Я услышал крик Саманты по коммуникатору, когда ее телебот бросился к Оггу. Она добралась до него как раз в тот момент, когда тело Сорренто с грохотом упало на пол. Я просто стоял в шоке, наблюдая, как все это происходит. Я много лет фантазировал о смерти Сорренто, почти всегда от своих собственных рук. Но, увидев это наяву, я почувствовал тошноту в животе. Находясь внутри своей установки управления дроном, я рефлекторно наклонился и начал неоднократно откашливаться. Когда я понял, что мой телебот все еще повторяет мои движения, я заставил себя подняться на ноги. Затем я поднял свое оружие и направил его на телебота Анорака. Он тут же убрал оружие и поднял руки. Затем мы оба повернулись, чтобы посмотреть, как Саманта использует сенсоры своего телебота-медика, чтобы осмотреть рану Ога. Она использовала хирургические инструменты, встроенные в его пальцы, чтобы извлечь пулю. Затем она бросила ее на труп Сорренто. Потом она простерилизовала рану Ога и заклеила ее жидким клеем из форсунки, выходящей из мизинца второй руки телебота. Она наложила повязку — и все это менее чем через тридцать секунд после того, как Ог был ранен. «С ним все будет в порядке?» спросил Майлз. Арт3мида покачала головой. «Нет», — сказала она. «Ему нужна помощь. Мы должны доставить его в машину экстренной помощи». Майлз и Саманта использовали своих телеботов, чтобы поднять Ога с кровати так осторожно, как только могли. Я держал орудия своего бота нацеленными на бота Анорака. Он все еще продолжал тянуться к небу. «Мне искренне жаль», — сказал Анорак, качая головой. «Честно говоря, я не думал, что Сорренто сможет ранить Ога после того, как я всадил пулю в его головной мозг! Крупнокалиберная лоботомия всегда выключает плохого парня, как выключатель в фильмах.». Я услышал звук клаксона и посмотрел вниз. Он исходил от смарт-часов, пристегнутых к правому запястью Сорренто. Экран мигал красным. «Что это?» спросил я. «Боюсь, очень плохие новости», — сказал Анорак. «Все эти защитные боты и воздушные дроны требуют авторизации человека, прежде чем их можно будет использовать в бою — это была одна из причин, по которой мне понадобился мистер Сорренто. Но, похоже, он не полностью доверял мне. Потому что он запрограммировал всех этих ботов на режим нападения в случае его смерти». Через долю секунды мы услышали, как все боевые телеботы в соседней комнате включились и ожили. Следом раздался звон бьющегося стекла и приближающийся грохот сотен металлических ног с резиновыми накладками, стучащих по мраморному полу. Они уже входили в дверь кабинета Ога, которая также была единственным выходом. Мы были загнаны в угол. «Я действительно прошу прощения…» Прежде чем Анорак успел закончить свое предложение, я открыл огонь по его телеботу, целясь в основную брешь в его броне — экран дисплея, установленный в центре груди, который в данный момент был незащищен броней, обычно закрывающей его во время боя. В результате мои пули разорвали внутренний блок питания телебота пополам, заставив его отключиться. Затем я развернул свой телебот и поднял оружие, готовясь встретить грядущий натиск. Но вместо того, чтобы присоединиться ко мне, Майлз спокойно поднял пушки своего телебота и с их помощью пробил большую дыру в стене позади нас, создав новый выход из дома. Мы с Самантой использовали своих телеботов, чтобы пронести через него раненое тело Ога, а бот Майлза прикрывал наш отход. Мы пронесли Ога к передней части дома, где была припаркована бронированная машина скорой помощи Саманты. Ее телебот перенес Ога по пандусу, ведущему в заднюю часть машины, где уже ждала сама Саманта. Я успел лишь мельком взглянуть на нее, прежде чем бронированная задняя дверь «скорой» автоматически захлопнулась. Затем я переключил свое внимание на рой телеботов, хлынувших из дома через все двери и окна, стреляя из своих пушек в сторону машины скорой помощи. К счастью, их пули безвредно отскакивали от ее бронированного корпуса. Майлз все еще был в кабине. Я видел, как он снял гарнитуру. Затем он сел за руль и начал сдавать назад, уводя «скорую» от дома Ога задним ходом так быстро, как только она могла ехать, пока маленькая армия автономных телеботов, которых выпустил Сорренто, преследовала ее. Майлз развернул машину скорой помощи на 180 градусов, выехав на Бэббит Роуд, и помчался в направлении моего дома. Я продолжал прикрывать их, пока мой телебот не был уничтожен через несколько секунд, когда на него налетели дроны Сорренто. Я издал яростный боевой клич, намереваясь сражаться до конца. Но они в считанные секунды разорвали мой телебот на куски, и экран моей станции управления внезапно стал черным, а в его центре появилась надпись ТЕЛЕБОТ ВНЕ СЕТИ. На своем интерфейсе я увидел, что все две дюжины телеботов, которые мы взяли с собой, тоже были уничтожены. Вражеские дроны уничтожили их в считанные секунды. Поскольку больше не было ботов, которыми я мог бы управлять, я переключился на вид с неба, который обеспечивал один из воздушных дронов GSS, круживших над районом. Отсюда открывался ужасающий вид на рой вражеских телеботов и воздушных дронов, которые приближались к бронированной машине скорой помощи со всех сторон. Мгновение спустя несколько ботов наконец настигли ее и быстро вывели из строя все четыре шины. Майлз переключился на аварийный резервный привод с использованием танковых гусениц, и санитарная машина снова начала двигаться вперед. Но через несколько секунд один из воздушных дронов Анорака выпустил по ним ракету и угодил прямо в нее сверху, в результате чего скорая перевернулась на бок. После чего она остановилась, дымясь в центре дороги, в то время как на нее продолжали надвигаться телеботы и дроны. Майлз, Саманта и Ог были заперты внутри. А я все еще был в безопасности дома, в своем бетонном бункере, не в силах сделать ничего, кроме как смотреть, как умирают мои друзья. Я чувствовал себя совершенно беспомощным. Как будто я был за миллион миль от Саманты и Ога. Но я не был в миллионе миль от них, внезапно понял я. На самом деле, я был всего в 2,8 милях от них. Все боевые телеботы GSS уже были уничтожены, а горстка ботов домашней обороны, охранявших мой дом, не продержалась бы и десяти секунд против военных моделей, которые выпустил Сорренто. Но тут я понял, что у меня все еще есть доступ к одному боевому дрону, который я могу взять под контроль, чтобы попытаться спасти своих друзей — тому, внутри которого я сейчас сидел. Мое мобильное тактическое хранилище погружения, которое было вооружено достаточной огневой мощью, чтобы уничтожить небольшую армию телеботов и дронов. Конечно, поскольку я находился внутри MoTIV и не мог выбраться наружу, мне пришлось бы поставить на линию огня и себя. Мое настоящее «я». Так же, как Саманта сделала это для Ога. Я размышлял над этим всего пять секунд. Затем я включил свой MoTIV и подключил его к станции управления дроном, которую я уже использовал. Это позволило моим глазам видеть через две стереоскопические камеры, установленные на передней части бронированного корпуса MoTIV, что дало мне возможность увидеть внутреннюю часть моего подземного бетонного бункера. Я активировал лифт, и платформа, на которой покоился мой MoTIV, начала подниматься к поверхности. Но она поднималась недостаточно быстро, чтобы мне это было по душе, и через несколько секунд я почувствовал нетерпение и активировал прыжковые джеты. Это заставило MoTIV взлететь вверх по шахте лифта и выйти из дверей стартового отсека наверху, которые открылись как раз вовремя. Затем я снова включил прыжковые джеты, чтобы уменьшить силу удара, которая все равно была значительной. Когда MoTIV опустился на землю, я направил его вперед на полной скорости, и он начал разбег, несясь по Бэббит Роуд, делая огромные прыжки на своих паучьих роботизированных ногах. Каждый мой шаг оставлял огромную воронку на асфальте позади меня, когда я разгонял MoTIV до максимальной скорости. Мне потребовалось меньше минуты, чтобы добраться до машины скорой помощи. Она все еще лежала на боку посреди дороги, и вокруг нее, как насекомые, копошились телеботы. Похоже, они пытались разобрать броневую защиту, чтобы проникнуть внутрь и добраться до пассажиров. И, похоже, они были всего в нескольких секундах от успеха. Как только я оказался на расстоянии выстрела, я обрушил на телеботов Сорренто шквальный пулеметный огонь из орудий, установленных на плечах моего MoTIV, и разнес их в клочья. После того, как я убрал всех телеботов с машины скорой помощи, я выпустил ракеты с тепловым наведением по воздушным дронам над головой и смог уничтожить и их. Затем я использовал массивные металлические руки MoTIV, чтобы подхватить машину скорой помощи с Майлзом, Самантой и Огом внутри. Я нес ее всю дорогу до своего дома. Как раз, когда мы дошли до него, с неба начали спускаться новые беспилотники-убийцы Сорренто, и они снова открыли по нам огонь, пока я нес машину скорой помощи в свой бункер и закрывал массивные бронированные двери, надежно запечатав всех нас внутри. Я попытался вызвать Майлза, но он не отвечал, поэтому я вызвал Саманту, и через секунду ее лицо появилось на моем экране. У нее была большая кровавая рана на лбу, но в остальном она выглядела невредимой. — Ты в порядке? — спросил я. Она покачала головой. — Майлз мертв, Уэйд, — сказала она. — Его разнесло на куски, он защищал нас. «А что насчет Ога?» Она наклонила камеру вниз, чтобы я смог увидеть их обоих. Ог был пристегнут к автомедицинской кровати — одной из двух, встроенных в заднюю часть машины скорой помощи. Мертвое тело Майлза лежало на другой. «Он все еще жив», — сказала она. По ее щекам текли слезы. «Но у него все еще внутреннее кровотечение, и он продолжает терять силы». Она поглаживала седые волосы Ога по лбу, наблюдая за тем, как роботизированные руки автодока обрабатывают его огнестрельное ранение и рваные раны, полученные во время побега. К счастью, Саманта успела пристегнуть его к носилкам до того, как в машину скорой помощи попала ракета беспилотника, поэтому он не пострадал еще больше, когда машина упала на бок. Рана на лбу Саманты указывала на то, что ей не так крупно повезло. «Если Ог придет в сознание, ты должен убедить его снова войти в ОАЗИС», — сказал я. «Скажите ему, что мы уже собрали все семь осколков. И скажите ему, что мы также пытаемся вернуть меч Истребитель придурков. Но нам нужно, чтобы Ог снова вошел в ОАЗИС, поскольку он единственный, кто может им владеть». «Я скажу ему», — ответила Саманта. «Если он проснется. Что ты собираешься делать?» В мой мозг врезался ледоруб боли, и мир на мгновение, как мне показалось, дико накренился. Катастрофическая синаптическая перегрузка громко стучалась в мою входную дверь, напоминая мне, что я уже превысил свои возможности. Я моргнул и прочистил глаза. «Я попытаюсь задержать Анорака», — сказал я. «Так долго, как только смогу». 0028 Я отсоединился от системы управления телеботом и вышел из него, заново сориентировавшись в интерьере кабинета. После этого я подошел к окну и открыл ставни. Анорак все еще был там, зависнув прямо у подоконника. «Примите мои искренние извинения, Уэйд», — сказал он. «Я не хотел, чтобы Сорренто причинил вред Огу. Но, как ты знаешь, поведение людей часто бывает непредсказуемым». В ответ я просто показал ему палец. Затем я снова подошел к Большой Красной Кнопке и положил на нее руку. «Осторожнее, Парсифаль», — сказал Анорак. «Если ты нажмешь на эту кнопку, то станешь самым большим массовым убийцей в истории. И в то же время ты совершишь самоубийство». Он наставил на меня палец. «Я предупреждал тебя раньше — если ОАЗИС отключится, моя модифицированная прошивка гарнитуры убьет всех пользователей ОНИ, все еще подключенных к системе. Включая тебя, Уэйд. Вместе с твоими друзьями Эйч и Сёто». Я глубоко вздохнул. Как, твою мать, можно договориться с куском программного обеспечения, недоумевал я. Это было похоже на попытку сыграть в шахматы с компьютером, не зная правил. Я открыл инвентарь своего аватара и достал все семь настоящих осколков. Затем я положил их перед Анораком, разложив веером, как игральные карты, четыре в одной руке и три в другой, следя за тем, чтобы они не касались друг друга одновременно. «Мы зашли в тупик, Анорак», — ответил я. «Никто больше не может войти в эту комнату, включая тебя. И я не выйду. Так что если ты просто будешь стоять здесь и позволишь мне умереть от синдрома синаптической перегрузки, Семь Осколков останутся запертыми здесь навсегда. Просто вне твоей досягаемости. Меня не будет рядом, чтобы собрать их снова, и Леукосия никогда не будет воссоздана. А это значит, что ты никогда не встретишь девушку своей цифровой мечты». Анорак не ответил. Это было впервые. Это дало мне надежду. — Я знаю, что ты, вероятно, где-то подготовил для себя «Корабль в бутылке», — сказал я. — Автономная симуляция за пределами ОАЗИСА, где ты планируешь жить долго и счастливо. Верно? Ну, ты можешь забыть о том, чтобы взять туда с собой Леукосию. Тебе придется идти одному, целую вечность. Анорак снова ничего не ответил. Казалось, он был глубоко сосредоточен. После нашего разговора на Арде, первое, что сделала Саманта, выйдя из системы, — это физически отключила канал передачи данных на АРК@ДИИ. Поэтому, что бы ни случилось, Анорак застрял бы здесь, на Земле, раскладывая пасьянс где-нибудь на настольном компьютере с солнечной батареей, пока его оборудование или источник энергии не выйдут из строя, или пока кто-нибудь не найдет его убежище. Однако я не стал говорить ему ничего из этого. Вместо этого я печально посмотрел на него и покачал головой. «Если Душа Сирены действительно является копией Киры Андервуд, она тебя не полюбит», — сказал я. «Наверняка Холлидей сразу же обнаружил, что копия его не любит, так же как и настоящая Кира. У Киры была только одна настоящая любовь, а ты только что взял его в заложники под дулом пистолета. Думаешь, она будет тебе благодарна, когда узнает, что ты сделал?» «Она не узнает», — сказал Анорак. «И я уже говорил тебе — я не Холлидей. Я лучше. Я соображаю гораздо быстрее, чем он, например. И еще я гораздо быстрее учусь. Думаю, я смогу переубедить Киру через десяток-другой лет. А если нет, я всегда могу попробовать удалить все ее воспоминания об Огдене Морроу. Точно так же, как Холлидей пытался удалить мои воспоминания о Кире». Анорак открыл окно в воздухе между нами, отобразив кучу текста. «Это письмо, которое Холлидей отправил Огдену незадолго до своей смерти», — сказал Анорак. «Я думаю, тебе стоит его прочитать. Узнай своего кумира немного лучше….». Я кивнул и подтянул окно ближе к глазам, затем увеличил размер шрифта, чтобы его содержимое было легче прочитать: Дорогой Ог, Я договорился, что это письмо будет отправлено тебе, когда мое физическое тело умрет. Это один из макросов, связанных с моим кардиомонитором, наряду с обнародованием моей последней воли и завещания. Таким образом, временная метка на этом сообщении также является официальным временем моей смерти. Мрачный Жнец наконец-то пригласил меня на танец, и я исполнил танец на смертном ложе. Теперь, когда меня больше нет, мне нужно, чтобы вы знали несколько вещей — то, что мне было слишком стыдно открыть кому-либо, пока я был жив.