Немного побродив, мы уселись на недостроенном крыльце подъезда. Это здание на холме, и оттуда классный вид на дорогу. Стройплощадка совсем заросшая: трава, кусты, деревья. Был уже вечер. Я почему-то подумала про нас: «Двое сидят на краю мира». Там было так красиво. Мы сидели, болтали о разном и пили пиво. Я сначала не хотела, но Лиза меня убедила. Не знаю, как она купила или вообще откуда достала. Сначала мне казалось, что со мной ничего особенного не происходит, но постепенно начала чувствовать себя немного по-другому. Я никогда не пила раньше. Мне как будто стало немного легче. И потом мне даже захотелось обнять Лизу, но я этого не сделала. Я пришла домой часов в десять, наверно. Мать, конечно, принялась меня допрашивать и опять ныть. Шла бы она. Сейчас уже за полночь, и я думаю про Лизу и про то, что она для меня значит. Мне кажется, она мне нравится. Не как подруга, а как девушка. Если я хочу быть с ней честной, я должна буду сказать ей. А что будет потом? Может, я только все испорчу. Я не знаю, стоит ли мне говорить. К тому же я все-таки еще сама не уверена, что чувствую. Но хотя я даже немного волнуюсь, я все равно очень рада, что завтра снова увижусь с Лизой. А для моей дорогой консервативной матушки будет дополнительный повод поворчать на меня, если она узнает. Она открыто не высказывается, конечно, но ей никогда не нравилось, что меня привлекают девочки. Но и черт с ней. Это не настолько меня беспокоит. Просто еще чуть больше будет трепать мне нервы». * * * 2082, лето — Привет. Перед ней — ее сын. Вот он — худощавый и бледный, с темными глазами, в обслуживающей капсуле, взгляд направлен на Джоан. Все время, пока он спал, машины поддерживали и тренировали его мышцы после срастания сломанных костей конечностей, ухаживали за кожей и волосами. С памятью, как сказали Джоан, все намного лучше, Алан уже не переспрашивает постоянно, как сюда попал, довольно неплохо вспоминает события прошлого. Нейронные сети в голове вопят, каждая на свой лад, но Джоан справляется. «Держи себя в руках». — Привет, мама. — Ты ведь помнишь, как тебя зовут? Зачем она спросила? Ей ведь уже известно, что он помнит. — Конечно. Я Алан. — А меня? — Да. Тебя зовут Джоан. — В его голосе слышится удивление такому вопросу. — Ты помнишь аварию? — Да. Меня уже спрашивали обо всем этом. Помню, как я ехал на велосипеде рядом с метро. Как увидел, что падает вагон… Тебе разве не сказали, что я помню? — Сказали, но я… просто решила проверить сама. — Зачем? «Да потому что…» — Ну… Я очень волновалась все это время. Как ты себя чувствуешь? — Двигаться… сложно. — Не волнуйся. Все будет нормально, когда пройдешь курс реабилитации. «Интересно, насколько хорошо он сейчас понимает мою речь?» — Ясно. — Алан помолчал немного. — А где другая мама? — Дома, но скоро будет здесь. Джоан быстро набрала короткое текстовое сообщение, попросив Эмму приехать в Центр. — Как Карла? «Ну конечно, о ней он не вспомнить не мог». Но Джоан тут же устыдилась своего раздражения. Не та ситуация, чтобы выяснять отношения. — Точно не знаю, — призналась она. — Волновалась за тебя. Эти слова дались особенно непросто. Джоан, несмотря на молчание Эммы, прекрасно знала, что Карла все это время справлялась у нее об Алане. Не могла иначе, маленькая дрянь. И она добавила: — Как и другие. Дерек, Джо, Пола… — Я хотел бы увидеть Карлу. — Да, конечно. — Выдавить из себя этот короткий ответ оказалось еще труднее. — Алан… Ты, наверное, уже знаешь, что травма была серьезная и предстоит провести много тестов, оценить, как работают твои мышление и память. — Я понимаю. — Ты чувствуешь какие-то трудности? Например, что-то хочешь вспомнить и никак не можешь? Алан задумался. — Да, кое-что не получается вспомнить. Или получается, но я не могу понять, когда что было — что раньше, а что позже. — Пока отдыхай. Не пытайся вспомнить все сразу, если тебе сложно. Многое может со временем прийти само собой. И… «Держи себя в руках». — …я очень рада, что я сейчас здесь с тобой и что тебе… лучше. «То, что ты вообще жив и можешь со мной говорить, — уже просто подарок». — Я тоже рад тебя видеть. Джоан показалось, что Алан произнес это не слишком искренне. В конце концов, между ними были сложности. Но ей все равно стало неприятно. — Все будет хорошо. «Ты была честной с Эммой, не давала обещаний, которые могли оказаться ложью. Но ты даешь их сыну». * * * 2081, осень Чёрчленд-центр. Большое десятиэтажное здание. Стоявший у дверей мужчина приблизился к Джоан. — Здравствуйте. Вы — Джоан Мейерс, я не ошибся?.. — Я вас слушаю. — Миссис Мейерс, — представитель Центра произносил слова медленно, словно с трудом, — я понимаю, как вам нелегко… «Ну конечно, уж ты-то понимаешь». Он представился как Лайам Кох. Личная встреча проходила в самом Центре. Они сидели друг напротив друга в небольшом, скорее, даже тесном офисном помещении: Джоан — спиной к двери, Кох — около окна, за столом. — Давайте ближе к делу. Вы уже сообщили кое-что. — Вчерашний звонок стал для Джоан настоящей неожиданностью. — Стоит обсудить подробности. — О, разумеется. — Итак… О каких конкретно методах речь? — Вам, возможно, случалось слышать о проводившихся по нашей инициативе опытах на приматах с серьезными поражениями головного мозга?