– Ладно. Начнем вот с чего: Руми – это ведь прозвище, да? Какое твое настоящее имя? Взгляд Руми слегка ожесточился. – Это важно? Ещё даже не начали, а уже контратака. Под натиском её взгляда и холодного тона Андрей опустил глаза, но постарался сделать это как бы невзначай, чтобы она не поняла, что он поддался давлению. Разумеется, ничего у него не вышло. – Будем считать, что это личное любопытство. – Значит, я могу не отвечать, да? – решительно спросила она. Несмотря на вопросительный тон звучало это, как утверждение. Что ж, начало не задалось. Андрей поднял слегка смущенный взгляд и перевел его на ветошь, обдумывая на что перевести тему. – Ладно. Не отвечай, если не хочешь. Тогда другой вопрос. Как командир подразделения, я видел отчет о результатах учений. Ты заняла первое место по маскировке. Где ты этому научилась? Руми некоторое время смотрела в глаза Андрею, затем плотнее сжала губы и ответила. – Охотилась. – Хмм… И на какого зверя? Девушка не спешила с ответом. Собиралась ли она вообще отвечать? Андрей уже хотел сказать ей что-то строгое, но вспомнил, что это вряд ли будет иметь положительный эффект, потому он решил немного скорректировать тактику. – Толя Черенко – заядлый охотник. И вроде как очень хороший, так что в маскировке тоже специалист, но ты его обошла – он всего лишь четвертый. Вдруг Андрей вспомнил слова Макса «мне удалось заставить её улыбнуться», и он решил кое-что добавить, прежде чем она ответила. – Только не говори ему – от такого он и помереть может, а если так – мы станем соучастниками. Андрей искренне улыбнулся и подмигнул девушке, но выражение лица Руми оставалось по-прежнему равнодушным. Однако почему-то Андрею показалось, что ледяная аура, исходящая от неё, почти сошла на нет. А потом, пока Андрей размышлял над следующим вопросом, она неожиданно ответила. – Я охотилась на других зверей, – медленно и тихо сказала она. – Двуногих. Они опаснее, вот и научилась прятаться. – Возможно, это личное, но все же спрошу – почему ты это делала? – Это личное, – отрезала Руми. – Но когда-нибудь расскажешь? Прозвучало решительное «нет». – Почему? – Это личное, – теперь с нажимом ответила девушка. – Хмм… Ты становишься предсказуемой, – Андрей изобразил улыбку, хоть ему ужасно хотелось запустить в Руми чем-то тяжелым. – Но настаивать не буду. Ты заняла четвертое место в стрельбе из автомата и восьмое в стрельбе из винтовки, но по мнению профессионала из винтовки ты можешь стрелять намного лучше, если набьешь руку. Где ты научилась этому? Только не говори, что тоже на охоте. Руми ответила моментально да ещё выдала расширенный, а не односложный, как ранее, ответ, чем сильно удивила собеседника. – Мой отец был военным. До эпидемии я часто бывала с ним на полигонах и научилась стрелять. Так что когда я обзавелась оружием – все навыки у меня уже были. А почему получается… может, талант? – Вероятно... Разговор давался Андрею очень тяжело. Он чувствовал себя, словно на минном поле, где после каждого шага-другого подрывался. Ни на личные, ни на общие темы разговор не клеился. Даже её последний ответ хоть и был похож на нормальный, но все равно в голосе девушки звучало недовольство, будто она заставляла себя говорить. Оставался ещё один вариант – идти в лобовую и попытаться прямо объяснить ей чего он от неё хочет. – Послушай, я тебе уже говорил, что наш отряд очень сплоченный. Мы, как семья. Разве что, кроме Алексея. Он тоже любитель одиночества, но несмотря на это все равно всегда готов прийти на помощь и дать совет, если его спросишь. Он не молчун и не псих-одиночка, чего пока что нельзя сказать о тебе. Могла бы ты вести себя хоть немного приветливее? – Это как, например? – в голосе Руми внезапно появилось ехидство, которое Андрей уже однажды слышал. – Трепаться о жизни и делиться самым сокровенным? Так что ли? Андрей прикусил губу и нахмурился. Каждый раз эта бестия будто испытывала предел его терпения. – Нет. Приветливее, значит отвечать хотя бы на приветствие. Если ты не способна даже на такое элементарное проявление уважения к окружающим, то боюсь у нас с тобой возникнут серьезные сложности. Теперь губу прикусила уже Руми. Она снова ничего не ответила и Андрей в очередной решил сменить тему, в надежде, что смысл его просьбы дошел до адресата. – Почему ты нападала на бандитов в одиночку? – Это личное, – пулей вылетел ответ. – Неужели не нашлось больше никого, кто хотел бы поддержать тебя? – не сдавался Андрей. – Я ответила, – в голосе появилось легкое раздражение. – Ладно. Почему ты пошла за нашими разведчиками? Теперь уже была пауза, но непродолжительная. – Потому что они были лучше, – задумчиво глядя в сторону, ответила она. – Лучше чем бандиты? – Нет, чем стая журавлей, летящая на юг, – съязвила она. Андрей задрал голову, уставился в потолок и тяжело вздохнул. Понятно, что ничего не понятно – единственное заключение, которое он мог для себя сделать. Кроме того, что хочет её убить. Налюбовавшись потолком, он снова взглянул на Руми. Девушка сидела прямо и по-прежнему смотрела на него холодным, безразличным взглядом. Бесячая баба! Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Андрею вдруг вспомнилась Аня Владова, которая от такого молчания давно бы уже встала и ушла. Та терпеть не могла, когда он был молчалив и задумчив. А эта сидит себе и смотрит своими голубыми глазищами. Да, Родионов прав – она и правда красивая… Но бесячая. – Почему ты вообще хочешь служить в боевых частях? – снова заговорил Андрей. – Зачем тебе рисковать жизнью? Ты… достаточно симпатичная – могла бы начать все заново. Поначалу он хотел сказать, что она очень красивая, но почему-то не смог это выговорить. Даже «симпатичная» далось ему с трудом и некоторым волнением. Зараза, это все Родионов виноват с его тупыми намеками! – А почему ты сам это делаешь? – сходу вопросом на вопрос ответила Руми, пропустив мимо ушей его слова о её внешности. Она сказала это почти обычным тоном, но Андрей все равно воспринял это как нежелание отвечать на его вопрос. Но кое-какой ответ она все же дала: «у меня на то свои причины». Подумав так, Андрей позволил себе усмехнуться. Он ведь тоже не стал бы отвечать ей на подобный вопрос. И у него были свои причины и свои цели, ради которых он сражался. И было кое-что более глобальное, чего он мог достичь, только путешествуя, а в данный момент его работа как раз давала ему такую возможность. – Ты права – у меня на то свои причины, – не переставая тепло улыбаться, ответил он, говоря слова, которые приписывал ей. – Не хочешь рассказать? В её голосе снова появилось ехидство, но привычной жесткости было немного. Хоть это и звучало как вопрос, но вопросом не являлось. Она намекнула ему, что не хочет и не будет об этом говорить, просто выразилась иначе. Но он ответил ей совсем не так, как она ожидала. – Как-нибудь расскажу. Но только если ты заслужишь моё доверие. – Вот как… – быстро проговорила Руми, явно удивленная. – В таком случае я тоже отвечу на какие-то из заданных сегодня вопросов, когда ты заслужишь моё. Андрей снова усмехнулся. На этот раз с теплотой. Да, на эту девчонку нельзя давить, от неё бесполезно требовать – такие проявления вдребезги разбиваются об её упрямство и сильное сопротивление, идущее откуда-то из глубины её натуры или раненой души. К ней действительно нужен был особый подход и с таким человеком в своей жизни Андрей столкнулся впервые. Он читал о подобном, встречал похожих персонажей в книгах, но впервые разговаривал с настолько сложным, замкнутым и обороняющимся от всего мира человеком в реальной жизни. По сравнению с ней даже Воробьев казался совершенно нормальным. Раз уж они заговорили о доверии, пришло время объяснить ей ещё одну часть его позиции. – Руми, послушай, вопрос доверия… Он на самом деле очень острый. И дело вовсе не в том, что я хочу, чтобы ты ответила на мои вопросы. Нет, я о другом. Никто из нас тебя не знает. И мы не можем тебя узнать – сама ты, как мне кажется, этого не хочешь. А природа человека устроена так, что мы боимся того, чего не понимаем и стараемся оградиться от этого. На середине речи Андрей отвел взгляд, а теперь ещё и выдержал паузу, продумывая дальнейшие слова. Он не видел как взгляд Руми стал ещё более холодным и колючим. Она воспринимала его по-своему, додумывала его слова и мотивы, видела в них смысл, проведенный через призму её восприятия, но постигнуть её логику Андрей был бы не в силах, даже если бы читал её лицо. – Так вот. Если ты не хочешь раскрываться – не нужно. У каждого из нас есть свои секреты, и насколько бы дружны мы не были, все равно полностью открыться мы готовы не каждому. Но я очень хочу понимать тебя достаточно, чтобы без сомнений оставлять тебя за спиной. Чтобы верить, что ты прикроешь меня даже если сама будешь под обстрелом. Чтобы доверить тебе свою жизнь. Постепенно взгляд Руми менялся. До неё начинало доходить многое из того, что он говорил до этого, становились более понятными его мотивы. Она поняла, что снова ошиблась, опять поняла этого человека неверно. Впервые её проницательность настолько подводила её. До этого она безошибочно угадывала мотивы и желания людей, умела слышать скрытый смысл, читать между строк, видеть людей насквозь. Впервые это не работало. В словах Андрея отчетливо прослеживались и логика, и искренность. Возможно, дело именно в этом? В том, что он искренен? Тем временем Андрей, ступивший на стезю откровенности, продолжал. – Потому что все мы – каждый из нас, сделает это друг для друга. Каждый из нас готов рискнуть собой ради других. Именно поэтому я назвал нас семьей. Я молод, но успел понять, что для такой решимости нужно знать, что человек, ради которого ты рискуешь жизнью, стоит этого. И я хочу верить, что если мне придется за тебя умереть – ты тоже будешь этого стоить. Андрею нелегко было это говорить. Никому ещё он не говорил таких слов и сейчас чувствовал себя, словно признавался Руми в любви, хотя на деле не знал даже её настоящего имени. Он покраснел, растерялся и чтобы скрыть смущение встал и направился к двери. Когда он уже схватился за ручку, её окрик заставил его остановиться. – Подожди! – негромко, но решительно попросила она. Андрей остановился и ждал, смущаясь повернуться к ней. Сердце почему-то бешено колотилось, а руки дрожали. Он вцепился в ручку двери, надеясь таким образом унять дрожь. – Чего тебе будет достаточно? – спросила Руми все так же негромко. – Что ты хочешь знать, чтобы без сомнений оставлять меня за спиной? Романов не ответил сразу. Ему понадобилось некоторое время, чтобы сформулировать правильный вопрос. – За что ты сражаешься? На размышления ей понадобилась лишь секунда.