Договорить Маринке не дали, потому что в мой кабинет просунулась Ромкина голова: — Марина, там тебя спрашивает мужик, он говорит, что он следователь из РОВД. — Рома, — занудно произнесла я, — мало ли кто и что говорит, ты документы попроси, а потом и… — Понял! — ответил Ромка и исчез. Через минуту он аккуратно зашел в кабинет и тихонько прикрыл за собой дверь. — Точно, следователь, настоящий! — прошептал он. — Тогда приглашай, — ответила я и повернулась к Маринке: — А ты молчи, говорить буду я… Пока меня будут слушать, — добавила я тише. Совершенно обреченно Маринка закивала головой и села на стул около окна. Ромка распахнул дверь и вышел. В кабинет зашел симпатичный молодой человек лет двадцати пяти, высокий, коротко стриженный шатен. Все в нем было бы хорошо, вот только выглядел он каким-то обреченно уставшим и глядел на этот мир с тоскливой безнадежностью. Мне даже стало его немного жалко. Увидев нас с Маринкой, молодой человек представился: — Следователь Фрунзенского РОВД Безносов Геннадий Юрьевич. Теперь-то я понимаю постное выражение его лица. Если бы у меня была такая фамилия, то я или срочно вышла бы замуж, или повесилась, что почти одно и то же. Безносов вопросительно смотрел на нас, но мы с Маринкой молчали, обе совершенно растерявшись. Геннадий Юрьевич вздохнул и, обратясь почему-то ко мне, спросил: — А вы Марина Широкова? Я отрицательно мотнула головой и, пользуясь тем, что сидела в своем кресле, за своим столом, в своем кабинете, почувствовала себя неожиданно решительно и смело. Кашлянув, я произнесла очень независимым тоном, который прозвучал, наверное, достаточно противно, но мне было все равно. — Я — Бойкова Ольга Юрьевна, главный редактор данного издания. Вы что-то хотели? — поинтересовалась я и, не дожидаясь ответа, потому что и так было ясно, чего хочет этот блеклый юноша — Маринку утащить в узилище, сделала приглашающий жест рукой: — Прошу вас, садитесь, пожалуйста. Сев на стул для посетителей, Геннадий Юрьевич повернулся к Маринке, совершенно игнорируя мое присутствие. — Следовательно, это вы Широкова Марина? — уточнил он. Маринка молча кивнула и взглянула на меня. — У меня к вам несколько вопросов, — все так же обращаясь к Маринке, сказал Безносов. — Я могу узнать, что здесь происходит? — попробовала я перевести внимание гостя на свою начальствующую персону, но у меня это не получилось: Безносов даже не обернулся на мой голос. Он достал из кармана пальто удостоверение и, положив его на стол, невероятно любезно поинтересовался у Маринки: — Это случайно не ваше? Маринка, вытянув шею, посмотрела на стол, а я просто взяла удостоверение в руки и раскрыла его. Только сейчас Безносов соизволил обратить внимание на меня. Я закрыла удостоверение и положила его на прежнее место. Оно на самом деле было Маринкино, и я пока не знала даже, как реагировать на такой сюрприз. Маринка встала со своего места, подошла и тоже посмотрела удостоверение. Безносов молча ждал ответа на свой вопрос. — Да, это мое, — растерянно пролепетала Маринка. — А откуда оно у вас? А, поняла! Я его где-то выронила! — И где же вы его выронили? — ласково спросил Безносов. — Не помню, — пожав плечами, ответила Маринка. — Да где угодно могла. На улице, в магазине… — Не помните, значит, — Безносов покачал головой, продолжая изображать сильнейшее огорчение, и тихо спросил: — А вы про сокрытие фактов что-нибудь слыхали? Маринка быстро-быстро заморгала глазами и совершенно невнятно пролепетала: — Каких фактов? Я ничего не скрываю. — И вы никогда не были в квартире Глуцко Петра Евгеньевича? — Нет, — совершенно искренне заверила Маринка, для пущей убедительности замотав головой. — А кто это? — Этот гражданин проживал по адресу Тарасовский проезд, дом 31, квартира 56. Маринка пожала плечами: — Я и не знала никогда, что существует такой проезд. А это вообще в нашем городе? — Напротив входа на Сенной рынок панельную девятиэтажку знаете? — спросил Безносов. — Так вот это и есть тот самый дом. — Марина, — я взяла телефон в руку и стала набирать на нем Фимочкин номер, — я вызываю адвоката. Что-то мне все это не нравится. — Расслабьтесь, дамочка, — довольно грубо оборвал меня следователь. — Я же просто беседую и даже протокол не веду. А вот если вы начнете что-то скрывать… вот тогда, возможно, и нужно будет вызывать адвоката. — А можно полюбопытствовать, в чем, собственно, дело? — обиженно пыхтя, поинтересовалась я, но телефон все-таки отложила в сторону. — В упомянутой квартире вчера вечером был убит гражданин Глуцко, проживающий в этой квартире, — убойным канцелярским стилем выдал мне ответ Безносов, и я поморщилась от качества текста. — Как это «убит»? — спросила я, желая проверить вчерашнюю Маринкину информацию. Если честно, с ее слов я в убийство не совсем поверила. Наша Маринка — она ведь у нас такая… экзальтированная фантазерка. — Ну, если пуля в затылке считается естественным способом ухода в лучший мир… то тогда, пожалуй, он сам и умер, — попробовал пошутить Безносов. — Но кому понадобилось убивать деда? — уже нормальным тоном спросила я. Маринка все это время пришибленно молчала. — Это удостоверение было найдено в квартире упомянутого гражданина Глуцко, — не отвечая мне, сказал Безносов и обратился к Маринке: — Так что же вы делали у него в квартире? Маринка открыла рот, потом закрыла его и вдруг, словно махнув рукой, выпалила: — Я хотела снять у него комнату, но мы не сошлись в условиях. Я была у него днем и достаточно быстро ушла. — Было там что-нибудь такое, что вас насторожило? — спросил Безносов. — Ну, например, нервозность хозяина или, наоборот, слишком хорошее настроение? — Да можно сказать, что я его и не видела совсем, — выпалила Маринка и слегка покраснела от того, что поняла, что сказала правду. — Честно, честно! — настойчиво повторила она. — Я походила по квартире, даже в ванной была, потом выхожу из ванной… ну и все, в общем… вот. — Значит, почти не общались… Похоже на правду, — буркнул Безносов. — Дедок был не из разговорчивых, как мы знаем, вот только верится вашим показаниям не очень… Во сколько вы у него были, помните? — В три! — лихо сочинила Маринка и на всякий случай добавила: — Приблизительно. — И он был еще жив? — спросил Безносов. — Ну-у, если я с ним разговаривала, вы как думаете? — Я этим не занимаюсь, — произнес странную фразу Безносов. — Ладно, спасибо за приятную беседу. — Он почему-то повернулся в мою сторону, вставая. И, снова обратившись к Маринке, добавил: — Ваше удостоверение останется в вещдоках, и я бы попросил вас никуда из города не отлучаться до выяснения всех обстоятельств. — А в чем меня, собственно говоря, обвиняют? — с вызовом спросила Маринка. — Да ни в чем вас не обвиняют, — поморщился Безносов. — Пока еще. А если вы все-таки что-то вспомните, позвоните по этому номеру. — Он протянул ей визитку и поднялся со стула. Едва дождавшись, пока шаги следователя стихнут в конце коридора я, выразительно посмотрев на Маринку, все-таки не удержалась от комментария: — Могла бы, между прочим, вообще помолчать. А теперь ты наврала с три короба. Если раскроется — пиши пропало. За дачу ложных показаний знаешь сколько дают? — Не знаю и знать не хочу! — выкрикнула Маринка и, отвернувшись к окну, зашмыгала носом. — О-оль, — проговорила она, — а когда позвонит твой Фимочка? Глава 3