– Учителя велели нам это не обсуждать. Если кто-то и болтал про Сиу-Ман с репортерами или еще с кем-то, я об этом ничего не знаю. Графиня явно старалась говорить как можно меньше, и это вызвало у Нга-Йи еще больше подозрений. Она ждала, что N сумеет заставить девочку сказать что-нибудь еще, но его следующие слова не на шутку удивили Нга-Йи. – Что ж, ладно. Не хочу отвлекать тебя от репетиции. Прости, что мы побеспокоили тебя. Он поклонился на прощание. Нга-Йи не могла понять, что происходит, но она согласилась не вмешиваться, поэтому стояла рядом со сыщиком и улыбалась Миранде. Та учтиво поклонилась им обоим, но Нга-Йи показалось, что вежливость абсолютно показная. – О, прости, еще один вопрос, – сделав несколько шагов к выходу, N неожиданно обернулся. – Ты ведь приходила на похороны Сиу-Ман, да? Графиня вздрогнула. Пару секунд она смотрела на N, а потом пробормотала: – Нет. Вы меня, наверное, с кем-то спутали. – А… ну извини. До свидания. Они вышли из репетиционного зала и пошли по открытой галерее к другому концу четвертого этажа. N остановился около каменной баллюстрады и вытащил свой белый смартфон. Похоже, проверил входящие сообщения. Внизу находилась волейбольная площадка. Группа девочек в спортивной форме вела игру. – Она это сделала? – спросила Нга-Йи, убедившись, что рядом никого нет. – Понятия не имею. N пожал плечами и убрал телефон в карман. – Понятия не имеете? Тогда почему вы ее так быстро отпустили? Вы должны были задать ей больше вопросов. – Без толку. – N скрестил руки на груди – в точности как Графиня. – Эта девица держит глухую оборону. Мы бы к ней не пробились, несмотря ни на что. К тому же вокруг было так много свидетелей, что стало бы только хуже, если б я взялся на нее давить. – И что же теперь? – Мы с ней поболтаем в другой раз, только и всего. – Если она так осторожна, она, может быть, вообще не захочет с нами больше говорить. – Обещаю: захочет. – N помахал блокнотом, очень похожим на тот, с соболезнованиями, который им отдала мисс Юэн, но это оказался сценарий «Венецианского купца». На уголке обложки было написано: «Миранда Лай». – Вы украли текст ее роли? – Чушь. Я положил на стол свои вещи, а потом случайно прихватил это вместе с блокнотом соболезнований. Я собираюсь на днях снова явиться сюда и настою на том, чтобы вернуть ей книжечку лично. Итак… несмотря на то что Миранда им ничего не выдала, N заметил на столе ее экземпляр сценария и задумал маленькую хитрость. Видимо, эта мысль у него мелькнула, когда он вертел в руках свой бумажник. Книжка представляла собой тонкий буклет, всего двадцать-тридцать страниц, ее легко было забрать. – Ага… она играет роль Порции, – сообщил N, листая буклет. – Персонаж довольно серьезный. Смотрите-ка, она сделала множество пометок рядом со всеми своими репликами. Думаю, это значит, что она очень захочет получить эту книженцию обратно. Нга-Йи показалось, что такой ход только затянет дело, но, учитывая обстоятельства, наверное, это было самое лучшее – потому что сама она твердо уверилась в том, что Графиня и есть kidkit727. – Она прямо задрожала вся, когда вы произнесли имя Сиу-Ман, да? А когда вы ей задали последний вопрос, даже я догадалась, что она что-то скрывает. – Вы правы, но это не может служить неопровержимым доказательством. – Этого мало? – Ладно, давайте так: вы мне докажите, что она виновна, а я буду ее защищать. Посмотрим, насколько убедительными окажутся ваши доказательства. N закрыл буклет, положил поверх блокнота с соболезнованиями и внимательно посмотрел на Нга-Йи. – Она старалась не отвечать на наши вопросы и вела себя враждебно. – Любая четырнадцатилетняя девочка будет вести себя немного резко, когда к ней явятся двое незнакомых взрослых людей и примутся что-то разнюхивать и расспрашивать ее про то и это. – Когда вы сказали, что Сиу-Ман хотела извиниться перед ней, она сильно разволновалась. Наверняка из-за чувства вины? – Может быть, она виновата в чем-то другом. – А когда вы спросили, кто мог захотеть опорочить имя Сиу-Ман, она ушла от ответа. Это означает, что она преступница. – Школьное начальство велело детям ни с кем о той истории не разговаривать. Естественно, он решила промолчать. Она нас не знает. А вдруг бы мы учительнице сообщили, что она что-то сказала нам? Ей бы грозили большие неприятности. В школе Еноха, похоже, за соблюдением правил следят строго. – Ну ладно, хорошо, все это звучит убедительно. Но самое главное доказательство – это то, что она соврала насчет того, что не приходила на похороны! – А откуда вы знаете? А вдруг это Квок-Тай и Лили солгали насчет нее? Нга-Йи вытаращила глаза. После того как N все объяснил ей про фотографию, сделанную в караоке-баре, она вычеркнула Лили из списка подозреваемых. Наверняка ребята, которые помогли Сиу-Ман добраться до дома в тот вечер и выручили ее из беды, не могли быть настолько коварными и злыми. – Вы все еще считаете ее опытной актрисой? – Мы этого не знаем, – ответил N. – Но возможно, она специально нам морочит голову, поэтому верить ей мы не можем. Вот подумайте. Если бы вы стали причиной смерти бывшей подруги, а родные этой подруги являются с вопросами, разве вы не перебросили бы вину на кого-то другого? А лучше всего было бы, если б у этого человека были какие-то ссоры, конфликты с Сиу-Ман. Разве это не логично? – Ну… Нга-Йи трудно было с этим поспорить. – Безусловно, это всего лишь предположения. Я не могу ни доказать, ни опровергнуть, что Лили или Графиня – kidkit727. Сказать я хочу одно: пока еще слишком рано делать какие бы то ни было выводы. Нга-Йи кивнула. Слишком рано она взвела курок. С первого же мгновения, как только она вошла на территорию школы, она ощутила какое-то странное, нарастающее давление внутри себя. Ее словно бы распирало. Может быть, ей попросту тяжело находиться там, где мог находиться виновник смерти ее сестры? – Пойдемте, – сказал N. – Нам сегодня надо поболтать с еще одним человеком. – С кем? – С Вайолет То, второй из девочек, побывавших на похоронах. Когда вы упомянули ее имя, Квок-Тай заметно занервничал. Может быть, между ней и вашей сестрой что-то произошло. Не исключено, что она что-то знает, но молчит. – Наверняка вы про нее тоже много разузнали? Где она сейчас? В каком клубе или кружке? – Она ваша коллега. – В смысле? – После уроков она – библиотекарь. Школьная библиотека находилась на пятом этаже западного крыла, прямо над репетиционным залом. По пути к ней они миновали лаборатории, занимавшие вторую половину этажа. Нга-Йи смотрела на длинные столы с раковинами и горелками Бунзена и вспоминала свои школьные годы. У них в школе библиотека тоже находилась рядом с лабораторными классами. Когда они вошли в библиотеку, напряжение Нга-Йи немного схлынуло. Здесь стояли деревянные стеллажи с ярлыками, на которых было обозначено время, на полках аккуратно стояли книги, горка книг для расстановки по полкам лежала в тележке. Все это было знакомо и успокаивало. Вероятно, по причине, что большинство учащихся сейчас занимались в спортивных секциях и различных кружках, в библиотеке было безлюдно. Никто не сидел ни за столами, ни перед компьютерами. Нга-Йи увидела только худенького парнишку, листавшего Newton Science Magazine, и длинноволосую девушку за конторкой, читающую роман. Нга-Йи узнала ее. Это была Вайолет То. – Здравствуйте, – сказал N и кивнул девочке. Она оторвала взгляд от книги и вроде бы удивилась, увидев взрослых, но, заметив у них на шее шнурки с гостевыми пропусками, успокоилась. – Я могу вам чем-то помочь? – вежливо осведомилась она. Ее сипловатый голосок, очки с толстыми стеклами и небольшая сутулость заставили Нга-Йи предположить, что девочка выбрала библиотеку, потому что не была склонна к спорту. Впечатление нездоровья усиливал синий свитер – не сказать, что в библиотеке было холодно, хотя работали кондиционеры. Но с другой стороны, Нга-Йи еще помнила со школьных времен, что девочкам с развитыми формами приходилось надевать мешковатую одежду, чтобы на них поменьше пялились мальчики. Сама Нга-Йи в этом возрасте слишком сильно была занята помощью матери по хозяйству, и ее мало волновало, что о ней думают мальчики. – Вайолет То? Из третьего «B»? Мы родственники Ау Сиу-Ман. Это ее старшая сестра. Девочку это известие явно потрясло. Она несколько секунд молчала, а потом выдавила: – Зд… здравствуйте. – Мы пришли забрать кое-какие вещи Сиу-Ман, вот и решили воспользоваться возможностью найти тебя и поблагодарить за то, что ты приходила на похороны. – Хорошо, – промямлила Вайолет опасливо. – А откуда вы знаете мое имя? – Из одноклассников Сиу-Ман на похороны пришли немногие. Мы описали твою внешность паре других учеников, и они сразу нам сказали, кого искать. – У N все слова прозвучали очень правдоподобно. – Вы дружили с Сиу-Ман? Она нам про школу мало рассказывала. Нга-Йи гадала, почему к Вайолет сыщик применил совсем другой подход – не такой, как к Графине. Миранду он заставил поверить, что Сиу-Ман о ней говорила постоянно, а с Вайолет избрал совсем другую тактику и другую «легенду». Она повертела в уме все, что им уже удалось разузнать: ссора Сиу-Ман с Графиней… вероятно, имело смысл использовать этот факт как первый ход в новой игре. Ко всему прочему, они понятия не имели, каковы были отношения у Сиу-Ман с Вайолет. – Мы были не слишком близки, – Вайолет покачала головой. – Она приходила в библиотеку после уроков и делала домашнюю работу, поэтому виделись мы часто, но почти никогда не разговаривали. Но все же, когда она погибла, я подумала, что надо хотя бы попрощаться. – Спасибо тебе за это, – сказал N и тепло улыбнулся. А как она себя обычно вела? Она ладила с одноклассниками? – Хм… Да вроде бы неплохо ладила. Я бы не сказала, что она была просто-таки убита после того… происшествия в поезде, но мы ее немного сторонились, потому что не знали, как об этом говорить. А потом… потом случилась эта… публикация, и наши учителя еще строже запретили нам как-либо комментировать это. В итоге мы стали держаться от Сиу-Ман еще дальше. – Она часто приходила в библиотеку? – Не могу точно сказать, я тут не каждый день работаю… Но всякий раз, когда была моя смена, я ее видела. Вайолет указала на один из длинных столов. – Вон там было ее обычное место. На миг Нга-Йи представила Сиу-Ман, согнувшуюся над столом и что-то пишущую в тетради для домашних заданий шариковой ручкой. Осанка у нее всегда была плохая, порой она почти касалась страницы носом. Нга-Йи, как могла, боролась с этой вредной привычкой, но стоило сестре забыть про ее наставления, она снова наклонялась низко, к самой тетради. Воспоминания нахлынули на Нга-Йи, и на сердце стало тяжело. Она начала осознавать, сколько всего уже успела забыть.