— Как он представился? Имя он какое-то называл? — Джордан, кажется. Ермилов почувствовал, что протрезвел окончательно до звона, до пустоты в голове, в которую стопудовыми булыжниками укладывались слова Олеси о незнакомце, ни с того ни с сего пришедшем на их с Майклом встречу. «Почему они не почувствовали, что ее не удастся завербовать? — размышлял он, глядя на то, как она расправляется со вторым бутербродом. — На чем бы они ее подловили? Чем бы шантажировали? На предательство она однозначно не пошла бы. Задурить ее тоже непросто. Она девица продвинутая. Единственное слабое звено — профессиональный азарт. Сделать эксклюзивный материал, ради этого она на многое согласится, и заработок опять же. Вот только в обмен на что? Контакт с фээсбэшником? Та же уловка, на которую мы теперь пытаемся их поймать с тандемом Гаврилов — Карпушкина. Но это подставные лица. А тандем Меркулова — Ермилов — это реальность. И большая опасность для Меркуловой. Возможно, у нее есть контакты в спецслужбах или в Минобороны помимо меня, о которых я не знаю. Если я завтра выложу все это Плотникову, ее возьмут в плотную разработку». — Так о чем вы говорили? Что он хотел? — поморщился Олег, осознавая, какие проблемы нашла на свою голову Олеся. — Он спрашивал, над чем я работаю. Что-то мне не хотелось с ним особо откровенничать. Я ответила в общих чертах. Его интересовало, не специализируюсь ли я на российских спецслужбах и делах, которые они расследуют. Сказала, что всеядная. У меня нет никакой конкретной специализации. Мне неприятен был и этот Джордан, и этот разговор. Как будто лягушку заставляли щупать. Скользкая, холодная, противная. Да лягушка и то симпатичнее, чем этот Джордан. Хотя от него тоже ждешь чего такого… Что вот-вот прыснет ядом, как лягушка. — Вы все время втроем разговаривали? — Нет, Майкл ушел в туалет. Джордан стал спрашивать, не хотелось ли мне получать эксклюзивные материалы об американских спецслужбах. Я спросила, а что взамен? С чего это мне такие привилегии? Я, грешным делом, в тот момент подумала о его личном интересе ко мне. Он предложил мне давать взамен сведения о российских спецслужбах. Он еще тогда выдал такой пример: это как обмен марками среди коллекционеров. Я пресекла сразу. Объяснила, что мне тема спецслужб уже неинтересна. — В самом деле? — Олег испытал облегчение после пылкой речи Меркуловой. Он ей верил. — Вот еще! Я не отказываюсь от Петрова. Имейте в виду. И кстати, — она приложила палец к нижней губе и выглядела как человек, которого осенило, — хозяин кафе — мой знакомый. Он поставил недавно камеры видеонаблюдения в своем заведении. У него там что-то свистнули. Собственно, он поставил камеры, чтобы поймать своих официантов за руку. Не знаю, стоит ли оборудование до сих пор, но проверить можно. — Телефон вашего знакомого и адрес кафе, — попросил Олег взволнованно. В нем взыграло его следовательское прошлое, и Ермилов чуть было не попросил Олесю дать письменные показания. Но затем он прикинул, что, возможно, и сам Плотников решит не светить в этом деле Меркулову, если понадобится использовать ее в качестве информационной поддержки того или иного дела. А участие Олеси непосредственно в следственном процессе может в дальнейшем повлечь обвинения в ее ангажированности. Он спохватился, бросив взгляд на висящие над холодильником часы, сделанные в форме разделочной доски расписанной под хохлому. Шел девятый час. — Спасибо за чай, — Олег покосился на дверь, опасаясь лающего кота. — Если вдруг кто-то из них объявится, сразу же сообщайте мне. — Я вроде у вас не служу, — вернулась язвительность к Олесе. — Если они сунутся ко мне, Котовского натравлю. Ермилов кивнул. Ему бы сейчас тоже не помешал такой бойцовский кот. Олег уже предвкушал взбучку от Людмилы. Однако Люська никогда не действовала предсказуемо и этим всегда обезоруживала Ермилова. Она встретила Олега с обильным ужином и сладким выражением бледного лица. Оно было таким сладким, как компот из сухофруктов, которым Ермилов запил обильный ужин. Он уже расслабился, не ожидая подвоха. Но когда они пошли в спальню, Люськина патока превратилась в яд: — Ну и какой ужин тебе понравился больше? Дома или у этой шалавы? Олег чуть не упал в шкаф, около которого снимал рубашку. Он лихорадочно соображал, блефует ли Короткова или в самом деле что-то знает. — Ого! Людмила Короткова ревнует! — В таких сомнительных ситуациях Олег предпочитал никогда прямо не отвечать на вопрос. — Богданов! — почти пропела елейным голосом Люська, намекая на то, что Ермилова сдал его друг. — Что Богданов? — продолжал сопротивляться Олег, понимая, что почва уходит из-под ног. Он сел на край разложенного дивана, глядя на жену через отражение в зеркале на дверце шкафа. Славка узнал у Семена, что тот отвез Ермилова не домой, и… заложил. Чем он руководствовался? Проболтался случайно, когда ему позвонила Люська узнать, где ее благоверный? Или проявил инициативу, решил выслужиться, потому что Людмила недолюбливает Богданова? — Не юли! Ты хочешь попасть в сегодняшнюю сводку? — В качестве потерпевшего? — догадался Олег, но уловил в голосе Людмилы желание все-таки услышать оправдания. — Богданов — трепло и дурак. Я действительно после поминок поехал по делам. И кстати, хотя он не мог этого знать, действительно к женщине, вернее сказать, девчонке-журналистке. Помнишь, она делала репортаж по делу Кедрова? Она, похоже, влезла по уши в проблемы. Я всего тебе рассказать не могу. — Не умеешь ты врать, Ермилов. Я тебе оставшиеся патлы-то по волоску повыщипываю, — Люська перекатилась по дивану. Олег зажмурился, готовясь к худшему. Ну не драться же с ревнивой женой. Но Людмила обняла его сзади за шею и зашептала в ухо: — Дурак ты, Ермилов, во всю спину. Попробуй только увлечься это «девчонкой»! — Людмилин захват на его шее стал чересчур плотным. * * * Утром Олег, на свой страх и риск, не поехал сразу на работу, предупредил только Григорьева о том, что задержится. Он переговорил с хозяином кафе в Останкино, отсмотрел сохранившуюся запись того самого дня и на записи увидел и Майкла, и Олесю и, главное, Джордана. Это была несомненная удача. Сидя в кабинете хозяина кафе, Олег набрал телефонный номер Плотникова с чувством выполненного долга. — Петр Анатольевич, есть видео с Майклом и Меркуловой, а главное, с еще одним интересным приятелем. Надо бы изъять. — Тебя то в жар, то в холод. Так изымай, с понятыми. А потом живо ко мне! Он оформил акт изъятия как положено, чтобы было что предъявить американцам, когда потребуется выдворить из страны Морана. — Чего ты вдруг поперся к Меркуловой? Хмель в голову ударил? — заподозрил Петр Анатольевич, прохаживаясь по кабинету вокруг стоящего Ермилова. Сесть он ему не предложил. — Ты знаешь слова — субординация, дисциплина? Или вас там в вашей прокуратуре этому не учили? Молчишь? — Внимаю, — не удержался Олег, понурившись. Плотников засмеялся: — Ну ты жук, Ермилов! Но имей в виду, мне алкаши тут не нужны. — Я вообще не пью. Поминки же… Да вы хоть у Люськи спросите… — он смутился, понимая, как нелепо это прозвучало. — Да у тебя ведь собственная адвокатесса! Как я забыл? Я вот познакомлюсь с ней, и мы тебя вдвоем прорабатывать будем. Садись, давай к делу. Докладывай. Он выслушал историю встречи Меркуловой с Майклом и неизвестным, назвавшимся Джорданом. — Давай-ка поглядим запись. Они перешли в помещение, где можно было просмотреть кассету. Плотников просил сотрудника прокручивать запись несколько раз. — Жаль звука нет, — сказал он, когда они вернулись в его кабинет. — Я с большой долей вероятности считаю, что это разведчик clean slot[22]. Глубокое прикрытие, — пояснил он для Олега. — Работает себе человечек в посольстве, к примеру, в консульском отделе. Дипломат, исправно выполняет свои должностные обязанности. В магазин, в музей ходит с семьей, с работы торопится домой. Никуда больше, ни с кем из русских не контактирует, а вдруг провокация или попытка вербовки. И только посол и резидент знают, что это — профессиональный разведчик. Используют его лишь для самых ответственных заданий, потому что за такими сотрудниками мы практически не ведем наблюдения, разве что сразу после их приезда. Ну и потом, с некоторой периодичностью. Какой смысл следить, если они ведут образцово-показательный образ жизни? — Тогда по всему выходит, что Меркулова для них тоже ответственное задание? — Прощупывали почву. Видно, до того она вела себя так бойко, что они посчитали возможным подключить этого Джордана. Ты мне можешь сейчас со стопроцентной гарантией сказать, отказалась бы она, если бы не было твоего предупреждения не связываться с Майклом по делу Петрова? Ведь они не просто так выдернули из посольства такого разведчика. Серьезность их намерений неопровержима. А вот что она? — Не согласилась бы. Я ее неплохо успел узнать. Разве что запутать смогли бы… Да и то вряд ли. Она сама кого хочешь запутает. Стали бы подкатывать, она не побоялась бы пойти и заявить. — Ты не думаешь, что, если сейчас у нас все сложится, через время цэрэушники вспомнят о Меркуловой и возьмутся за нее с новой энергией? — Исключить мы этого не можем. Но мне вчера так показалось, что она поняла, как опасно было во время той встречи. — Кто там у тебя названивает? Ответь! — Плотников указал глазами на карман Олега, в котором надрывался сотовый. — Безбородов, — сказал Олег, бросив взгляд на дисплей мобильного. — Игорь, здравствуй. Что-то случилось? — Олег Константиныч, приехал ваш приятель. Он увидел, что стоит во дворе ваша машина и уходить не хочет. Сидит, ждет вас внизу. Подъезжайте. Зайдете через типографию. Я вас встречу. Только, пожалуйста, побыстрее. Я сказал, что вы на совещании. — Выезжаю. Ермилов отключил телефон. — Петр Анатольевич… — Я понял. Езжай. Думаю, назначат встречу. И нам надо быть готовыми. Пока ты будешь ездить, Григорьеву поручу опознать американца. Поднимем документы всех сотрудников посольства с фотографиями. Ермилов предстал перед Майклом в форме, благо она у него была в кабинете на Лубянке, и перед выездом Олег успел переодеться. Пока лихорадочно влезал в брюки и пиджак, наблюдал, как Григорьев начал вызывать сотрудников в помощь для опознания Джордана. Плотников запросил помощи и у оперативников американского отдела… — Майкл, мой друг, ты не представляешь, как я рад тебя видеть. Пошли ко мне, — Олег подошел к сидящему в вестибюле издательства «Красная звезда» американцу. Пожав ему руку, Олег, не отпуская руки, потянул его к коридорчику, ведущему к лифту. — Заколебали меня своими летучками, совещаниями. Пустобрехи! А денег как не было, так и нет. — Не волнуйся, — Майкл мягко освободил руку. — Нет, в твою конуру я не пойду. Ты у меня спички забыл. — Спички? — чуть удивился Олег. Но, заметив настойчивый взгляд Майкла, начал догадываться. — Да? Пожалуй. А я искал, — он забрал коробок и сунул в карман форменной куртки. — Я хотел попрощаться, — неожиданно заявил Моран. — В Америку улетаешь? — Да нет, пока еще побуду в России. Хотел по городам поездить.