— Новое кресло, да? — мужчина похлопал кресло Уилла по спинке, выпятив подбородок и одобрительно кивая, как будто, восхищался первоклассным спортивным автомобилем. — Выглядит… чертовски замысловатым. Чертовски… продвинутым. Я не знала, что делать. Секунду постояла, переминаясь с ноги на ногу, пока голос Уилла не нарушил тишину. — Луиза, вы не могли бы подбросить дров в огонь? По-моему, он начал угасать. — Он впервые назвал меня по имени. — Конечно, — откликнулась я. Я захлопотала у печки, выбирая из корзины деревяшки подходящего размера. — Боже, ну и холод на улице, — заметила женщина. — Что может быть лучше живого огня! Я открыла дверцу печки и пошевелила тлеющие угли кочергой. — Здесь определенно на несколько градусов холоднее, чем в Лондоне. — Определенно, — согласился мужчина. — Я собиралась купить печку. Она намного эффективнее, чем открытый огонь. — Алисия чуть наклонилась, чтобы осмотреть печку, как будто никогда их раньше не видела. — Да, я тоже об этом слышал, — подтвердил мужчина. — Надо заняться этим вопросом. Вечно откладываешь, а потом… — Она умолкла. — Чудесный кофе, — добавила Алисия после паузы. — Ну… что поделываешь, Уилл? — В голосе мужчины чувствовалась нарочитая веселость. — Почти ничего, как ни странно. — А физиотерапия и так далее? Не отлыниваешь? Тебе… становится лучше? — Вряд ли я скоро встану на лыжи, Руперт. — Голос Уилла сочился сарказмом. Я чуть не улыбнулась. Узнаю старину Уилла! Я принялась сметать пепел с пола перед камином. Мне казалось, все наблюдают за мной. Тишина давила. Может, у меня ярлычок торчит из-за шиворота? Я подавила желание проверить. — Итак… — наконец сказал Уилл. — Чему обязан удовольствием? Прошло… восемь месяцев? — О да, я знаю. Прости. Я была… ужасно занята. У меня новая работа в Челси. Управляю бутиком Саши Голдстайн. Помнишь Сашу? По выходным я тоже много работала. Столько дел по субботам! Ни минутки не выкроить. — Голос Алисии стал ломким. — Я звонила пару раз. Мать тебе говорила? — У нас в «Левинс» такая карусель закрутилась! Ты… ты и сам знаешь, как это бывает, Уилл. У нас новый партнер. Парень из Нью-Йорка. Бейнс. Дэн Бейнс. Вы с ним встречались? — Нет. — Чертов парень, похоже, работает двадцать четыре часа в сутки и от остальных ожидает того же. — Мужчина явно испытал облегчение, направив разговор в привычное русло. — Ты же знаешь рабочую этику янки — больше никаких долгих обеденных перерывов, никаких грязных шуток… Уилл, ты не поверишь. Совсем другая атмосфера стала. — Неужели? — О боже, да. Самый настоящий презентеизм.[22] Иногда мне страшно встать со стула. Я встала и вытерла ладони о джинсы. — Пойду… принесу еще дров, — пробормотала я примерно в сторону Уилла. Подхватила корзину и сбежала. На улице было морозно, но я не спешила, старательно выбирая деревяшки, чтобы убить время. Я пыталась решить, что лучше — отморозить палец-другой или вернуться в комнату. Но было слишком холодно. Указательный палец, которым я пользовалась при шитье, посинел первым, и наконец пришлось признать поражение. Я как можно медленнее несла дрова по коридору. Подходя к гостиной, я услышала женский голос сквозь приоткрытую дверь. — Вообще-то, Уилл, мы пришли не просто так, — говорила она. — У нас… новость. Я помедлила у двери, обхватив корзину с дровами. — Я подумала… то есть мы подумали… что нужно сказать тебе… а, ладно, дело вот в чем. Мы с Рупертом собираемся пожениться. Я застыла на месте, прикидывая, можно ли развернуться так, чтобы меня не услышали. — Послушай, я знаю, для тебя это шок, — сбивчиво продолжала женщина. — Если честно, для меня тоже. Мы… ну… это началось далеко не сразу… У меня заболели руки. Я посмотрела на корзину, пытаясь сообразить, что делать. — Ты же знаешь, мы… с тобой… — Снова тяжелое молчание. — Уилл, пожалуйста, скажи что-нибудь. — Поздравляю, — наконец произнес он. — Я знаю, что ты думаешь. Но мы ничего такого не планировали. Честно. Мы ужасно долго были просто друзьями. Друзьями, которые беспокоились о тебе. Просто Руперт стал для меня надежной опорой после несчастного случая с тобой… — Как благородно. — Не надо так говорить. Это просто ужасно. Я так боялась тебе рассказывать. Мы оба боялись. — Очевидно, — равнодушно заметил Уилл. — Послушай, — раздался голос Руперта, — мы пришли только потому, что беспокоимся о тебе. Не хотели, чтобы ты услышал от кого-то другого. Но, знаешь ли, жизнь продолжается. Ну конечно знаешь. В конце концов, прошло два года. Молчание. Я поняла, что не хочу ничего больше слышать, и начала тихонько отступать от двери, покряхтывая от напряжения. Но Руперт заговорил громче, и я все равно его услышала. — Ну же, приятель. Я знаю, это ужасно тяжело… все это… Но если тебе не плевать на Лиссу, ты должен желать ей добра. — Скажи что-нибудь, Уилл. Пожалуйста. Я словно видела его лицо, одновременно непроницаемое и с легкой примесью презрения. — Поздравляю, — наконец сказал он. — Уверен, вы будете очень счастливы вместе. Алисия начала невнятно протестовать, но Руперт ее прервал: — Идем, Лисса. Нам лучше уйти. Уилл, ты не думай, что мы явились за благословением. Это простая вежливость. Лисса считала… то есть мы оба считали… что тебе надо знать. Извини, старина. Я… я надеюсь, что твои дела наладятся и что ты меня найдешь, когда… ну, ты знаешь… когда все немного уляжется. Я услышала шаги и склонилась над корзиной с дровами, как будто только что вошла. В коридоре раздался шум, и передо мной появилась Алисия. Ее глаза были красными, как будто она собиралась расплакаться. — Можно мне воспользоваться ванной? — Ее голос был хриплым и сдавленным. Я медленно подняла палец и молча ткнула им в сторону ванной. Она пристально взглянула на меня, и я поняла, что, вероятно, мои чувства отразились на лице. Я никогда не умела их скрывать. — Я знаю, о чем вы думаете, — помолчав, произнесла она. — Но я старалась. Правда старалась. Много месяцев. А он только отталкивал меня. — Алисия выпятила подбородок, и лицо ее, как ни странно, стало разъяренным. — Он действительно не хотел, чтобы я была рядом. Он ясно дал это понять. — Она словно ждала от меня ответа. — Это не мое дело, — наконец произнесла я. Мы стояли лицом к лицу. — Знаете, помочь можно только тому, кто готов принять помощь, — сказала она. С этими словами она ушла. Я подождала пару минут, слушая шелест колес машины по подъездной дорожке, и направилась на кухню. Я поставила чайник на огонь, хотя вовсе не хотела чаю. Полистала журнал, который уже читала. Наконец я вернулась в коридор, кряхтя, подняла корзину с дровами и потащила ее в гостиную, чуть стукнув по двери, прежде чем войти, чтобы сообщить Уиллу о своем вторжении. — Я хотела спросить, не нужно ли вам… — начала я. Но в комнате никого не было. Совсем никого. И тогда я услышала грохот. Я выбежала в коридор, и грохот раздался снова, а за ним звон стекла. Шум доносился из спальни Уилла. О боже, только бы он не поранился. Я запаниковала — предупреждение миссис Трейнор гудело у меня в голове. Я оставила Уилла одного больше чем на пятнадцать минут. Я пробежала по коридору и замерла в дверях, цепляясь за косяк обеими руками. Уилл сидел посреди комнаты, выпрямив спину. На подлокотниках кресла лежала трость, выступая на восемнадцать дюймов влево, — настоящее турнирное копье. На длинных полках не осталось ни одной фотографии, разбитые дорогие рамки были раскиданы по полу, из ковра торчали сверкающие осколки стекла. Колени Уилла были усыпаны стеклянным крошевом и деревянными щепками. Я разглядывала сцену разрушения, и мой пульс постепенно замедлялся, по мере того как до меня доходило, что Уилл не пострадал. Он тяжело дышал, как будто потратил немало сил, чтобы учинить разгром. Он повернулся ко мне в кресле, хрустя стеклом. Наши взгляды встретились. Его глаза были бесконечно усталыми. «Только попробуй меня пожалеть», — как бы говорили они. Я посмотрела на его колени, а затем на пол вокруг. Мне показалось, что я разглядела их с Алисией фотографию — лицо женщины было закрыто погнутой серебряной рамкой, неотличимое от других жертв. Я сглотнула, глядя на пол, и медленно подняла глаза. Наши взгляды скрестились на несколько секунд, показавшихся вечностью. — Не боитесь проколоть шины? — наконец спросила я, кивнув на кресло. — А то я понятия не имею, куда задевала домкрат. Его глаза расширились. На мгновение мне показалось, что я все испортила. Но на его лице мелькнула слабая тень улыбки. — Ладно, не двигайтесь, — сказала я. — Схожу за пылесосом. Я услышала, как трость упала на пол. Когда я выходила из комнаты, мне показалось, что Уилл произнес: «Извините».