– Не надоело? Взлет-посадка и так на дню по два десятка раз. – На любимую мозоль наступил! Можешь предложить что-нибудь лучше? – И предложить, и показать. – Веди! На краю аэродрома Павел увидел биплан. – Ты этим похвастать хотел? Павел был разочарован, даже рассержен. Время бипланов, да еще расчалочного типа, уже прошло. Да, сам он летает на У-2 и Р-5. Тоже бипланы, но морально и технически устарели, требуют замены. А ему под видом новинки снова биплан показывают. – Паша, для гражданской авиации на ближайшие десять лет самый лучший самолет! – стал горячиться Сергей. – Берет по 10–12 пассажиров в зависимости от модификации, взлет и посадка на любой лужайке. Ломаться нечему – шасси не убирается, у движка воздушное охлаждение. Воздушное, это ни радиатора, ни патрубков нет, возни с антифризом меньше, да и лишний вес. Все же затащил в самолет его Сергей. Кабина пилота уже современная, на два места – командира воздушного судна и второго пилота. Правда, кресла пассажирские откидные, жесткие, на двенадцать персон. Модификация грузопассажирская. Двигатель в тысячу лошадей, дальность полета 990 км при крейсерской скорости в 200 км/час. Сергей ошибался о десяти годах службы самолета. Пройдет и пятьдесят и семьдесят лет, а Ан-2 будет еще летать, модернизироваться. Очень вовремя Антонов дал нужный стране самолет. Пассажиры называли его «Кукурузник», как и У-2; а летчики и механики уважительно – «Аннушка». Работягой и долгожителем оказался биплан. Ан-2 оказался самым большим серийным бипланом. – Так ты согласен? – спросил Сергей. – С чем? – Разве я не сказал? В Якутске начал работу авиаотряд, как раз на «Аннушках» и Ли-2. Ты же вроде гонял самолеты в этих местах. Вот и предлагаю тебе перейти. Возить пассажиров куда почетнее, ответственнее, чем учлетов. Молчит Павел, раздумывает. А Сергей дожимает: – И зарплата наверняка больше. В Якутии северная надбавка. Ты здесь сколько получаешь. – Тысячу. – Вот! А я две пятьсот. Аргумент сильный. Правда, тогда еще не было северного льготного стажа, раннего выхода на пенсию. Да и кто в молодости думает о пенсии? Это будет так не скоро! Заблуждение, время с каждым прожитым годом набирает свой бег, летит все стремительнее. И то, что не сделал сегодня, уже не сделаешь никогда. Проснулся в понедельник, а уже пятница. Только отпраздновал с приятелем девятое мая, как уже Новый год! Неожиданно даже для самого себя Павел согласился. – Жилье снять получится? – Зачем снять? Общежитие есть! Тебе, как летчику, целую комнату дадут, ручаюсь. – Мне заявление писать, две недели отрабатывать. – Давай завершай дела. Наши летчики раз в месяц будут перегонять из Киева самолеты. Можешь с ними долететь, в Омске у нас дозаправка и отдых. Обговорили практические вопросы и расстались. Разбередил душу бывший сослуживец, до конца дня мучился. Не поторопился ли? Может – стоило взять отпуск, три года не ходил, имел полное право. Летом самые полеты, а зимой, когда морозы за сорок, в отпуск идти не хотелось. Да в отпуске в Якутск и слетать, поглядеть, поговорить с летунами. В самом городе был, условия знает. Но тогда они перегоняли самолеты, знали – служба временная, можно потерпеть неудобства. А сейчас уже и остепениться надо, женщин незамужних полно, глазками так и стреляют. Но поедет ли женщина в Якутск? На следующий год ему тридцать. На войне не до женитьбы было, даже не до женщин. После войны неустроенность. Жениться можно, даже кандидатка есть, Фрося – продавщица. А где жить? Если комната в общежитии на троих, а снять комнату сложно, потому как и после войны многие эвакуированные остались. Куда ехать, если дом попал в зону оккупации и разрушен, если завод здесь и перебазироваться не будет. А с приходом к власти Н. С. Хрущева по всей стране массовое жилищное строительство пошло. И в первую очередь – для сотрудников крупных предприятий. В общем, после размышлений Павел написал заявление об увольнении. Начальник аэроклуба, как прочитал его, даже застонал. – Без ножа режешь! – За две недели инструктора найти можно. Тем более лето закончилось, когда самые интенсивные полеты. Да и попробуй полетать зимой в открытой кабине У-2, когда морозы ниже тридцати, а то и за сорок. Даже в унтах и меховых перчатках ноги и руки стынут. Все же две недели прошли, и Павел на перекладных самолетах добрался до Якутска. Сразу на аэродром – и не узнал его. Когда он служил на перегонной трассе, на аэродроме была только небольшая командно-диспетчерская вышка. А в 1945 году было построено деревянное здание аэровокзала с рестораном и гостиницей. Имелся и запасной аэродром в пос. Маган. Павел нашел однополчанина. – Привет! Прибыл я, как и договаривались. На постой определишь? – Пошли сначала к Храмцову, начальнику. Сергей завел Павла в кабинет. – Однополчанина привел, я вам о нем говорил, товарищ полковник. Мы вместе в минно-торпедном полку летали. А до того на АлСибе он «дугласы» гонял. – Даже так! Садись, летун, рассказывай, на каких типах самолетов летал, какой налет. Хорошо, что на «дугласах», летчики истребители нам не нужны. Павел перечислил типы самолетов, достал из кармана летную книжку. Правда, там только записи военных лет. В Осоавиахиме записи не практиковались, там не столько летное время, как взлет-посадка. Разговор получился долгий, на полчаса. Но Павел Храмцова устроил. – Пишите заявление. А это талон на заселение в общежитие и талон на питание в столовой. Для начала полетаете вторым пилотом на Ли-2. КВС опытный, ознакомитесь с посадочными площадками в районах. Кстати – на лыжном шасси или поплавках опыт эксплуатации есть? – Никак нет! – Жаль. Павел полагал, что будет летать в одно лицо, как привык. А его вторым пилотом. Немного досадно, вроде как недоверие. А с другой стороны, на пассажирских самолетах, да и по расписанию он не летал. То, что КВС опытный, это хорошо. КВС – это командир воздушного судна. В Якутии, с ее резко континентальным климатом, когда летом плюс сорок, а зимой минус сорок, а то и пятьдесят, свои особенности. И настоящий аэродром только в Якутске, в остальных поселках посадочные площадки, где взлетно-посадочная полоса грунтовая. Пройдет дождь, и не взлетишь. А где-то и ВПП нет. Летом на сухопутные самолеты поплавки ставили, потому что многие поселки у рек или озер стояли, а то и на берегу моря. А зимой, когда лед окрепнет, поплавки на лыжи меняют, а садиться все равно на реку. Вся связь Якутска с большой землей только по реке Лене, авиатранспортом. Грунтовая дорога скверного качества идет только до поселка Нижний Бестях, что на правом берегу Лены. Зимой по льду автомашины грузы перевозят, летом на пароме через реку перебираются. Железной дороги в Якутске не было, а она меньше всего от капризов погоды зависит, как авиация. Или ледостава, либо ледохода, как судоходство. В общежитии получил Павел целую комнату, но маленькую, в четырнадцать квадратов. Познакомился с соседями, все в авиаотряде работали. Кто техник, кто радист, но и два пилота были. Сразу профессиональный разговор пошел. Где летал, на чем? Когда Павел упомянул службу на АлСибе, оба пилота подняли большие пальцы. – Так ты местные условия знаешь! – Только по перегонной трассе. Из Якутска самолеты летали по местным авиалиниям – в Анчу, Тикси, Чокурдах, Черский, Мирный, Ленск. Были трассы и союзного значения – в Магадан, Петропавловск-Камчатский, Красноярск, Иркутск, Улькан, даже Москву. Правда рейс в столицу выполняли один раз в неделю, для пассажиров и экипажа утомительно. Утром познакомился с КВС. Летчик уже в возрасте под сорок пять, с пышными усами, как у Буденного, по фамилии Сурмин. Летный стаж большой, но не воевал, как позже узнал Павел. – Получи полетные карты и узнай прогноз погоды у метеорологов. – Есть! – Можешь не тянуться, мы не в армии. На Ли-2, лицензионном «Дугласе», Павел летал только пассажиром. В принципе – ничего нового. Знакомые моторы и управление, только кабина большая и мест пилотов два. По привычке едва не уселся в левое, для КВС. На «петляковых», «туполевых», «бостонах» – пилот сидит близко к левому борту, сзади и правее штурман – бомбардир. Вовремя спохватился. Бортмеханик моторы уже прогрел. Посадки еще не было, и Павел, как и положено, обошел самолет, осмотрел. От аэропорта пошли пассажиры. Ли-2 пассажирский, с мягкими креслами. Самолет, в зависимости от модификации, мог брать на борт от 15 до 24 пассажиров. Перед войной в Америке купили лицензию на три года на выпуск «Дугласов ДС-3» и полтора десятка живых машин. В СССР назвали его план ПС-84, поскольку выпускать начали на авиазаводе № 84 в Химках с 1939 года. Затем производство передали в Ташкент, где главным инженером был Б. П. Лисунов. Он внес некоторые изменения, и самолет переименовали по первым двум буквам фамилии – ЛИ. Производили его до 1953 года, и было выпущено 4 937 машин. С 1946 года Ли-2 выпускали еще на авиазаводе в Комсомольске-на-Амуре, где было построено 30 машин. Самолет имел обогреваемый салон, туалет и багажное отделение. Оснащен был двумя двигателями АШ-62ИР, бывшими М-62 в одну тысячу лошадиных сил. Тоже лицензионная копия американского «Райт-Циклон-9». Машина считалась комфортной, имела максимальную скорость в 320 км/час, дальность полета 2 560 км и максимальную высоту полета в 7 350 метров. Бортмеханик контролировал посадку согласно билетам. Подошел командир с папкой документов. – Готовы? И на часы смотрит. Для Павла непривычно. На фронте взлет по команде выпускающего – флажком, ракетой, либо по готовности. А в гражданском флоте по расписанию. Мелочь, а досадно, что не учел. А сколько таких мелочей еще будет? Механик закрыл дверь салона, потом запустил один мотор, второй. Его место было посредине кабины, между пилотами и немного позади. Экипаж официально два человека – КВС и второй пилот. Но в пункте посадки техников и механиков, мотористов – нет. А двигатели осмотреть надо. Поэтому на местных линиях бортмеханики были почти во всех авиаотрядах. Рейс был в Чокурдах и почти все пассажиры – якуты. Может быть, и другие национальности были – ненцы, манси, ханты, да хоть корейцы, для Павла они все на одно лицо – скуластые, узкоглазые. Корейцы на Дальнем Востоке жили давно, Павел помнил только героя книги Дерсу Узала, хотя он может и не кореец. Командир вырулил к началу взлетной полосы, связался по рации с вышкой КДП. – Вышка Якутск, КВС Сурмин, рейс 443. Разрешите взлет? – Рейс 443, разрешаю. Командир неожиданно предложил осуществить взлет Павлу. По документам у второго пилота налет приличный, надо посмотреть, на что способен. Момент важный. Командир должен знать технику пилотирования, особенно самые сложные моменты – взлет и посадку. Мало ли как придется? Вдруг командиру плохо станет или в туалет пойдет, можно ли положиться? Павел не ожидал, но и не волновался. Взлетал на многих типах самолетов уже сотни раз, что хитрого? Командир демонстративно убрал руки со штурвала, ноги с педалей. – Взлетай! Павел бросил взгляд на приборы. Температура масла и головок цилиндров обоих двигателей в норме. Нажал на тормоза, подав педали вперед, потом обе ручки управления двигателями от себя до упора. Обороты возросли до почти максимальных, фюзеляж охватила мелкая дрожь. Отпустил тормоза. Сейчас главное – выдержать направление разбега. Обычно для этого намечается впереди ориентир. Хорошо, когда ВПП бетонная, никаких ориентиров не надо, держись посредине. По взлетной массе, по двигателям, Ли-2 соответствует Ту-2, только у бомбардировщика фюзеляж узкий, а у бывшего «Дугласа» объемный, для удобства пассажиров. Однако он создает большое лобовое сопротивление и Ли-2 не может достичь таких же скоростей, как Ту-2. Но разбег получился мощным, так что вдавливало в спинки кресел. Толчки колес прекратились, стало быть, самолет уже в воздухе. Только руку протянул к рычагу уборки шасси, как бортмеханик уже сам выполнил уборку. Скорость сразу возросла, и Павел потянул штурвал на себя. Как привык на «бостоне» или «тушке», резковато. Резкий набор высоты, на пределе возможностей самолета. Командир покосился на Павла, но промолчал. Зато обернулся к пассажирскому салону. Дверь в пилотскую кабину открыта и, обернувшись, можно лицезреть пассажирский салон. Павел понял, что некоторую оплошность допустил, штурвал от себя подал, чтобы набор высоты плавный вышел. И тоже обернулся. Якуты сидят с каменными, бесстрастными лицами. Непонятно – не хотят показать, что испугались, или решили, что так и надо взлетать?