. Мик уже научился различать зверей и теперь понимал, что Юнна – более приземистая и ласковая самка – спит на сене в углу, а Борец, массивный и насупленный, обгладывает огромную кость в центре комнаты. При виде Мика Борец утробно зарычал, но Вьюга быстро успокоила его жестом. – У Юнны скоро будут щенки, и он охраняет ее, – объяснила Вьюга. Она положила ладонь на морду огромного зверя, тот в ответ попытался лизнуть ей руку. В черных глазах без радужки плясало отражение хозяйки. – Им сразу же нужно будет найти владельцев. – Почему? – Мик восхищенно смотрел на гору мускулов под слоем густой белой шерсти, не в силах отвести взгляд. – Зверозубы – стихийные животные, они так же, как и мы, обладают мысленной связью. Это не совсем то же самое, конечно: звери общаются при помощи образов, эмоций, услышанных звуков. Но им нужна связь с человеком. Как только щенок появляется на свет, будущий хозяин должен попытаться выйти с ним на связь. Если повезет, зверозуб всегда будет принадлежать ему. – А если нет? – Мик почему-то догадывался, каким будет ответ. – Если маленький зверозуб не разглядит в человеке достаточной силы или же совсем не увидит Стихии, то он перегрызет ему горло. Мик судорожно сглотнул, не отводя взгляда от смоляных глаз Борца. – Хуже всего, когда зверозубы совсем остаются без хозяина или стаи, – продолжала Вьюга. – Пару лет назад добрел до Края из лесов один такой одичавший… Наши охотники только месяц спустя смогли с ним справиться. Очень много крови пролилось. Мик зажмурился, пытаясь прогнать картины, которые услужливо рисовало воображение от этого рассказа. – К счастью, такое редко бывает. Местные живут бок о бок со зверозубами очень много лет и умеют с ними обращаться. – Слава Стихии, что так, – слабо улыбнулся Мик. – Эй! – Вьюга слегка потормошила его за плечи. – Пока я тут, тебе нечего бояться, клянусь Четырьмя. – Ладно, – смущенно пробурчал Мик. – Тебе чем-нибудь помочь? До самого ужина они провозились в псарне – убирались, вычесывали зверей (у Мика едва не остановилось сердце, но он ни за что бы в этом не признался Вьюге), пополняли их запас воды и съестного. За работой Вьюга рассказала, что новостей из столицы по-прежнему нет. – Мама считает, что это хорошо. – Вьюга откинула выбившуюся прядь со лба. – Что Аврум не стал бы казнить политических преступников тихо после таких громких арестов. Значит, твои родные еще живы. – Хочется верить. – Мику было непросто говорить на эту тему с посторонними. – Идешь на праздник Большого Огня? Так местные называли праздник начала зимы. В Себерии верили, что Большой Огонь, разведенный в последний день осени, прогонит Злую Воду, владычицу метелей и голодных смертей, и всем удастся пережить очередную зиму. На празднике полагалось быть ярко наряженными, громко петь и танцевать, чтобы отпугнуть Злую Воду, любящую тишину и темноту. «Вечно кругом Вода виновата», – недовольно бурчал Рик каждый раз, когда слышал об этих обычаях. – Конечно же иду! – Во взгляде Вьюги мелькнуло озорство. – Пойдешь со мной? Мик опешил от этого неожиданного вопроса. Он вовсе не собирался идти на праздник и спросил первое, что пришло в голову, чтобы перевести разговор. Ему сейчас было совершенно не до веселья, но вопрос в доверчивом взгляде Вьюги просто не оставлял выбора. – С удовольствием! 1009 год от сотворения Свода, Речные Камни, двадцать пятый день третьего осеннего отрезка Кай По правде говоря, ему до сих пор каждый раз было страшно приближаться к дверям отцовского кабинета. Кай храбрился, старался думать о чем-то постороннем, до боли стискивал кулаки, и все равно при подходе к злосчастной комнате ладони предательски потели, а в животе мерзко затягивался ледяной узел. С деревянной обшивки этих дверей начинались худшие из его ночных кошмаров. Кай как раз возвращался от Дарины, когда отец вызвал его к себе по мысленной связи. Обманчиво вкрадчивый голос Баста обычно приводил Кая в ступор, так что ему тяжело было сосредоточиться на смысле сказанного. Но теперь допустить оплошность было никак нельзя. Он быстро переоделся в сухое у себя в комнате, схватил со стола бумаги, над которыми работал накануне ночью, и поспешил к отцу. Время беспощадно ускользало, а Кай никак не мог придумать, что ему делать с Дариной. Ее новая камера была просто ужасна – гораздо хуже первой, и он видел, что тех порций еды и воды, которые он мог незаметно проносить, явно недостаточно. Ее бледность от вечных холода и сырости приобрела устрашающий синюшный оттенок, казалось, вот-вот Дарина просто исчезнет. Кай ждал чего-то и сам не мог понять – чего. Молчаливая, истощенная, она всякий раз встречала его немым вопросом во взгляде, но он лишь отводил глаза. Кай задерживался буквально на считаные минуты – чтобы оставить ей новый запас съестного и, иногда, несколько сухих одеял. По пути обратно он всякий раз неистово молился всем Стихиям, чтобы никто ничего не узнал. У ненавистной двери Кай на секунду остановился, пытаясь успокоить сбившееся от волнения и быстрой ходьбы дыхание. Призвав все самообладание, он коротко постучал в дверь. – Входи. – Баст сидел на своем привычном месте за письменным столом. – Ты опоздал. Баст поднял на Кая взгляд, по которому невозможно было угадать, что он чувствует его обладатель. Равнодушная улыбка заменила приветствие. – Я доделывал работу. – Кай опустил на стол стопку бумаг, мысленно радуясь, что догадался их прихватить. – Посмотрю позже. – Отец бережно убрал документы, не нарушая идеального порядка на столе. – Сегодня у меня к тебе другое дело. Каю стоило больших усилий сдержать облегченный вздох. Дело. Не наказание и не разговор. Значит, Дарина по-прежнему в безопасности.