— Спасибо, — какое-то немногословное общение у нас. Уверен, у неё тоже есть что сказать, но тактика воздержания у нас преобладает. Смотрю на сына. Никогда не привыкну. Мой сын. Только мой. И Викин. Наш. Только наш. Когда он спал, он был таким милым. Щёчки надуты, личико расслабленно. Если честно, я не думал, что в этой жизни хоть что-то может вызвать у меня такие эмоции. Как же я ошибался. — Осознать до сих пор не могу, — всё-таки не получится всегда избегать. — Я когда родила, тоже долго осознать не могла, — смеётся нежно. — Да и сейчас иногда думаю: "Вау, это мой сын". — Ты вообще не собиралась говорить? — Собиралась, — наконец-то не врёт. — Но не знала как и когда, боялась твоей реакции, ещё боялась, что тебе будет наплевать. Я понимала, что рано или поздно ты все равно узнаешь. Сегодня, видимо, звёзды сошлись в небе. — И тебя не остановило то что мы разошлись? — Нет, я сразу знала, что буду рожать. А ещё он с самого рождения похож на тебя. Ну характер мой пока, спокойный и нежный мальчик. — Ты расстроилась, что он похож на меня? — задаю, наверное, глупый вопрос, но вдруг она злилась. — Нет, — смотрит на Руслана неотрывно. — Совсем наоборот. Вот проявлений характера твоего, я немного побаиваюсь, но, думаю, что справлюсь. Да, встретить кого-то с моим характером я бы не хотел. Сдерживаться и быть спокойным я мог только с Викой. — Что мне делать, Вика? — думал. Весь день думал. Всю дорогу туда, всю дорогу сюда. К сожалению, ничего так и не придумал. Видимо, не сильная моя сторона. — Тимочка, ничего не делай сегодня. Тебе надо привыкнуть к этой мысли. Это не одного часа дело, ни одного дня и даже месяца. Да и решение рожать я приняла одна, поэтому, — смотрит в глаза предельно открыто и честно. — Я тебя не осуждаю. — Ты меня никогда не осуждаешь, — усмехаюсь горько, обнимая Вику и кладя подбородок ей на макушку. Именно это я считал любовью. Она принимала меня со всем дерьмом, которое я сделал. Да, сейчас мы не пара, но как отца ребёнка принимала. Другая бы корила, что сам виноват, бросил беременную, но не моя Вика. Мало мне было проблем. Теперь ещё груз вины давит. Я рад, что узнал про сына, но теперь понимаю, что совершил кучу ошибок. — У вас с Антоном... — да, меня это волнует. Я видел, что между ними хорошие отношений, и малой его любил. — Абсолютное ничего. Он крёстный Руслана, очень дорогой мне человек, я чувствую вину перед ним за Аню, но у нас ничего нет и быть не может. Он мне помогал, когда я родила Руслана, родителям тоже. Когда папа умер, он всё взял на себя. И с Русланом у них особая любовь. Пришлось отправить малого с ним. Если кто-то знает, что это твой сын... — Папа? Соболезную, — очень хороший мужик был. Один серьёзный разговор мне устроил в начале наших отношений, а потом мы дружили. Очень жаль, что он не узнает, что я не урод конченый. Хотя, верю, что сверху наблюдает и узнал раньше Вики. — Опиши тех, кто избил тебя, — уничтожу, выпотрошу, убью. — Зачем? — не понимает, но быстро догадывается моя девочка. — Не надо, Тимур. Я сама влезла. И деньги я сама отдам. Продам машину, и как раз хватит. — Опиши, — глупышка, серьёзно думаешь, что я это так оставлю? — И вот что ты им скажешь? Кто я, чтобы отдавать за меня долги и заступаться? — Мой юрист, управляющая моих заведений. За своих людей я всегда горой. — Ничего не буду описывать. Не помню. Я, знаешь ли, их не рассматривала, пока меня били, — хоть и злится, остаётся всё такой же милой и нежной. — Завтра тебе сделают снимок, чтобы удостовериться, что органы не пострадали, — и не дай Бог ещё внутри что-то пострадало. — Не надо, нормально всё со мной, Тимур. — Это не обсуждается. — Хорошо, — умница. — Я приеду завтра к двенадцати, — во-первых, сам нервничал. Во-вторых, она будет нервничать. Две причины уже набрал. — Хорошо. Подхожу к сыну, проводя по волосам точно такого же цвета. Кажется, я уже его люблю. Сын от любимой женщины — предел мечтаний. Не выдерживаю и напоследок быстро целую Вику. Без охраны я их точно не оставлю теперь. Еду домой, нужно выдохнуть после всего и накидать план дальнейших действий. И Колесникова с его подонками уничтожу. Тронуть моё — это сильно. Да, они не знали. Но незнание закона не освобождает от ответственности. На следующий день, как и обещал, приезжаю к 12. С документами. Нет, они не особой важности. Но, чувствую, Вика будет сходить с ума, а это поможет отвлечься. И это срабатывает. — Срочно? — растерянно спрашивает. — Очень, — нагло вру. И пока Вика вникает, операция подходит к концу. — Всё прошло успешно, — заключает доктор. Я шумно выдыхаю, а у Вики появляются слёзы в глазах. — Скоро отойдёт от наркоза, а через пару дней мы вас выпишем. — Спасибо, — говорю, потому что Вика, видимо, не может. Притягиваю её к себе, гладя по волосам. — Всё хорошо, — шепчу тихо. — Слышишь? — Спасибо, что был рядом и отвлёк этими документами, — вперемешку со слезами смеётся. Поднимает заплаканные глаза, а я не выдерживаю и целую. Сколько она пережила без меня? Его слёз, болезней, смерть отца, зависимость сестры, долги, прессинг. И ведь осталась такой же доброй. Вика отвечает на поцелуй. Отчаянье вперемешку со слезами. Такого у нас не было. Раньше наши отношения были беззаботными и лёгкими. Провожу руками вдоль тела, спуская их на талию, ещё крепче прижимая к себе. Когда воздуха не хватает, мы отрываемся друг от друга. — Я заберу вас, когда выпишут. — Хорошо, — кивает. Не хочу думать о том, что будет дальше. Не хочу её никому отдавать, но и со мной опасно. Вряд ли Вику будут устраивать редкие встречи и жизнь вдали друг от друга. Нужно отдалиться, пока не поздно, но как же я не хочу. Глава 10 Выхожу из больницы, сжимая в руках снимок УЗИ. Двенадцать недель. А я всё никак не могу решиться и сказать Тимуру. Возможно, потому что в последнее время мы как-то отдалились. Он много времени проводит с отцом, разбираясь в бизнесе. Я учусь. Иногда меня сваливает с ног токсикоз и усталость. Дальше тянуть уже нельзя. Я настояла на встречи, хоть Тимур и пытался снова обморозиться. Вообще мы жили вместе в его квартире, но последние месяцы он в ней почти не появлялся, и я, собрав вещи, ушла. Сейчас же еду в ту самую квартиру для разговора. Когда такси останавливается, я замечаю свет в окнах, и радусь, что он всё же приехал. Поднимаюсь в квартиру, где открыт балкон. Начало сентября выдалось холодным и дождливым, поэтому в квартире было зябко. Тимур сидел на входе на балкон и курил прямо в квартиру. Тимур вообще не курил, поэтому это выбило меня сразу. — Что-то случилось? — спрашиваю. — Не знаю, ты же позвала меня. — А ты считаешь, у нас всё хорошо? — главное, не злиться. — У нас? Да у нас, вроде, никак, — безразлично говорит. — И тебя это устраивает? — задаю вопрос, боясь услышать ответ. — Да. — Ты хочешь расстаться? — главное, не плачь. — Да. — Почему? — Так всем будет проще, — ощущение, что под "всем" он имел ввиду кого-то конкретного, но в нём самом было столько решимости. — Ты точно всё решил? — удерживая все эмоции внутри, спрашиваю я. — Да, Вика. Мы расстаёмся. Прости.