Первым подал голос Шранке: — Что-то не хочется... — И, взглянув на Феклу, добавил: — Сходи с братом. Полагаю, не откажешься? Мне еще надо в магазин смотаться. Андрей, пока они говорили, надел новый галстук, волосы сбрызнул одеколоном: — Спасибо, Феклушка, за приглашение, но принять его, к сожалению, не могу. У меня деловое свидание. Днем я ходил в порт, и один мой старый коллега обещал переговорить насчет работы. Мы условились встретиться с ним в семь. Воркуйте тут одни. Фекла не стала возражать брату. — Когда вернешься? — Поздно, — улыбнулся Андрей. — Может, останусь ночевать у старой знакомой. — Он снял с вешалки пальто, надел шляпу. — Видишь ли, Петрас, я еще не женился. Шранке хотелось с глазу на глаз поговорить с Андреем. Они вышли во двор. В той стороне, где находилась бухта, на небе бледнели сполохи маяка, с моря дул сырой ветер. — Я чего хочу сказать, — Шранке тронул Андрея за рукав пальто. — Просись на катер. Можешь хорошо заработать. — Ты о чем? — насторожился Андрей. — Опять толкнуть что-то налево? — Послушай, чудак, — грубо прервал его Шранке. — Мне надо кое-что с острова Талый привезти. — А кто платить будет? — Я. Хорошо заплачу. Понял? — Согласен! — Андрей замялся и нерешительно добавил: — Понимаешь, хочу проведать свою молодуху. Надо же что-то взять с собой... — Не огорчайся, — Гельмут полез в карман. — У меня есть с собой полсотни. Хватит? — Благодарствую, старик. Выручил ты меня, — повеселел Андрей. И попросил: — Только не говори Фекле. Наше это с тобой дело... Шранке ликовал. Андрей ради денег пойдет на все. Ему нужен был именно такой человек. Скоро сюда доставят на судне все, что необходимо будет отправить в Москву и установить в лесу, неподалеку от оборонного завода. Поедет в столицу Горбань, как и решено, а ему надо будет находиться здесь, пока шеф не решит, как быть дальше. Только бы Кречет не спутал ему карты. Он забежал в магазин, купил бутылку шампанского и быстро возвратился на квартиру Тарасовой. Фекла встретила его улыбкой. — Взял шампанского? Вот молодчина, угадал мое желание. — Для тебя я могу достать даже птичьего молока! Фекла к приходу Шранке успела переодеться, на ней была белая шерстяная кофта с отложным воротником, черная, прямого покроя, юбка, завитушки пушистых волос спадали ей на прямой лоб. И вся она была чистой и такой желанной, что он, мысленно сравнивая ее с женой, подумал: «Моя Эльза ноготка ее не стоит». Он увидел в ее лучистых глазах блеск. Она, явно кокетничая, спросила: — Твоя жена красивая? — Понимаешь, поначалу я ее очень любил... Потом она нашла себе другого. Не хочу я о ней вспоминать. — И ты найди себе другую, — щебетала Фекла. Шранке тяжелыми шагами направился в свою комнату и плюхнулся на диван. В час ночи ему предстояло выходить на связь. Шеф ждал его донесения. На море еще днем поднялся ветер, нагнал крутую волну, вечером пошел дождь. Нелегко будет добираться на остров. Правда, катер можно будет взять у бухгалтера. Стоит он у причала на приколе, ключ от замка есть и у него. Надо что-то решать. Шранке устало провел рукой по лбу. — Ну, чего ты забрался как медведь в свою берлогу? — окликнула его Фекла. — Иди к столу. — Иду, — нехотя отозвался Гельмут. Он присел к столу, взял вилку и посмотрел на Феклу. И хотя она весело щебетала, накрывая на стол, от его глаз не ускользнула ее наигранность. Фекла то и дело поглядывала на окно. — Ты кого-то ждешь? — как бы ненароком спросил Гельмут и взял тарелку с яичницей. — А ты не догадался? — сдержанно усмехнулась Фекла. — Андрей вот-вот должен прийти. Видно, где-то задержался. — Хороший у тебя братец, — обронил Шранке. — Не жалуюсь, — Фекла взяла шампанское и стала наливать ему бокал. — Боялась я, что тюрьма исковеркает ему душу, но нет — сердцем Андрей все такой же добрый. — Сколько лет твоему брату? — Пошел двадцать седьмой. — Фекла положила себе в тарелку тушеной капусты, вздохнула. — Пора бы ему семьей обзавестись... Андрей оказался легким на помине. Не успели Фекла и Шранке выпить по бокалу шампанского, он неожиданно появился на пороге. Шранке широким жестом хлебосола пригласил его к столу. — Потом, — торопливо обронил Андрей. — Ты мне нужен на пару слов. — Что случилось? — Есть маленький секрет. Шранке оделся, и они вышли на улицу. Андрей, потупясь, стыдливо заговорил о том, что ему позарез нужны деньги. — Опять? Я же тебе одолжил. — Да ты не кипятись. Есть должность рулевого на рейдовом катере. Меня могут взять... — И в чем загвоздка? — Кадровику надо на лапу дать, — вздохнул Андрей. — Выручи, в долгу не останусь. — Взятка? — усмехнулся Шранке. — Дело это мне знакомо. И сколько он просит? — Пять стольников. — Не понял, — вскинул брови Шранке. — Пятьсот рублей. — Я выручу тебя, Андрей. Только сегодня мне нужна твоя помощь. Сможем проскочить к острову? — Когда? — В час ночи... Ты же рулевой, а? — А катер есть? — спросил Андрей. — Я тут с одним рыбаком договорился... — Шранке имел в виду Горбаня, но Андрею его фамилию не назвал. — Тогда дело в шляпе! — Андрей вытащил из кармана часы. — Надо торопиться. Иди переоденься, а я возьму бутылку, без горючего замерзнем. Ветер стылый, море холодное. Да, а катер где? — Тут, рядом... — Шранке кивнул в сторону дальнего причала. ...Ветер гнал с моря крутые волны. Шранке поначалу находился в рубке колхозного катера, рядом с Андреем, крепко державшим штурвал, потом вышел на палубу и стал на подветренном крыле. «Передам шифровку и возьму рацию с собой, — рассуждал он. — Только бы не засекли чекисты. Впрочем, если обнаружат в эфире сигналы, мы успеем скрыться, порт почти рядом. Риск, конечно, немалый, но Зауер ждет доклада». Катер на полном ходу обогнул песчаную банку и, разрезая носом волны, приближался к острову. Шранке, заметив вдали мачтовые огни, снова юркнул в рубку. Андрей успокоил его: — «Пикша» вернулась с промысла и ждет разгрузки. Видно, до утра простоит, причалы пока заняты. «Это хорошо! — обрадовался Шранке. — Если будут искать, кто вел радиопередачу, наверняка заглянут в первую очередь на судно. А мы тем временем будем уже дома». К острову подошли на малом ходу. Андрей легко подвел катер к самому берегу. — Прибыли, Петрас, — крикнул он, выйдя из рубки. — Я могу пойти с тобой? — Я сам, — отозвался Шранке, глядя на часы. Было уже без десяти минут час ночи. «Успею развернуть рацию», — подумал лазутчик и произнес: — Вещей там немного: снасти, меховые сапоги, реглан и еще кое-что... — Добро, я посмотрю двигатель, — не стал возражать Андрей. — Что-то он постукивает на больших оборотах. Ветер угнал тучи куда-то на запад. Яркая луна заливала голубоватым светом белопенные гривы волн. Шранке прыгал с камня на камень, цепляясь брюками за колючие кусты можжевельника. Наконец он добрался до глубокой узкой расщелины — небольшой ложбины, которая тянулась в глубь острова, и включил карманный фонарь. Метрах в десяти от себя увидел невысокую березу. Рядом с ней в гроте была спрятана рация. Он присел на корточки, прислушался. Вокруг было тихо, лишь где-то в стороне слышался шум морского прибоя. Шранке освободил вход от камней и залез в грот... Андрей какую-то минуту возился с двигателем, но едва шаги Петраса удалились, вылез на палубу и стал за ним наблюдать. При свете луны его фигура была хорошо видна, но потом расплылась в темноте, словно в тумане. Андрей до боли в глазах всматривался в черную мглу, но ничего не видел. Наконец в том месте, где высилась крутая, отвесная скала, вспыхнул огонек фонаря, но тотчас погас. Шранке с охапкой вещей вскоре вернулся. Тяжело ступая, поднялся на катер, бросил на палубу увесистый узел: — Все! Теперь — домой. — Он снял с плеча черную квадратную сумку и осторожно поставил у ног. — Мы тут рыбачили на днях с другом, раздавили бутылку «Московской» и заночевали... Андрей слушал Шранке с ухмылкой на тонких губах. — Все забрал? — Я бы не торопился, — заюлил Шранке, — но утром надо вернуть другу меховой реглан и сапоги. Он едет на охоту. Иначе в ночь я не стал бы ходить на остров. Тут ведь где-то неподалеку несут службу пограничники. — Запретная зона проходит рядом с колхозом «Маяк». Мы с тобой пограничный режим не нарушили. — Кстати, в колхозе у меня есть знакомый, — похвалился Шранке. — Очень хороший человек.