— Одна хорошая, а другая плохая? — пошутила я, доставая из пачки сигарету. Маринка на секунду задумалась. — Ну, наверное, — сказала она, — хотя вряд ли. Они обе неплохие. — Давай, — расщедрилась я, по-крупному подозревая, что Маринка сейчас начнет канючить насчет отгула. — Виталик хочет с тобой поговорить. По делу, — сказала Маринка, и я пожала плечами: — А в чем проблема? Он стал меня бояться? Почему же он не сказал мне этого при встрече? Маринка усмехнулась, словно я ляпнула какую-то глупость, и значительно произнесла: — Он ведь ждал меня. Я кашлянула и стервозно проговорила: — А теперь подождет меня. Не видишь: мы курим! Гони свою вторую просьбу! Маринка поскучнела личиком и мерзко сюсюкающим голосом произнесла: — Ты не могла бы меня отпустить сегодня с работы после обеда? — А кофе будет? — конкретно поинтересовалась я, а Маринка вскочила со стула и направилась к выходу. Открыв дверь, она сделала мне меленькую подлость: — Так я зову Виталика? Ее вопрос, безусловно, услыхала вся редакция, и мне пришлось кивнуть, покраснев от возмущения. Маринка вышла, и вместо нее вошел Виталик, чудесным образом сменивший свое озабоченное выражение лица на довольное. И с чего бы это он так? — У вас случилось что-то новенькое? — поинтересовалась я, показывая Виталику на стул, стоящий напротив меня. — Да, проблемы продолжаются, — вздохнул он. — Я хотел бы попросить у вас помощи. — У меня? — я даже и не пыталась скрыть удивление, хотя заподозрила, что сейчас он начнет мне доказывать, что с Маринкой рядом ему дышится на свете гораздо спокойнее, чем без нее. — А почему бы и нет? — переспросил Виталик. — Ваша газета частенько занимается такими делами. — Какими именно? — я ничего не понимала и против желания заинтересовалась. — Понимаете, Ольга, — как-то не очень уверенно начал Виталик, — сегодня ночью произошел один очень неприятный инцидент. Такого не случалось еще никогда. Дело в том, что ночью была в буквальном смысле этого слова разгромлена одна из моих стоянок. Убытки просто страшенные. Среди охранников есть даже раненые. Нападающие не стреляли, они действовали в основном дубинками и обрезками труб… Я слушала с чисто профессиональным любопытством и уже представляла статью на первой полосе газеты, но, чем могла помочь, я пока не понимала. Виталик замолчал и вопросительно смотрел на меня. — Итак, вы мне поможете? — не выдержал он моего молчания. — Чем же? — Я даже развела руками. — Как вам ни хотелось этого избежать, а милиция уже наверняка занялась этим делом. Крыша ваша уже просто носом землю роет. Если я не права, тогда меняйте ее. Что я еще могу сделать? — Я прошу вас провести журналистское расследование и напечатать об этом на первой странице газеты. Если уж менты подключились, то пусть опасаются общественного резонанса и работают на совесть. Которой, впрочем, у них нет. А у меня, Оля, если честно, не все в порядке с прошлым, — Виталик немного смутился и наклонился ко мне ближе, заговорив тише: — Марина не знает, поэтому я прошу вас, — он приложил палец к губам, и я закивала с очень убедительным видом. Узнать что-либо неизвестное о Маринке — это приятно само по себе, а уж про ее кавалера — вдвойне. — У меня был срок за хулиганку, — тихо сказал Виталик, — поэтому, кстати, мы с дедулей-то и не ладили… Не мог мне простить старикан, что я опорочил фамилию… Но дело-то не в этом. Я опасаюсь, что менты воспримут то, что со мной происходит, как обычные разборки, и начнут давить на меня… Может быть, даже додумаются до моей какой-нибудь виновности… Виталик замолчал, и я, переварив полученную информацию, засомневалась: — Ну, я с вами не согласна, нельзя же так огульно рассуждать, и почему же вы думаете, что журналистское расследование может остановить наших следопытов, если им покажется, что они нашли доказательства? Виталик немного посидел, опустив голову, потом посмотрел на меня и тихо сказал: — Я не хочу снова на нары, может быть, я и зря переволновался, но лучше недобдеть, чем перебдеть. Я боюсь ментов и не хочу с ними связываться, но раз уж так получилось, мне бы хотелось использовать все механизмы защиты от них. Я уже нанял адвоката, и если еще ваша газета начнет свое журналистское расследование, то они просто станут объективнее. Кроме того, я же на самом деле прошу сделать расследование, Оль. И у ментов, и у моих братков есть свои информаторы, но и вы, журналисты, тоже не в вакууме живете. Я заплачу, — вдруг стал уверять Виталик меня и для большей убедительности вытащил из барсетки пачку сторублевых купюр и протянул их мне. — Я думаю, пока этого хватит? Здесь десять штук, — сказал он. — Я же понимаю, что такие объявления, как я прошу, делаются же наверняка по цене рекламы? Я колебалась не больше минуты. Мне самой ужасно хотелось узнать, что происходит вокруг меня, а если за это еще и платят… Почему бы и нет? — Хорошо, я согласна, — пряча в стол пачку денег, ответила я, начиная выписывать квитанцию на всю сумму. — Что вы хотите узнать? — Только одно — кто хочет меня разорить, — сказал Виталик. — Хорошо, я попробую. Объявление будет, это не противоречит основной линии газеты. По поводу расследования — я все-таки не частный детектив и стопроцентной гарантии дать не могу. Да, наверное, и девяностопроцентной тоже. — Не скромничайте, Оля, — улыбнулся Виталик, заметно приободряясь и расслабляясь. — Марина очень лестно отзывалась о ваших способностях. «Ага, — сообразила я, — точно, это же Маринка втянула меня во все это. А в общем-то я уже и так втянута, вот только куда?..» Я собрала мозги в кучу и попросила Виталика рассказать мне подробней про его сестру и деда. — А что рассказывать-то? — удивился он. — Надька всю жизнь была у нас умной, а я дураком. Она пошла в науку, а я в бизнес, — Виталика заметно взволновала эта тема, но уже в его голосе слышались горделивые нотки. — Вы же знаете, Ольга, пословицу: если ты такой умный, то где же твои деньги. Знаете? — Слышала. — Если эта пословица верна, то Надька моя, получается, умом не совсем вышла. Я, конечно же, понимаю, что деньги не главное в нашей жизни, но она живет в родительской квартире, и дедулина хата ей как подарок судьбы, ну а я пошел другим путем… Я прервала Виталика, поняв, что о себе, умном и талантливом, он может говорить долго и с удовольствием. — Надежда замужем? — спросила я. Виталик усмехнулся: — Она, как это говорится, «синий чулок». Вся в своей науке, в пыльных книжках, лишний раз в ящик не посмотрит, фильмов почти не смотрит. Короче, невезуха у нее. А про личную жизнь знаю только, что она несколько лет встречается с одним кадром, но замуж не выходит и каждый раз врет, по-разному врет. То говорила, что нужно диссер написать, то теперь ей было негде жить. Теперь в принципе есть где жить, и что она сочинит на этот раз, пока не знаю. Мое мнение — этот парниша женат, но ей стыдно признаться, что она не только нормальной специальности, но даже мужика свободного отхватить не смогла. Разглагольствования Виталика мне показались настолько противными, что я прекратила этот разговор, сказав, что мне все ясно, и еще раз пообещала сделать все, что смогу. Мне захотелось, чтобы Виталик быстрее ушел. Да ему и самому, похоже, наскучило со мной разговаривать, он же все нужные вопросы уже решил. — Надеюсь, что у вас все получится, — улыбнулся он, выходя из моего кабинета. — Я тоже на это надеюсь, — буркнула я, посматривая в окно, но меня уже не услышали. Но если быть честной, то мне совсем не хотелось влезать в чьи-то бандитские разборки, хотя… это будет великолепный материал для статьи. Я уже начала придумывать название репортажей, но вновь открывающаяся дверь кабинета вернула меня к действительности. Маринка зашла, неся в руках поднос с кофе, и, улыбнувшись мне, привычным отработанным движением закрыла за собой дверь ногой. — Ну что? — спросила она, ставя поднос передо мной. — Тебе нужен на сегодня такой работник, как я? Мне хотелось ей ответить, что такой работник мне совсем не нужен — ни до обеда, ни после, но решила не пытаться шутить: обидится еще, потом утешай ее. — Мне тебя будет очень не хватать, — соврала я и пододвинула к себе чашку. — Ври больше! — воскликнула радостная Маринка и выбежала из кабинета, даже не сказав мне пошлого «спасибо». Я покачала головой и, нажав кнопку селектора, пригласила к себе Виктора: мне нужно было с ним посоветоваться. После разговора с Виктором я вышла из кабинета и подошла к Маринке. Она сидела за своим секретарским столом и делала вид, что очень внимательно разглядывает что-то на экране монитора. Когда я заглянула, то увидала, что она самым пошлым образом углубленно занималась собой: к монитору было прислонено большое зеркало, и, оказывается, именно в него Маринка так внимательно смотрела. — Не узнаешь, что ли? — спросила я. — Или вспоминаешь, где встречались? Маринка засмущалась и убрала зеркало в ящик стола. — Собирайся, поедем, красотка, кататься, — сказала я ей. — Постараемся немножко поразрулить твои дела. — Это какие же? — спросила Маринка, с непонятным подозрением поглядывая на меня, словно я была способна на глупые шутки. Совсем забылась наша Мальвина, начала уже себя со мною путать. — Надо навестить наследников, поторопись, пожалуйста. — Кого навестить? — похоже, она подумала, что я не в себе, но встала и взяла в руки свою сумку. — Каких наследников? Ты что, завещание составила? Не рано ли? Надеюсь, мне отведена достойная роль? — Я тебе оставляю все свои долги с проблемами, — усмехнулась я. — Поехали к твоему деду. — Нет, я туда не поеду, — наотрез отказалась Маринка и для пущей убедительности уселась обратно на свой стул. — Я боюсь покойников. — Марин, хватит дурака валять, — я была очень не склонна шутить, да еще в черном стиле. — Покойники приходят по ночам, а сейчас еще день, к тому же к нему мы заходить не будем, просто поговорим с родственниками. Если квартира будет опечатана, а скорей всего так и будет, то навестим соседей.