– Что происходит? – переспросил я. – Точно такой же вопрос я хочу задать и тебе, доктор-баггейн! Я смотрел на него в упор, но Висконский не отвёл взгляда. Он смотрел на меня с некоторым возмущением и нескрываемым непониманием. Что же, хотя бы в чём-то мы были равны. Как и баггейн, я тоже был возмущён до предела, куда уж больше… – Быть может, соизволите объясниться, пациент Видич? – продолжил Висконский. – Хотелось бы узнать, с чем вообще связано ваше поведение? Сотрудники нашей клиники дали вам какой-то повод? Я не знаю лучших профессионалов, чем наши санитары, а вы их… Я не мог больше слушать весь этот бред и перебил оборотня: – Повод? Вы все здесь считаете, что у меня нет повода?! Всю ночь надо мной издевались в комнате с белыми стенами, а теперь вы делаете вид, что ничего не произошло? – отчеканил я. – Наутро я просыпаюсь, и на мне нет ни единого следа от этих ужасных пыток! Как не было следа после того, как в меня выпалили в упор из автомата и… Я запнулся, потому что баггейн расплылся в улыбке, покачал головой и принялся водить пальцем из стороны в сторону. Это показалось мне совершенно неуместным. – Так вот, вы не дали мне договорить, Деян. Слушайте. – Улыбка в один миг исчезла с его морды. Врач резко стал серьёзным. Если честно, настолько серьёзным, как сейчас, я оборотня ещё не видел. Баггейн сложил лапы, переплёл пальцы и, закинув ногу на ногу, обхватил своё колено. – Кажется, я объяснял вам причину этих явлений! – Хотите сказать, что это галлюцинации? – Ничего не хочу сказать, я лишь констатирую факты, – отрезал доктор. – Бред… – Я мотнул головой, не желая воспринимать эти слова. – Можете называть это бредом, но именно поэтому вы находитесь под нашим пристальным наблюдением, – устало заявил Висконский. Я заткнулся, поэтому он продолжил: – Будучи профессиональными медиками, мы старались минимизировать последствия и делали всё, чтобы вы проходили реабилитацию в комфортных условиях, с минимальными рисками для собственного здоровья. Но, увы, даже с теми высокими медицинскими технологиями, которыми располагает наша клиника, любая терапия обладает рядом побочных действий. Реабилитация не всегда проходит беспроблемно. Сейчас я могу это признать. Те лечебные средства, которые вы принимали, имеют свою побочку, и сегодня они проявились, воздействуя на подсознание… – Хочешь сказать, у меня едет крыша? Так? – Я перебил Висконского, теряя последние капли самообладания. – Хочу сказать, что это нормально при тех исходных, которые мы имеем, – равнодушно пожал плечами лопоухий оборотень. – Не стоит этого бояться. Да, это стоит иметь в виду, но не более того. Всё под контролем, и в скором времени побочные явления нивелируются. Значит, точно галлюцинации. Всё снова сводилось к неким загадочным побочным эффектам от проводимой в клинике терапии. Я тупо уставился в пол. Как ни хотелось верить в слова доктора, но увы – белая комната со стеклянной капсулой существовала, и никто, включая Висконского, не мог меня в этом переубедить. – Сегодня ночью меня подвесили за запястья в стеклянной капсуле и поливали химикатами, – прошептал я. – Как такое возможно? Я обессиленно опустил лапы. Что толку было от моих слов? Вновь выйти из себя и накинуться с кулаками на баггейна так же, как на упыря? Я знал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Видя, как я удручён, врач вновь взял слово. Он говорил вкрадчиво и убедительно: – Деян Видич, будь всё взаправду, на вашем теле непременно остались бы следы. В нашей клинике работают специалисты своего дела, и подчас здесь случаются чудеса целительства, но даже нам не под силу вещи, о которых вы говорите. Поэтому ещё раз взгляните на запястья – на них нет следов насилия. А знаете почему? Возможно, он рассчитывал на очевидный ответ, но вопрос повис в воздухе. Поэтому Висконский, несколько смутившись, продолжил: – Всю ночь вы провели в своей палате, наш персонал… – Полагаешь, что ваша клиника прямо-таки кишит профессионалами? Это ты хочешь сказать? – наконец взорвался я. – Чхать я хотел на ваш персонал и на эту клинику! Я провёл эту ночь непонятно где! И я всё выясню… – У вас шок, пациент… – Доктор со свистом набрал полные лёгкие воздуха. – Но что вы скажете, если я предоставлю вам неопровержимые доказательства своих слов? – Доказательства? – Я уцепился за слова доктора-баггейна, как за спасительную соломинку. – Если у вас есть какие-то доказательства, то я требую предоставить мне их немедленно! Ага?! Казалось, что под моим напором Висконский сядет на мель, загнав самого себя в тупик. Я полагал, что баггейн попросту блефовал и ему нечего будет отвечать. Однако мои слова отнюдь не выбили оборотня из колеи. – Что ж, мы готовы доказать, что вам требуется незамедлительное лечение, – кивнул он и со всей своей невозмутимостью достал из кармана медицинского халата небольшой планшет. – Раз вы хотите доказательств, Деян Видич, они у вас будут. Обычно я не позволяю подобных манипуляций со стороны своих пациентов, но вы особенный чёрт и к вам требуется особый подход. Для меня же, как для вашего лечащего врача, главное ваше спокойствие, иначе я никогда не добьюсь нужной динамики в терапии. Баггейн заклацал когтями по сенсорному экрану. Меня раздирало любопытство. Хотелось скорее увидеть, о каких доказательствах шла речь. – Пожалуйста, вот, смотрите! Я выдернул планшет из его лап. На экране застыло видео палаты. Судя по расположению картинки, скрытая камера висела под потолком, аккурат напротив моей койки. Я нажал на треугольник воспроизведения, замерший посередине экрана. Мельком бросил взгляд на встроенные в камеру часы: 22.33. Тридцать три минуты назад в больнице дали отбой. Так вот, я видел стоящую посреди палаты койку, а на койке не без труда узнал спящего себя. – Проматывайте смелее, – порекомендовал Висконский. Пришлось принять совет, и я нажал на кнопку ускоренного воспроизведения. Несколько минут пялился в экран, смотря на скорости «32». Затем, когда ничего не менялось, но менялось время, подкравшееся к полуночи, я включил перемотку на «64». Час пролетал за одну минуту, всё было как было… Я вцепился в планшет, ожидая момент, когда в палату зайдёт толпа мучителей в масках, но время неумолимо бежало вперёд. Ровно пять минут спустя часы на видео показывали уже пять утра. На экране же всё оставалось статичным. Ничего не происходило. Ровно в половине шестого ко мне в палату зашёл медбрат-упырь. Я переключил скорость перемотки на «8» и с выпученными глазами наблюдал за происходящим на экране. За тем, как я проснулся, как накинулся с иглой на санитара… – Заберите. – Я вернул Висконскому планшет. Врач с усмешкой выключил видео, сунув планшет обратно в карман чёрного халата. – Теперь вы спокойны, Деян? Вы убедились, что провели ночь в своей палате? – в лоб спросил он. Я не ответил. Отвечать было попросту нечего. Внутри скребли кошки. И вместо ответа я медленно покачал головой. Не покидало ощущение, что всё это один сплошной обман и оборотень умело водит меня вокруг пальца. Что же не так? – Знаешь что, с меня хватит, Висконский! С меня достаточно всей вашей клиники. Я не хочу спорить, не хочу ничего доказывать, мне нужно просто убраться отсюда. Немедленно! На удивление, оборотень выслушал всё до конца. Он не пытался меня перебить, успокоить или выразить своё недовольство. Когда я закончил, доктор-баггейн внушительно прокашлялся и печально вздохнул. – Боюсь, это невозможно, Деян, – вдруг сказал он. – В смысле, невозможно? – переспросил я. Признаюсь, слова оборотня выбили меня из колеи. – Увы, – подтвердил Висконский. Я нахмурился, силясь переварить его «невозможно», звучащее по-особенному зловеще. – И что это значит? – То и значит, сейчас вы не можете покинуть клинику доктора Лисича. Естественно, что я тут же потребовал у оборотня объясниться. Напомнил о нашей вчерашней договорённости и о том, что я не могу больше пребывать здесь. Как офицер жандармерии, я имел право перевестись в своё ведомственное учреждение. – Повторю, это невозможно, Деян, если, конечно, вы не хотите неприятностей на службе, – покачал головой баггейн. – Никаких неприятностей не будет! – Я сорвался на крик, но запнулся, понимая, что мои слова ни на кого тут не действуют. То есть вообще. Я подскочил на койке и принялся снимать больничную пижаму. Почему бы не выписаться из клиники без всяких на то разрешений?! Сложнее всего, когда ты талдычишь одно и то же из раза в раз, а никто не понимает или делает вид, что не понимает твоих слов. Некоторое время врач молча наблюдал за мной, а потом сказал: – Дело в том, что ваш перевод заблокирован и выписка сейчас невозможна. Клиника доктора Лисича уже послала официальный запрос в Ночград. – Заблокирован?! – повторил я шепотом, не желая верить собственным ушам. – Но как же… – Знаю, что вы хотите сказать, офицер Видич, но вы утверждали, что являетесь настоящим жандармом, а следовательно, – он пожал плечами, – мы не имели права тянуть с уведомлением МВД Чербии. Вот и написали туда, не дожидаясь, когда нивелируется побочный эффект. – Всё правильно, ну и?.. – Я закивал, соглашаясь с его словами. Если предположить, что всё это было правдой, то тем более не могло быть так, чтобы в собственном ведомстве отказывались от одного из лучших жандармов. В конце концов, наш госпиталь строился именно для полицейских чертей, так почему пришёл отказ? Всё это наотрез отказывалось помещаться в моей голове. Более того, я категорически не верил ни единому слову этого доктора. Да и откуда могла взяться вера его словам после событий минувшей ночи? В «нереальность» которых меня ткнули рылом… – Прочтите сами, Деян, – холодно сказал Висконский. Словно предугадывая мою реакцию, утомлённый долгим разговором оборотень протянул мне сложенный пополам лист. Я недоверчиво взял бумагу, развернул и пробежался глазами по строкам. После посмотрел на доктора и снова перевёл взгляд на текст. – Это серьёзно? – Это ответ из вашего министерства, никто ничего не придумывал и не дописывал, офицер Видич. Читайте. На листке бумаги с гербовой печатью было всего несколько строк с крайне неутешительным содержанием. Министерство заблокировало ожидаемый мной перевод как необоснованный. В Ночграде настаивали на продолжении принудительного лечения там, где я находился. То есть в клинике Лисича… – Это ошибка, – растерянно сказал я, до сих пор не в силах поверить в случившееся. – Никакой ошибки, мы выслали документацию ещё вчера, вечерним поездом, а получили ответ сегодня утренним, – заверил врач. – Но… вы же сами говорили, что не будете посылать никаких запросов до того, как нивелируется побочный эффект? – Мы и не собирались. Но вы практически заставили нас, верно?