– Вы довольны, вижу, – подала голос Шумилина. Она светила телефоном на ящики, но ближе подойти не решалась. – Давайте рассчитаемся и разойдемся. Надеюсь, больше вас не увижу. – Аналогично. – Денис быстро набил еще два магазина патронами, рассовал добычу по карманам, Шумилина терпеливо ждала. Дошло и до мобильника: Денис открыл крышку, чтобы вытащить карту памяти, и тут в окне возник человек. На этот раз он смотрел с той стороны, подпрыгивал, цеплялся за подоконник, отбежал, подпрыгнул еще раз. Шумилина с Денисом не сговариваясь шарахнулись в тень, Денис кинул Шумилиной телефон, сам схватился за автомат. Холодная сталь разом успокоила, сердце забилось ровно, дыхалка не сбоила. В окне снова появился силуэт, на этот раз Денис хорошо его разглядел: высокий, сутулый, в темной шапке на глаза, и вообще весь в черном. Показалось, что это Анькин хахаль, папаша ее дебиловатого сыночка, хотел рассмотреть получше, и тут силуэт исчез. Секунда, две, три – ничего, Денис выглянул в окно и едва успел отшатнуться: стекло разбилось вдребезги, вместе с осколками в комнату влетела бутылка с горящим фитилем, покатилась по полу. Завоняло бензином, он плескался через тряпку, паркет вспыхнул, огонь полз по полу к двери. – Ах вы твари! – Шумилина схватила со стола мешки и ветошь, швырнула на огненную лужу, – скоты, свиньи! Очередной магазин тут вкопать хотите, мрази! Все было просто, как грабли – кто-то решил уничтожить нежилой, «ничейный» дом для реализации своих коммерческих целей. Магазин вкопать, скорее, всего, Шумилина права. А что – место хорошее, проходное, дорога от вокзала к монастырю как раз неподалеку идет, вон она, за старыми березами. Торговлишка пойдет, только держись. Денис подобрался к окну, выглянул наружу. Там маячили уже трое, похожие друг на друга в темноте: кривые, длинные, двигались почему-то боком, но довольно быстро. Один размахнулся, но бутылка попала в стену, срикошетила и свалилась в сугроб. Денис обернулся – Шумилина топталась на тряпках, огня не было, но мерзко воняло гарью. Денис пробрался под окном, вскочил и дал очередь через разбитое окно. Троица застыла на месте, тот, что шел первым, вытянулся и зачем-то приложил руку козырьком ко лбу, точно солнышко ему мешало. Денис выстрелил еще раз, бил по сугробам в паре метров от поджигателей. Вылетели красивые фонтанчики снега, с берез сорвалось спавшее там вороне и заорало заполошно, на монастырской колокольне начали бить часы. Поджигатели дружно ломанулись прочь, куда-то в сторону склона, пропали там, как нечистые духи, только вороны еще орали им вслед и никак не могли успокоиться. В комнате воняло дымом и гарью, огонь давно потух под тряпкой, Шумилина пнула ее носком сапога. – Вот уж не думала, что еще раз эту музыку услышу, – она прикусила губу и сжала кулаки, – нас с Владом как-то обстреляли, его водитель спас всех тогда. Тоже очередями стреляли, я помню. Меня Влад на пол кинул, потом фонарь был на пол-лица… Держите. Она кинула Денису телефон, тот поймал, сунул в карман. Посмотрел в окно, на Шумилину, снова на сугробы у берез. Никого, только догорает бензин из разбившейся о стену бутылки да завывают где-то далеко спецсигналы. Пока далеко. Денис спрятал «укорот» под куртку. – Я пойду, – Шумилина осторожно отступила в коридор, – уже поздно. – Маргарита Михайловна, одну секунду. Та остановилась, подняла голову. По виду спокойная, а зубы аж до хруста сжала, и взгляд в одну точку. Ну кто мог подумать, что в музее два десятка лет целый арсенал хранился, и кто знает, что там во втором ящике. Не мумия, точно. Ну да ладно, с этим полиция разберется, они тут уже недалеко. – Я вас провожу. Они быстро прошли по коридору, сбежали по ступенькам, на этот раз почему-то не таким скользким. Денис открыл дверь, Шумилина кинулась наружу, Денис придержал ее за рукав. – Вы понимаете, что никому не надо знать о том, что тут сегодня произошло. Вы умная женщина. И очень красивая, честное слово. Я понимаю Тарновского. – Да что вы такое говорите, – Шумилина спускалась с заснеженного крыльца, – откуда я знаю, что тут произошло, меня тут вообще не было. В отеле трубу с холодной водой прорвало, и с горячей тоже, у меня дел полно. Она пошла к «ситроену», то и дело оступаясь в глубоком снегу, три шага по прямой, один вбок, потом еще немного прямо и снова вбок. По стенам старого дома опять заполыхало синим, но с примесью красного на этот раз – в горку поднимался полицейский «уазик». Шумилина пропала из виду, Денис спрыгнул с крыльца и бросился в сторону вокзала. Навстречу удачно попалась нужная маршрутка, Денис добрался до своего поворота и вышел в чистом поле: дальше километра полтора до Пашкиного дома предстояло идти пешком. Быстро теплело, поле и дальний лес затягивал туман. В дымке пропали очертания деревьев и домов, точно их разъедало кислотой. Скользкая, ни разу не чищенная за зиму, дорога пошла вниз, повернула, и Денис шел точно в молоке. Взмок, будто кросс пробежал, и сердце все еще колотилось где-то в горле – то ли недавно пережитое так сказывалось, то ли просто усталость накрыла. «Калаш» приятной тяжестью оттягивал плечо, нагревшийся после огневого контакта ствол давно остыл и приятно холодил кожу рук. Колея поднималась, Денис оказался на взгорке. Отсюда он хорошо видел поселок, по самые крыши утонувший в тумане, справа дымка подсвечивалась изнутри. Морок красиво переливался то желтым, то зеленым, то красным вперемешку с голубым – у соседей горела гирлянда на елке, что стала сейчас точно маяк в темном море. Пройти оставалось всего ничего, просвет между остатков застроенного поля, вдоль торчавших из сугробов стеблей борщевика и репейника. Туман понемногу разносил ветер, в мутной пелене появилось множество черных дыр. Денис пошел быстрее, почти побежал, и тут слева, где вдали из-за горизонта поднимался лес, за черными палками сухой травы мелькнула быстрая длинная тень. Денис сбавил шаг, остановился, вгляделся в темноту. Тень тоже остановилась и смотрела на него будто с той стороны бытия, Денис чувствовал на себе ее взгляд. Небо быстро расчищалось от облаков, стало свинцово-серым с зеленью: за лесом поднималась луна, пока невидимая отсюда. Она светила тени в спину, та вытянулась в струнку и нюхала воздух. Из мертвых зарослей бесшумно выплыла вторая, помельче, изящнее, прижалась боком к первой и тоже вытянула к человеку узкую тонкую морду. Денис сдернул с плеча «укорот». – Здорово, звери, – проговорил негромко, – я вас не трогаю, и вы меня не трогайте. Идите куда шли, вам же лучше будет. Волки точно услышали его, дружно развернулись и пропали на стыке неба и земли. Денис спрятал автомат под куртку и через пару минут был дома. Бетонная глыба промерзла чуть ли не насквозь, зато в кухне было хорошо, даже жарко. Денис положил «калаш» на подоконник, посмотрел на улицу. Никого, темно и тихо, елочка в огороде напротив тоже погасла, и пса не слышно. Но хозяева здесь, светятся их окна на первом и втором этажах, даже музыку доносит, кажется, рок. Денис включил телефон: шесть пропущенных, три от Пашки, два от Иры, последний раз она звонила примерно час назад. «Где она сейчас?», – Денис вспоминал маршрут. Если из Страсбурга выехали, то в Зальцбурге должны быть уже или в Мюнхене: больше половины тура прошла, скоро домой. Набрал ее номер, скинул, позвонил Пашке. Тот моментально схватил трубку, точно только того и ждал. – Ты как там, Костя тебя не прибил? – Руки у него коротки, – отозвался Пашка, – он вообще в офисе не появляется. Главбух с ума сходит – у нее куча документов на подпись, а Косте хрен по деревне. Выключил телефоны и имел всех в виду. Может, на Мальдивы смылся из нашей вечной мерзлоты. У тебя как, нашел Шумилину? – Нашел, но там дохлый номер, – Денис осматривался в кухне, потом вышел в коридор, принялся открывать заваленные хламом прежних хозяев шкафы. – Они с Тарновским давно расстались, ловить нечего. В старом шкафу из темного полированного дерева на верхней полке обнаружилась прорва старых газет. Бумага не отсырела, что удивительно, от нее приятно пахло. Денис положил автомат на эту полку, прикрыл сверху найденными тут же журналами. – Жалко, – сказал Пашка, – я на нее рассчитывал. Может, нафиг эти ритуалы, и так понятно, кто Костю обидел. Надо самого Тарновского за сам знаешь что подержать, и вопрос решится в нашу пользу. «Можно», – окна в доме напротив погасли, музыка тоже стихла. Небо снова затягивали тучи, в мутном лунном свете кружился мелкий снег. – Можно, – согласился Денис, – в крайнем случае, так и сделаем. Завтра сможешь мне помочь? – Не вопрос, – отозвался Пашка, – чего делать надо? – Завтра скажу. Мысль пришла недавно, когда через поле от остановки домой шел, и эту мысль надо было еще обдумать. Родилась она давно, в силу множества причин оставалась пока запасной, но наличие аргумента калибра семь-шестьдесят два вывело ее в основные. – Ты что-то мутишь, чувствую, – волновался Пашка, – хоть намекни, кому морду бить придется, я морально подготовлюсь. – Может, и не придется, – уклончиво сказал Денис, – утром к восьми сможешь приехать? Рановато собрались, и то чуть не опоздали: Гена уже прогревал машину и заботливо счищал снег с лобового стекла своей «мазды». Навел порядок, осмотрел со всех сторон, чуть ли не облизал свое сокровище и покатил неспешно к офису «Бастиона». Пашка держал дистанцию в две-три машины и даже ссутулился на всякий случай, чтобы казаться ниже ростом. Денис устроился на заднем сиденье и локтем прижимал к боку «укорот». В голову лезла всякая чушь: например, что будет, если их сейчас остановят и обыщут полицейские, и чем все это закончится. Гена тем временем припарковался у «Бастиона», оглядел свою машинку со стороны, чуть ли не расцеловал на прощание и скрылся в двухэтажном здании. Пашка пристроил «тойоту» у торцевой стены и, чтобы лучше видеть вход, перебрался на пассажирское сиденье. – Щас выйдет, мы его догоним, подрежем и сразу в морду, – планировал Пашка, – потом ты его держи и вопросы задавай, а я буду информацию скачивать. Денис не спорил: в морду так в морду, можно вместо «доброе утро», за встречу, так сказать. Фишка в том, что и он сам, и Пашка могут в морду от Гены выхватить, поэтому лучше сразу аргумент предъявить, полностью снаряженный и готовый к дискуссии. – У него левая рабочая, заметил? – Пашка обернулся, – это надо учитывать. На крыльце появился Генка, сбежал по ступенькам. Денис толкнул Пашку в плечо, тот перебрался за руль и завел машину. Гена меж тем рысцой миновал свою блестящую «мазду», обернулся даже на бегу, а сел в серую «хонду» и рывком стартанул с места. – Конспирация, однако, – Пашка старался не отстать от шустрой машины, – какая-то каша заваривается, как бы не опоздать. Гена паинькой держался в правом ряду, соблюдал скоростной режим и ПДД не нарушал. Выехали на проспект, проторчали с четверть часа в традиционной пробке у Вечного огня, проехали вдоль монастырских стен, свернули в сторону прудов. Справа впереди показался бывший музей, он же госпиталь, он же школа в прошлой жизни. Вполне себе целый, следов пожара нет, крыша и двери на месте, а выбитое стекло – Денис чуть шею не вывернул, рассматривая – заменено на целое, поблизости никого. «Хонда» тем временем поднялась в горку, объехала монастырь с другой стороны и оказалась на перекрестке. Дорога прямо вела к «Ковчегу», скрытому отсюда стеной магазина, Гена повернул направо, к выезду из города, и свернул буквально в первый же проулок. Пашке пришлось тормозить на остановке, чтобы не засветиться. – Я посмотрю, – Денис выбрался из машины, поглядел на свое отражение в стекле. Куртка чуть топорщилась, но не критично, ни за что не догадаться, что под ней на ремне припрятан готовый к бою автомат. Пашка отъехал немного назад, Денис прошел между желто-белых панельных домов, осмотрелся. За панельками прятались две кирпичных трехэтажки, деревья меж домов росли так густо, что ветки касались балконов, березы чуть ли не падали в окна. Дороги в слежавшемся снегу, у мусорных контейнеров груды пакетов с отбросами, в них роются вороны. Посреди дороги чешется чудовище: помесь таксы и дворняжки, до того страшна на вид, ну прям живая декорация для кино о монстрах. Вдоль мусорки гуляют толстые тетки с орущими детьми, привольно бегают дворняги. Серая «хонда» притаилась меж двух снежных куч, наваленных как попало, Генка откинулся на спинку сиденья и то ли медитировал, то ли дремал. Денис немного последил за ним, позвонил Пашке и доложил обстановку. – Клиент ждет, и мы подождем, – отозвался тот, – я напротив магаза. Если что – беги сюда. И едва отбился, как из крайнего подъезда трехэтажки выкатилась Гаранина. Денис сначала решил, что ошибся, но нет – блондинка с косами, довольно растрепанными, правда, в белой норке и с перекошенным лицом вывалилась на дорогу, поскользнулась и довольно громко выругалась. «Хонда» высунулась из-за куч, Денис кинулся к помойке: спрятаться реально больше было негде. Наступил на драного игрушечного зеленого крокодила, тот заорал человеческим голосом, с воплями взлетели вороны. Гаранина выровнялась, сделала еще пару шагов на каблучищах и поковыляла куда-то к забору справа. «Хонда» проехала немного и встала, Гаранина на ходу скинула с плеча здоровенный коричневый портфель, порылась в боковом кармане, раздался писк сигнализации. Денис кое-как отбился от крокодила, прилипшего к подошвам, едва не выронил автомат и вытащил, наконец, телефон. – Пашка, здесь Гаранина, газуй сюда! Хотя нет, стой пока, я скажу, – он следил за маневрами оппонентов. Блондинка пропала за забором, «хонда» включила заднюю и резво покатила к панелькам, Денис снова побежал за помойку. Крокодил точно ждал его там, кинулся под ноги, заверещал, успокоившиеся вороны заорали чуть ли не матом. – Что такое? – Пашку раздирало от любопытства, – командир, ты там как, помощь нужна? Крокодил улетел в сторону раздолбанной песочницы, толстая самка, гулявшая там, заметила снаряд и показала Денису неприличный жест. Подошла вразвалочку и ловко пнула крокодила обратно, игрушка смачно плюхнулась о контейнер. «Хонда» вильнула вправо и затерялась за кустами, мимо прокатил внедорожник матери драконов. Та вцепилась в руль обеими руками и зачем-то вжала голову в плечи, Денис отвернулся и тоже пригнулся, чтобы скрыться уже от Гены. – Начальник, мне выезжать? – уточнял обстановку Пашка, – я готов, только скажи, куда. – Сейчас сам увидишь, – Денис выскочил на дорогу и рванул к магазину. Гаранина на драконах проскочила мимо домов и выехала к тому самому зданию, где в засаде ждал Пашка, «хонда», помедлив, прошмыгнула следом. Денис мчался по скользким колеям, пару раз чуть не грохнулся, и локтем прижимал к боку норовивший упасть автомат. Из трубки доносились треск и Пашкины удивленные матюки, потом пошли короткие гудки. Денис проскочил между домами, завертел головой, справа раздался длинный гудок: Пашка махал из «тойоты», Денис мигом оказался на заднем сиденье. – Вот это поворот, – Пашка аж привстал, высматривая в потоке черный внедорожник, – это она тут отсиживалась, значит, а наш клиент ее выпасал. Девушка не в курсе, я так понял… Он выехал на перекресток и зло плюнул: светофор зажегся красным. «Хонда» и драконы успели проскочить, Пашка опоздал совсем немного. Он покрутил головой, оглянулся, перекрестился зачем-то и дал по газам. Объехал двух теток на «зебре» и под их вопли рванул к выезду из города. – Откуплюсь, – пробормотал Пашка, обхватив руль и воровато оглянувшись, – скажу, что не заметил. И втопил газ чуть ли не до упора. Проскочили больницу, рынок, стройку за длиннющим забором и оказались у переезда, открытого, слава аллаху. «Тойота» запрыгала по настилу, Пашка приподнялся на сиденье, вытянул шею. – Вон они, прямо по курсу, справа. Денис и сам заметил черную корму с переплетением зеленого, красного и синего хвостов и плоскую «хонду», что шла в левом ряду. Промелькнул знак съезда на прилегающую, «крузак» заморгал правым поворотником и вдруг резко ускорился. «Хонда» не отставала, пропала из виду, Пашка аж застонал с досады: – Уйдут, упустим. Это корыто не вытянет… – Гони, гони, – Денис высунулся в окно. «Крузак» первым свернул вправо и чесал по трассе сквозь поле, «хонда» летела следом, точно волк за лосем, ну или за медведем, за крупняком, короче. Дистанцию пока держала, но всячески давала понять, что достанет в любой момент. Мать драконов перла на всех парах и вроде как на преследователя не реагировала. Пашка оказался на прилегающей, когда обе машины пропали из виду. – Ушли, ну как так, – он чуть не плакал, – гады, понакупали танков… «Тойота» выскочила на пригорок, поле точно разошлось в обе стороны. Вдоль горизонта тянулись неизменные сизые елки с примесью берез, поле пряталось под сугробами. Впереди чуть левее оказалась лесополоса, довольно густая, рядом на обочине стоял «крузак», перед ним боком «хонда», по снегу к лесу бежали двое. – Командир, мне кажется, мы тут лишние, – Пашка надавил на газ, разгоняя старую машину, – третьи лишние, так сказать. Одного не пойму, на кой было тащиться в лес, в сугробы… «Тойота» слетела с горки, Денис приоткрыл дверцу. Точно, вспомнил, эта дорога ведет к детскому летнему лагерю, через него можно выскочить на трассу к Москве, там есть объезд. Гаранина, похоже, на это и рассчитывала, не поехала через город, хотела огородами прошмыгнуть, но Гена оказался начеку. «Тойота» прыгала в колеях, Пашка с трудом держал машину на дороге. И тут слева снег изменил цвет, стал темнее. – Влево бери, – крикнул Денис, – там проехать можно! Пашка повернул руль, и «тойота» выскочила на тропу, скорее на дорогу, что вела к дачам. Трактор тут прошел один раз, разгреб завал на ширину ножа, впору одной машине проехать, две не разойдутся. И лесок вот он, совсем рядом, лишь канаву перемахнуть. Выскочили из машины и запрыгали по снегу, Денис обернулся на бегу: «тойоту» почти по крышу скрывают снежные завалы, если не приглядываться, то и не заметишь. Пашка промчался мимо и чисто лось рванул к лесу, Денис еле поспевал следом. Легкий «укорот» точно пять или семь кило разом прибавил, дыхалка немедленно засбоила, сердце колотилось в горле, в ушах грохотала кровь. Пашка эльфом парил над сугробами, обернулся пару раз, махнул Денису, сделал страшную рожу и пропал в березках, Денис через пару минут ввалился следом. – Незачет тебе, – съязвил Пашка, – пересдача, командир. Не вижу клиентов, – он осматривался, чисто спаниель на стойке, только что не принюхивался. Денис затаил дыхание, прислушался к звукам леса. Ничего, мертво все, аки кладбище в полнолуние, ни ветка не скрипнет, ни птица не прокричит. Тонкие березки чуть дрожат от ветра, да слабо шелестит под ногами пробившаяся из-под снега трава. И все, ни звука, как в космосе. Пашка пробежался туда-обратно, снова в струнку вытянулся и даже шапку с головы стащил, подался вперед чисто по-собачьи, повернулся к Денису: – Туда, быстро! И первым махнул к елкам, странным образом затесавшимся в прозрачный березняк. Денис побежал следом, догнал Пашку, тот вытянул руку: стой. И поднес палец к губам. – Вон они. Только тихо, не спугни. Елки выбирались на пригорок снизу вверх, березки толпились на вершине, среди них показалась Гаранина. Огромная, шуба нараспашку, косы дыбом, физиономия красная, аж отсюда видать. Оглянулась, кинулась к обрыву, оступилась и грохнулась на одно колено. Уронила портфель, потянулась схватить его, и тут Гена толкнул ее в спину. Выскочил ну реально как черт из-под земли, непонятно, откуда взялся, налетел и пнул с силой. Гаранина покатилась по кочкам и пням, портфель тащился следом: она успела-таки зацепить ремень. Летела, жутко переворачиваясь, точно кукла в человеческий рост, снесла по дороге маленькую березку и успокоилась у высокого голого, без коры, пня. Гена съехал с горки на подошвах словно лыжник, наклонился над упавшей. Гаранина шевельнулась: она врезалась плечом в пень, попыталась повернуться и вдруг закричала пронзительно, громко, на весь лес, ей отозвалось эхо. Денис сунулся вперед, Пашка придержал его за рукав. – Ну, давай, впишемся, не вопрос. А дальше что? – он смотрел на Гену, что склонился над Гараниной. Эхо смолкло наконец, тишина снова давила на уши, даже шум двигателей с дороги не доносился в эту глушь. – И что дальше? – повторил Пашка. – Все равно ей не помочь. О себе думай, – он исподлобья глянул на Дениса, – об Ире. Она скоро вернется? – В воскресенье, в девять вечера. У нее рейс из Мюнхена вроде, или из Вены, в Шереметьево. Гаранина снова вскрикнула, но коротко, будто подавилась. Гена толкнул ее на живот, прижал коленом между лопаток, обхватил ей голову за подбородок и затылок, рывком повернул набок. Пашка зажмурился и оскалил зубы. – Палач, мать его за ногу. Все, командир, забудь, это не наш грех. Что мы могли сделать?