«10/06/2048 Моя мать снова отчитывала меня. «Где ты была? Опять шлялась вместе со своей подружкой?» Боже, как она произнесла это слово: «подружка»! Она, похоже, догадывается. Догадывается ли Лиза? Возможно. Я все еще боюсь разрушить то, что между нами есть сейчас. Нет, я должна ей сказать. Как мне решиться?» * * * 2059 Кафе было довольно большим и автоматизированным — большую часть работы выполняли роботы, за стойкой в дальнем конце стояли два человека. На кухне, наверное, еще был человек, где-то сидит охранник — и всё. Забавные коренастые боты-официанты ездили между столиков, доставляя людям напитки и еду. — Если бы ты была мужиком, я точно вызвала бы по твою душу копов, — сказала Джоан. — Не подумай, что я мужененавистница, просто есть разница. Девушки сели за ближайший от входа свободный столик, друг напротив друга. — Почему… почему ты мне позволила идти за тобой? — спросила Эмма. — Внешность, может, и обманчива, тем не менее на вид ты, хоть и повыше меня, мухи не способна обидеть — раз. Два: я умею за себя постоять. И, наконец, три: пусть не много, но народ вокруг был. Плюс по всему маршруту твоей охоты за мной полно следящих устройств. Если кто-то решился бы напасть на меня в таком месте, то у него или у нее, должно быть, очень серьезные проблемы с головой. А ты, насколько я успела заметить, в остальном вела себя адекватно. Эмма копалась в приложении, отмечая пункты в меню для заказа. Джоан непринужденно откинулась на спинку мягкого кресла — она наверняка уже заказала, что хотела. Эмма закончила с меню. — Я хотела бы еще раз извиниться за то, что так вышло. — Я принимаю извинения. И с этого момента хватит об этом. — Как скажешь. Эмма вообще была сбита с толку тем, как разворачиваются события. Джоан не только обошлась с ней весьма мягко, но и в ходе переписки пригласила ее в кафе неподалеку от места, где они вчера разговаривали. — Так ты живешь в общежитиях здесь, в кампусе? — Вопрос не требовал ответа, Джоан уже прекрасно все знала. — Да. В Пондероза. — И как там? — В принципе, неплохо. Не знаю. Подъехавший официант доставил два подноса. Эмма прислонила смартфон к датчику на корпусе робота, оплачивая свой заказ. К ее удивлению, спутница воспользовалась карточкой, которую достала из кармана. — Ты такая… современная. Легко силой мысли взаимодействуешь с чем угодно. Почему используешь карту вместо дистанционной оплаты в приложении? Ну, передала данные счёта — и готово! — Иногда унифицировать всё — не слишком хорошая идея. Кроме того… порой люди остаются слишком людьми, со всеми модификациями и прочим. — Джоан поставила поднос на столик и продолжила: — Так откуда ты? — Я из Торонто. Моя семья сейчас живет там. — Эмма принялась ковыряться вилкой в своем салате. — А ты? Ты из Ванкувера? Джоан чуть помедлила с ответом. — Досон-Крик. Занюханный паршивый городишко. — Я слышала, там все не так плохо. Собеседница, немного помедлив, уточнила: — Да так, воспоминания. Не из приятных. Эмма решила сменить тему. Она и так чувствовала себя не слишком уверенно рядом с Джоан, и не хотелось всё испортить. — Раньше я тебя не видела в этом кафе, хотя часто тут бываю. — Здесь я в первый раз. Обычно ем в других местах или дома. Вообще, здесь неплохо. Ничего особенного, я имею в виду, но вполне приемлемо, если хочется перекусить. — Джоан макнула очередную палочку картофеля фри в ярко-алый соус. — Все равно как-то странно, что ты не заглядывала сюда. Ты… больше любишь заведения, где обслуживают люди? Джоан усмехнулась. — Нет, я не из любительниц классики. И не из любительниц забегаловок, которые не могут себе позволить автоматические системы, а значит, скорее всего, экономят и на остальном. Эмма немного встревожилась: не зря ли она задала вопрос и не был ли ответ Джоан актом раздражения? Но, похоже, все шло нормально. — Часто придумываются довольно потешные отговорки, как будто недостаточно того, что кому-то просто нравится видеть на этом месте именно людей. — Джоан вздохнула. — Впрочем, я себя тоже изрядно обманываю, но по другим поводам, конечно. Все мы такие. — Обманываешь?.. — Ну, я про то, что вся наша жизнь — череда обманов и самообманов: побольше, поменьше. Даже само наше восприятие, в каком-то смысле. — Я стараюсь быть честной. — А вчера с большим трудом мне все сказала, даже после того как я напрямую спросила. О, прости. Я хотела оставить эту тему, но вот опять сама… — Ничего. — Ты веришь в Бога? — Нет, — честно призналась Эмма. — А в мире полно тех, кто верит. — Джоан сделала глоток из стакана с чаем. — И это несмотря на то, что в лучшем случае вера во что-то вне физического мира — бездоказательна и излишня, а в большинстве вариантов — вообще прямо противоречит современной науке. Еще один пример распространенного обмана себя и других, сознательного или бессознательного. И свойственные нашему виду когнитивные искажения помогают обманываться эффективнее. «Интересно, — подумала Эмма, — если бы я сказала, что верю, как бы она отреагировала?» — Конечно, сейчас в мире полно всяких фанатиков, но если речь об умеренных, и они не навязывают никому свою веру, то что в этом плохого? Пусть люди обманываются. — Все эти верования, если хорошенько посмотреть, не так безобидны, как может показаться. Даже если их адепты — «умеренные». — Джоан изобразила пальцами кавычки. — Кому-то, возможно, его вера помогает, но в целом, жизни общества она наносит вред. Я не против некоторых видов обмана, но вера в Бога — обман слишком большой. Чересчур отрывает от правды. Без нее мир был бы гораздо лучше. Эмме была не слишком интересна тема, и она как можно более вежливо постаралась сменить курс разговора. — Так что ты имела в виду, когда говорила про человеческое восприятие? — А, там обман иного рода — в отличие от простых видов самообмана типа веры в Бога. Я про то, что мы сами — машины без какой-либо свободы воли, и это легко доказать. — Джоан подалась немного вперед. — Как и то, что, по сути, никаких «нас» нет, наши организмы — просто машины, обманывающие самих себя, когда постоянно говорят с помощью мозга: «Я существую». Наше «я» — в определенном смысле иллюзия, а любая субъективная воля — самообман. — Я здесь. Я мыслю, следовательно, существую. — «Ты» только что и «ты» вчера — разные. Связанные, как причины и следствия, но не те же самые. А часть твоего восприятия упорно настаивает на другом. Твой мозг вчера значительно отличается от того, который есть сегодня. Ты уже даже не помнишь многие из тех мелочей, которые помнила тогда. Содержание твоего разума другое. Когда-то Эмма сама задумывалась о подобных вещах, но не слишком глубоко. Лично ей было неудобно отвергать что-то только потому, что она это недостаточно понимала (зато хорошо понимали и последовательно доказывали другие, пусть даже иногда их выводы могли показаться безумными), и спорить с квантовой механикой, когда дома стоит компьютер со сверхпроводниками внутри, или с когнитивной нейронаукой, когда кругом — царство умных и не очень искусственных нейронных сетей. Но все же последнее почему-то было несколько более контринтуитивным. Дело было не в том, не согласна она или полностью согласна — в сложившейся ситуации для нее это представлялось не столь важным. Победитель был известен ей заранее — она в любом случае тактично уступила бы это место Джоан. Эмма опасалась, что может неловким словом разрушить буквально всё, поэтому, поддерживая беседу, говорила осторожно, стараясь сильно не задеть собеседницу. — А как быть с моим упрямым восприятием? Может, именно оно и право, и все дело в моей бессмертной душе? — Последнее слово было произнесено нарочито комично. — Я уже говорила: нет никаких доказательств существования чего-то нефизического. В том числе нет доказательств существования нефизической сущности, делающей тебя сознательной. Зато хорошо описано, как мозг может вытворять такие трюки. А то и покруче. Можешь представить себе человека, который без видимых причин вдруг начинает считать свою супругу самозванкой? Или уверенного, что он вообще не существует? Или даже не воспринимающего одну половину мира? Восприятие может вводить в заблуждение. — Но ученые же изучают мир, опираясь и на собственное восприятие. — На то есть разработанные методологии, принципы организации, выступающие как фильтры, развитые научные сообщества. Но серьезных доводов ни в пользу солипсизма, ни в пользу существования души или чего там еще — нет. Банальные и неоднократно звучавшие из множества уст истины, но Эмме просто хотелось быть сейчас с Джоан, и не имело значения, о чем они будут болтать. — Правда, называть или не называть себя день за днем одним именем, это, конечно, вопрос практического удобства к тому же, — продолжила Джоан. — Я вот называю. И вообще, несмотря на знание, на базовом уровне подвержена иллюзии «себя», как и все эго-системы. — А какие виды обмана предпочитаешь ты? — Люблю некоторые простые радости жизни. Выдумываю стоящие, на мой взгляд, смыслы двигаться вперед. При этом я прекрасно понимаю, что во Вселенной нет никакого смысла и предназначения, понимаю, откуда растут корни всех этих желаний, как все это работает.