– Видел… – простонал я и в отчаянии схватился лапами за рога. – Меня подстрелили на спецзадании. Голова едва не взрывалась от очень неприятных мыслей. Собрав воедино силы, я попытался остудить свой пыл. Не хотелось лишний раз выставлять себя круглым идиотом, тем более что у меня это и так отлично получается. Будучи слугой закона, я прекрасно понимал, что против фактов не попрёшь. Сейчас же они работали не в мою пользу. – Послушай, ты, доктор Висконский, я просто обязан связаться со своим начальством, – попытался объяснить я. – Мне необходимо удостовериться, что бандиты схвачены! – Знать ничего не знаю ни о каких бандитах и знать ничего не хочу о ваших тёрках, спецзаданиях, автоматных очередях в спину! Главное, что мы вытащили вас с того света, это факт. – Лопоухий врач покачал головой, оценивая моё состояние. – Вы держались на волоске, но выкарабкались. И если не хотите снова оказаться на грани, то придерживайтесь моих рекомендаций. Но хочу сразу предупредить, что очень часто при применяемой нами методике случаются галлюцинации, вызванные приёмом сильных психотропных веществ… – Хотите сказать, что мне всё это привиделось? – вспыхнул я. – Вас доставили в крайне тяжёлом состоянии местные жители, просто оставив у дверей приёмного покоя. А вот почему они так сделали? – покачал головой баггейн. – Ох, не в моих привычках гадать… – Меня подстрелили! Висконский ничего не ответил. – В правилах вашей клиники не задавать лишних вопросов, доктор? – не выдержал я. – Почему же, Деян. Мы направим всю необходимую документацию в чербскую полицию, как только установим вашу личность… – Моего имени и фамилии вам недостаточно?! – При вас не было документов, но я готов поверить вам на слово, – поспешно заверил баггейн. – Однако послушайте. Ваше сознание может представлять вам недостоверную картину случившегося и выдавать галлюцинации за воспоминания. Вот что я хочу вам сказать. Видя, что я смутился, доктор Висконский добавил: – Впрочем, эффект от приёма препаратов краткосрочный, поэтому очень скоро вы всё вспомните. Уверяю вас. Вот те на… Не хватало мне ещё и психотропных! Чем же меня тут накачали?! Баггейн осторожно встал поближе к моей койке. Я уставился на него в упор и почувствовал, как тяжелеет моя голова. Видимо, начал действовать порошок-шипучка, который подсыпал в воду медбрат. И вряд ли он сделал бы это по собственной воле, без определённого приказа от вышестоящего начальства… Но неужели ушастый баггейн сомневался в том, что у меня был огнестрел? Сорок с лишним выстрелов в упор! Ничего не понимаю! Доктор положил свою лапу поверх моей и крепко сжал, успокаивая меня, как маленького, глупого чертёнка. – Ты хочешь сказать, что… – Я хочу сказать, что сейчас вам необходимо лечение и покой, – мягко перебил меня Висконский. – Примите мой совет, поменьше фантазируйте о всяких там бандитах, и вы очень скоро поправитесь, а значит, вспомните всё. – Как я понимаю, никаких документов при мне не нашли? – тяжело вздохнул я, лишний раз подтверждая этот факт для самого себя. – Поэтому ваши и бездействовали до сих пор? – Обидно слышать, что вы называете нашу работу бездействием, – улыбнулся Висконский. – Но вы правы, никаких бумаг, паспорта, водительских прав или любого иного удостоверения личности у вас нет. Иначе зачем бы мне тогда было важно ваше имя. – Мало ли. – Я не стал продолжать, просто не хотел. Зная склонность персонала этой клиники к проверочкам и составлениям неких психологических портретов… дьявол его знает! Может, Висконский также лишь проверял, что я о себе помню? – Но теперь, зная, кто я и как меня зовут, необходимо связаться с полицией, так? Баггейн наигранно закатил глаза, полагая, что я не вижу этого. – Непременно. Но чуть позже. Всё же подождём, когда побочный эффект от приёма препаратов сойдёт на нет. – Почему не сейчас? – Потому что, как ваш лечащий врач, я обязан в первую очередь заботиться о вашем здоровье. – Висконский продолжал упёрто стоять на своём. – И я говорю: позже. Всё позже. Разговор отнял у меня много сил и уже начинал давить в печёнках. Казалось, я бился головой о железобетонную стену непонимания, а баггейн вежливо, но твёрдо отстаивал позиции научной медицины. Я гулко выдохнул, потом похлопал себя по щекам, успокаивая пошатнувшиеся нервы. Не знаю уж, каким чудом баггейн стал врачом, но мне вынужденно приходилось с этим считаться. – Послушайте, доктор, я лейтенант ночградской жандармерии, следователь отдела по борьбе с организованной преступностью, и я требую, чтобы ты связал меня с моим же начальством немедленно! Так понятнее? Каюсь, нечего было устраивать весь этот балаган и ходить всё это время вокруг да около. Мне следовало сразу прояснить ситуацию. Врач крайне спокойно выслушал мои слова. То есть не перебивал, не лез с расспросами, но свои позиции не сдавал. – Что ж, я понимаю ваше беспокойство, офицер Видич, и уверяю вас, что мы займёмся вашим вопросом в самое ближайшее время, – мягко пообещал Висконский. – Ты не расслышал? – яростно зарычал я. – Зови главного, соединяйте меня с начальством немедленно! Я требую перевода меня в подведомственный полицейский госпиталь, в конце концов! Мне удалось кое-как поднять лапу и врезать кулаком по матрасу. Подействовало. Перепуганный баггейн подскочил, попятился и заблеял какие-то обещания. Однако, видя, что принятое лекарство крепко действует на меня, оборотень остановился. Расправил чёрный халат, храбро выдохнул и подошёл к стенду, где висела моя «история болезни». – Ну уж нет, вы однозначно не в себе, дорогой мой Деян, – задумчиво прошептал он. – Тогда скажу вам всё так, как есть. Если бы на пике Панчича проходила какая-то тайная спецоперация и в ней пострадал сотрудник столичной жандармерии, так в нашу клинику давным-давно бы пришёл запрос о вашем состоянии! Но поскольку никакого запроса нет, это, знаете ли, наводит на определённые мысли о правдивости ваших слов… С невозмутимым видом доктор Висконский принялся перебирать снимки. После его слов мне стало совершенно не по себе. А ведь действительно, по факту никто в родном отделе не мог подать обо мне запрос. Я отправлялся сюда одетый по гражданке, по подписанной увольнительной, к тому же оплатив билет не своей картой, а личными средствами майора Кадича, а значит, фактически был не на службе… Хреново же обстояли дела! – Допустим, я поверю вам, что вы жандармский офицер, – не отрываясь от чтения отчётов, продолжил баггейн. – Я даже могу позвонить куда следует. Вот только в Ночграде с меня потребуют ваши бумаги, а у вас нет ни удостоверения личности, ни какого-либо служебного удостоверения… – Оно у меня было! – О, неужели? – С невозмутимым видом доктор принялся перебирать снимки. – Мне нужен всего один звонок, – сдался я. – Сами знаете, что в районе пика Панчича серьёзные проблемы со связью, и наша клиника не исключение. Боюсь, что прямо сейчас удовлетворить ваш запрос невозможно, – равнодушно пожал плечами оборотень. Не хотелось до конца слушать весь этот бред. Висконский на полном серьёзе утверждал, будто бы в этой самой клинике Лисича не ловила связь, а виной тому была отдаленность пика Панчича от благ цивилизации. О сотовых операторах в этих краях никогда не слышали, в чём я успел убедиться лично, не спорю. Но чтобы от внешнего мира отрезало целую больницу? Да ещё нашпигованную самыми современными медицинскими штучками? Вот этот вариант представлялся крайне маловероятным. – Как же вы связываетесь с внешним миром, где заказываете лекарства? – удачно, как мне показалось, съехидничал я. – Ну вас опять не в ту степь понесло, офицер. Понятно, что мы и препараты заказываем, и чертей записываем, как без связи-то? – равнодушно пожал плечами врач. – Кто бы устраивал тогда здесь больницу? Связь-то есть, мы общаемся с внешним миром через «Чербские железные дороги». Поездом нужные препараты получаем, да и обычную почту в наше время ещё никто не отменял! – А как же спутниковая телефония? – удивился я. Уж не знаю, как баггейн, но лично я чувствовал себя без мобильника словно без лап. – Должно быть, вы давненько не получали счета за спутниковую телефонию? У самого Люцифера шерсть дыбом встанет, прости за наезды и недоверие! – хмыкнул Висконский. – А между собой мы и по внутренней линии отлично общаемся. Ничё так, всё работает, никто не жалуется. Я покосился на непробиваемого доктора, но промолчал. Так, значит, придётся поверить Висконскому на слово. Изолированная дыра, говорите… Хотя «дырой» клинику доктора Лисича можно было назвать с большущей натяжкой. Судя по здешней технике и персоналу, это настоящая больница. Вот только спрашивается – для кого? Чтобы пересчитать местных, хватило бы пальцев обеих лап. Федеральный проект развития медицины в регионе? Наше правительство никогда ни с кем особо не церемонилось, поэтому в глубинке медицина начиналась и заканчивалась вотчинами захудалых докторов, некогда заваливших выпускной экзамен в медакадемии. Неужто на клинику раскошелился Петко Ивич, который, как заверял леший, получил от правительства зелёный свет на развитие этого региона? Я озвучил свои мысли Висконскому, но тот лишь шутливо отмахнулся. – Клиника имеет хороший, стабильный доход, никакие дотации или гранты нам не нужны, – заверил баггейн. – Местных мы лечим постольку-поскольку. В клинику доктора Лисича обычно съезжается богатенькая нечисть со всех уголков Чербии и Бесогории, свежий воздух пика Панчича благотворно влияет на организм. А ещё в нашей клинике работают лучшие специалисты. – Грудь Висконского выгнулась колесом от гордости. – Ваш покорный слуга в их числе! Я кивнул, беззлобно улыбнулся. Ныли плечи, словно уговаривая прилечь. Видимо, действовала шипучка, подсунутая мне медбратом-упырём. Однако, несмотря на внешнюю умиротворённость, внутри меня бурлило яростное несогласие. Мозг боролся с лекарством… Доктору Висконскому не удалось убедить меня ни в чём. Я по-прежнему не верил ни единому сказанному в палате слову. По-хорошему, мне бы стоило выписаться из клиники как можно скорее. Нечего прохлаждаться на больничной койке, когда Чумазый и Жорик могут разгуливать на свободе. Вот только прямо сейчас у меня даже не было сил подняться с койки и попытаться уйти. Да и куда, кстати? Я находился на пике Панчича без документов, без оружия и без гроша в кармане… – Прошу вас, наберитесь терпения, Деян, – вздохнул доктор-баггейн. – Я обещаю вам, что, как только пройдёт последствие побочных эффектов, мы свяжемся с вашим отделом, составив максимально полный запрос. Поймите меня правильно, но сейчас всё это может быть лишь плодом перевозбуждённого воображения. Было бы у вас служебное удостоверение, а так… – Доктор развёл лапами, вновь перейдя на «ты»: – Мы просто потеряем время, поскольку твой запрос никто не станет рассматривать, если он не будет официально оформлен. – Понимаю, – неожиданно для самого себя признал я. – Что ж, раз так, – Висконский выразительно взглянул на наручные часы, – мне пора делать осмотр других наших пациентов, а ты пока располагайся. Как говорится, чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях. А немного позже я снова к тебе зайду. Оборотень деликатно похлопал меня по плечу своей когтистой лапой. Я стиснул зубы, отдавая себе отчёт в том, что этот красавчик на самом деле совсем не тот, за кого себя выдаёт. Кое-кто из наших преподавателей в академии поговаривал, что у баггейнов нет своего собственного лица, но мне всегда казалось, что это полная чушь. Впрочем, занятная парочка тут подобралась – баггейн-доктор и упырь-медбрат. Забавно, правда? Теперь интересно было бы знать, кем на самом деле являлся сменщик Викентия, второй санитар. Вурдалаком? Ну а почему бы и нет, самое то для полного букета. Проводив врача взглядом до двери, я остался на койке наедине со своими мыслями. Любопытно, но ведь я ни словом не обмолвился доктору о Ночграде. Однако Висконский уверенно говорил о столичной жандармерии. Откуда взялась подобная уверенность у баггейна? Я задумался. Неужто, сам того не ведая, я выдал всё это в бреду? Блин, да запросто! Вполне возможно, что шипучка, данная мне упырём, кроме расслабления ещё имела цель развязать пациенту язык. Очень интересно… Я вздохнул. Из двух зол принято выбирать меньшее – пришлось поверить баггейну и подождать, когда полностью сойдёт на нет побочный эффект принятых лекарств. – Кстати, Деян Видич, – лопоухий доктор вдруг выглянул из-за дверей, – а не желаешь ли ты прогуляться по нашей клинике? Обычно это освежает голову и способствует выздоровлению. Так что, идём?