Они стояли возле автозатенённого окна на сто шестом этаже небоскрёба на берегу залива в районе, безраздельно принадлежавшем «Конгу». В маленькую больничную комнату сквозь стекло пробивалось рассветное солнце. Выжившую подругу дочери одного из высших корпов уже пару часов обхаживали экстренной помощью в лучшей клинике «Конга», готовясь отбиваться от представителей «Канеда Индастриз», желающих её забрать. — Да, я хочу задать несколько вопросов, — лейтенант кивнул. — И прямо сейчас. С её мозгом всё в порядке? — Не совсем в полном… — замялся врач. — Но на какие-то вопросы она сможет ответить… если повезёт. Надеюсь, Вы устойчивы к искажённым вирт-конструктам? — К чему-чему? — удивлённо поморгал Мэтьюз. — Понимаю, — сотрудник лучшей клиники госкорпы улыбнулся. — Думаю, немногие даже из госкорпорации слышали о таком. Дело в том, что Эсаши-сан не может подключиться ни к одному комм-хабу напрямую, её сознание — в коме, то есть, упрощённо выражаясь, глубоко спит. Но всё ещё работает. Он протянул руку и поднял прядь чёрных волос девушки возле левого уха. За ним виднелся тускло светящийся логотип «Конга» возле нейропорта и значок версии — модель предпоследнего сезона. Молодёжь любила щеголять этими версиями, пока они не выходили из моды. Даже сбривали волосы на левой стороне, чтобы подсвеченный номер был у всех на виду. — Вам повезло — у неё дорогой, дуплексный нейромод. А это значит, мы можем передавать в её мозг информацию, не только считывать. И благодаря инвертору Чидори, технологию которого нам в прошлом десятилетии любезно предоставило Братство Гармонии… — Короче, доктор, — прервал его Мэтьюз, поморщившись. Ещё один фанат «гармошек». Индеец, подкупленный сверкающими безделушками, как сказал бы дед… Да хоть бы и не безделушками, всё равно тошнит! Особенно после того, что один из этих «небожителей» устроил. — Если короче: мы можем подключить вас в её мысли, лейтенант, — сухо и кратко подытожил врач, пожав плечами. — Это — единственная опция. И это будет смоделированное из образов в её мозгу вирт-пространство, в котором не гарантированы привычные вам логика, физика и прочие параметры. Обычно это сильно дезориентирует… — Подключайте меня, — снова перебил Джей. — Ещё что-то мне нужно знать, кроме того, что там может быть, как в плохом трипе? Врач удивлённо приподнял брови, но не стал спорить: — Как скажете. Из того, что нужно знать: Эсаши-сан может не быть в курсе своей текущей ситуации — с нападением, похищением и госпитализацией. И будьте готовы к тому, что вам не удастся до неё достучаться — получается не у всех, — доктор развёл руками. — У вас будет пятнадцатиминутный таймер, который автоматически оборвёт подключение в случае, если вы потеряете связь с реальностью. В целом, это достаточно безопасно. Но после погружения ожидайте побочных эффектов — тошноту, головокружение, головную боль. — Ну точно, как плохой трип, — покачал головой лейтенант, устраиваясь на выехавшей из стены второй койке в метре от девушки. — Я готов. Он уже подключил протянутый ему кабель в свой нейропорт и ждал дальнейших инструкций. Но врач больше ничего не сказал. Только улыбнулся одними губами — неужто оскорбился, неженка? — и щёлкнул переключателем на одном из медицинских гаджетов вокруг мисс Эсаши. В следующую секунду все пять чувств Джея Мэтьюза сплющило и пропустило через виртуальный блендер. * * * Всегда сложно вести расследование, когда все известные участники событий мертвы. И главное — когда мёртв и преступник тоже. Объединение дел о дохлых «гармошках» и, как теперь стало понятно, таких же дохлых проститутках задачу Джею ни разу не облегчило. Личные спецгруппы Главного прочесали всё, что смогли, но не выяснили ничего полезного, кроме того, что смерть восьмерых в Оазисе имела едва заметные признаки тонкого воздействия через нейромоды, а Бешич использовал какую-то навороченную глушилку сигнала всех городских датчиков, которую сам же, вроде как, и сделал. Технологии Братства, мать их… Единственной настоящей удачей была выжившая Момоко Эсаши. Дочь одного из начальников в «Канеда Индастриз», не самого высокого, дружила с мисс Андерс-Мисоцки, из-за которой по-настоящему разгорелся этот пожар с исчезновениями. Ей повезло — Ицуми вмешалась как раз в тот момент, когда Бешич готовился к ещё одному вскрытию. Её вскрытию. Чёрт его знает, зачем он это делал. Чтобы это хотя бы примерно узнать, надо допросить слишком много членов Братства. Старейшины на это никогда не пойдут, разумеется. Но главное — она выжила. И допросить её следовало. Потому что кого ещё, кроме неё и «гармошек»? И вот он здесь, в мясорубке мозговых сигналов, пытается выловить ошмётки своего сознания из их бурного потока, чтобы хоть как-то склеить себя обратно. Первым, что Джей почувствовал после погружения, когда снова смог различать чувства, была тошнота, раздирающая несуществующее, фантомное тело, и не находящая выхода. Казалось, его горло зашили и теперь рвота билась в этот шов частыми приливными волнами и никак не могла пробить. Потом мозг понемногу справился с потоком визуальной информации. Но это только всё ухудшило. Образы мелькали, словно в безумном вихре, сменяя друг друга. Пролёт с отцом на конвертоплане над горой Фудзи. Немного шумно, глаза слепит от ярко-белого снега… Постъядерный туризм с друзьями на руинах Парижа — покорёженная Эйфелева башня с отвалившейся макушкой, огрызки небоскрёбов Ля Дефанса[37] на горизонте, люди в массивных масках и полной химзащите вокруг. Спёртый фильтрованный воздух, немного трясутся поджилки, мурашки бегут по спине от этого когда-то в прошлом великого, а сейчас — очень мёртвого города… Секс с каким-то худосочным парнем в апартаментах одной из башен «Канеда Индастриз», прижавшись голой маленькой грудью к холодному стеклу. Такой банальный и скучный секс, но такой важный в жизни девушки… На этом моменте Мэтьюза передёрнуло. Он просто-таки «варился» во всех ощущениях Момоко Эсаши, причудливо и случайно перемешивавшихся с его собственными. И не только такие чуждые ощущения, как тощий подросток, шлёпающий бёдрами в его ягодицы, вызывали дурноту. Даже сам по себе разрывающий мозг микс информации, поступающей с рецепторов двух человек одновременно, подавлял и изматывал. Тем не менее, каким-то невероятным образом собственные мысли Джея продолжали ворочаться даже в этом потоке чужих ощущений. Он не только смог собрать себя воедино, чтобы начать по-нормальному думать, но и успевал теперь ухватить суть проносящихся мимо образов, сохраняя её в своём мозгу. На вкус Джея, у этой дочери вполне среднего по рангу корпа была очень насыщенная и событийная жизнь для двадцатилетней. Если, конечно, всё это — не вирт-визиты… Но нет, те не дают столько запахов, ощущений на коже и даже эмоций. Это всё случилось на самом деле. «Вы желаете перезапустить таймер погружения? — прозвучал электронный голос среди какофонии наползающих друг на друга звуков всех видов и форм. — В случае неответа на этот запрос, Вы будете автоматически выведены из состояния погружения через 60 секунд. 59… 58…». «Перезапустить», — отозвался Джей. И тут же бешеный вихрь образов остановился, залив всё вокруг чернотой. «Кто здесь?» — услышал лейтенант испуганный девичий голос. Фак, ну конечно. Разумеется, она теперь слышит его мысленный монолог. «Эсаши-сан, меня зовут Джереми Мэтьюз, я — лейтенант Управления “7” Службы охраны госкорпы. Я веду дело о Вашем похищении». «Что… О каком похищении Вы говорите?.. — ошарашенно ответила девушка. — У меня всё хорошо, я… — чернота вокруг вдруг зашевелилась, меняя цвет, — …в Киото, на озере Бива, с матерью». Чернильная тьма вокруг и правда уже рассосалась, показывая идиллическую картину искусственно озеленённого озёрного берега — аккуратно подстриженные кусты, ухоженные газоны, футуристичные виллы, по моде десятилетия половиной здания нависающие над водой. Он, Джей, в голове Момоко Эсаши, идёт по набережной у самой кромки воды и обменивается шутками с молодой, хрупкой женщиной с очень взрослыми глазами, держась за руку. Эсаши, кажется, в этот момент всего семь. «Вас похитили, — продолжил настаивать Джей, — С Вашей подругой Аннабель. Возле клуба “Вечное сияние”». Следующий же шаг Момоко по набережной вбросил её в мерцающий неоном и лазерными лучами хаос танцпола. Картинка просто сменилась, без какой-либо связки с предыдущей, и стала медленно поворачиваться, словно если бы плоскость пола постепенно уходила из-под ног. Загремела музыка, пробирая мощными басами, а вокруг задрыгались странно, нечеловечески изгибающиеся тела других молодых прожигателей жизни. «Возле клуба?.. — растерянно протянул голос Эсаши-сан. — Да, я часто хожу туда с Аннабель…» «Вы вышли сфотографироваться с проститутками у входа…» — начал рассказывать Мэтьюз… и тут же оказался у входа в «Эйен-но-Кагайяки», смеясь и вешаясь на шею одной из жриц продажного секса, пока подруга Аннабель делает снимок. «Да, но…» — неуверенно начала Эсаши-сан. А Джей понял, как это работает. И начал судорожно вспоминать полицейский отчёт, на ходу дополняя и перефразируя. «А потом вы обе оказались в серебристой Хонде, которая повезла вас куда-то, где ни камеры, ни трекер мисс Андерс-Мисоцки не могли вас выдать». Из ниоткуда вокруг появилась тёмная подворотня, через которую по мокрому мусору медленно шагал Джей в голове Эсаши-сан, а рядом с ним шла та самая девушка, голо-снимок которой он два часа назад видел в материалах дела. Аннабель Андерс-Мисоцки, дочь корпа из верхушки Службы безопасности «Канеда Индастриз». Кровь стыла в жилах, идти вперёд не хотелось, но ноги сами, словно управляемые кем-то другим, медленно и неотвратимо несли их куда-то к мокрому силуэту невзрачного авто в конце переулка. «А дальше…» — хотел было продолжить Мэтьюз, но быстро понял, что это уже не нужно. Маховик болезненных воспоминаний Момоко Эсаши раскрутился. Они с подругой подходят к серебристой «Хонде». Дверь машины открыта, внутри темно, и только чьё-то колено в светло-серой одежде освещено отражёнными от мокрых стен городскими огнями. Момоко-Джею эта одежда кажется смутно знакомой… Но сердце бьётся слишком быстро, мысли прыгают, никак не вспомнить… Рывок. Картинка плывёт, сминается, и снова выпрыгивает из черноты. Они обе уже в машине, едут. Укол в бедро, больно. Чей-то голос бормочет в темноте: — Чёрт… Ну почему вы все, снаружи, так одеваетесь?.. Не отличить от проститутки же… Сами виноваты, это не я… Не я… Эсаши-сан укладывают на спину в неудобной, скрюченной позе. Она больно бьётся затылком. Прямо напротив её лица — застывшее лицо подруги Аннабель. В открытых, немигающих глазах — страх, но Аннабель, как и она, не может не то что кричать, даже двигать языком. Всё тело словно ватное, невозможно пошевелиться. В уголках глаз собираются слёзы бессилия. А голос из темноты всё бубнит: — Да ладно, что это я… Не переживайте вы так, дочери корпов… Вам всё равно немного осталось. Скоро всех вас, толстосумов с личными врачами и дорогими страховками, всё равно накроет… Хе-хе… Кто бы мог подумать, что именно из-за них вам и будет хуже других… Хе-хе… Судьба! Судьба… Мы — ваша судьба… Я — ваша судьба… Какая разница? Разница в пару дней — это разве вообще важно?.. Да сколько можно бороться, ты же даже не можешь двигаться! Отключайся уже! Резкая боль в затылке — картинка перед глазами дёргается и растворяется в черноте. И вдруг — яркий свет! Запахи и звуки сменились так резко, что Джей непроизвольно подпрыгнул на койке и заорал. Но, проорав всего секунду, булькнул, перегнулся через край койки и выблевал бледно-бежевую лужу — весь свой стакан быстрорастворимой питательной смеси, который успел выпить вместо завтрака. Ещё секунд через пять, когда рвотные позывы резко прошли, а он вновь привык к ощущениям реальности, лейтенант заметил, что рядом стоит всё тот же доктор со снисходительной улыбкой на лице. — Вас отключило по таймеру, Мэтьюз-сан, — улыбка стала шире. — Но не волнуйтесь — это хорошо. Для первого раза нагрузка на мозг была бы слишком велика, пробудь вы в состоянии погружения ещё хоть пару минут. — Что за хрень?! — почти крикнул Джей. Его сердце всё ещё колотилось, словно крупнокалиберный пулемёт. — Верни меня обратно сейчас же! Врач опустил взгляд и вздохнул. — К сожалению, если это сделать, можно навредить не только Вам, но и Эсаши-сан, чего я не могу позволить… — Да мне всё равно, что ты можешь и не можешь!.. — зарычал в ответ лейтенант, но тут же почувствовал еле заметный укол в левое бедро. Джей оторопело посмотрел на место укола — врач невозмутимо вынул из него небольшой инъектор и выкинул в корзину для переработки. — Это Вас успокоит, Мэтьюз-сан, — снова улыбнулся он. — Воздействие инвертора Чидори на мозг дайвера ещё не до конца исследовано, всякое в результате получается. В том числе и повышенная агрессивность. Не корите себя, если вдруг. И — да, в этом экспериментальном случае у меня есть полномочия Вам этот укол сде… — Да ты… То есть, Вы не понимаете! — запнувшись, перебил Джей, чувствуя, как рука и ноги становятся тяжёлыми. — У меня нет времени ещё и от этой хреновины очухиваться! — он вяло махнул рукой туда, куда улетел инъектор. — Там же… — он снова запнулся, вдруг поняв, что сейчас не просто выдаст только что полученную информацию о расследовании, но и покажется ещё более безумным. — Я же дело расследую!.. — И так — каждый раз… — прикрыв глаза, покачал головой врач. — Вколите себе вот это через две минуты, — он протянул другой инъектор. — Но не раньше — так будет хуже эффект.