– Да нет, нужно было там прямо, а следующим направо! Вон Большая Коммунистическая! – Это не то! Видишь написано «пер.», что значит переулок. – Большой Коммунистический переулок? – Ну да. А улица совсем в другой стороне! За заборами время от времени взлаивали одуревшие от зноя собаки, ветки старых яблонь нависали над серым от лишайника штакетником, где-то в отдалении играла музыка, сосны стояли не шелохнувшись, и пахло пылью, смолой, цветами. Гриша выключил навигатор, сунул телефон в карман, и они продолжили искать улицу при помощи бабушек и случайных прохожих. Дело сразу пошло веселее, и вскоре они выбрались на широкую улицу, где дома стояли просторно, в плотных кустах гудели пчёлы, а в отдалении блеяла коза, привязанная к колышку. – Гриш, – сказала Маруся и оглянулась по сторонам, – что-то мне… страшно. Тут нет никого… – Да ладно! Профессор Астров нам ничем не угрожает, это уж точно. – Гриш, но ведь нехорошо – мы его не знаем и собираемся расспрашивать о бывшем ученике, который какой-то странной смертью умер… – Взбодрись! – велел Гриша. Пот блестел у него на верхней губе, уж очень было жарко, и в неподвижном воздухе ни ветерка, ни дуновения. – И потом, ты же мадам Пуаро. Сама всё затеяла. Это Маруся и без него знала, но ей хотелось, чтоб он её успокоил, а Гриша, как обычно, ничего не понял. …Если бы она была другой, «особенной» девушкой и за ней ухаживал бы Антон, то наверняка всё было бы по-другому. Кавалер улавливал бы любые «оттенки её настроения» – так это называлось в глянцевых журналах в рубрике «Советы психолога» – и знал бы, когда нужно утешить, когда пошутить, а когда защитить от неведомых опасностей. Всё было бы по-другому, не так, как с Гришей. Впрочем, это глупости. Гриша ведь за ней не ухаживает. Он просто старый друг, и они вместе плавали когда-то на надувном тигре по имени Васька в речке под названием Северка. Никакого звонка на калитке не было, и, потоптавшись некоторое время, Гриша просунул руку в щель, что-то там такое повернул, и, скрипнув, калитка отворилась. – Добрый день! – громко прокричал Гриша и прислушался. – Можно войти?! Хозяева дома?! С той стороны забора не доносилось никаких звуков, свидетельствующих о том, что хозяева дома. В зарослях люпинов гудели пчёлы, и где-то далеко равномерно стучал молоток. Гриша постоял, подумал, ещё раз воззвал к хозяевам, а потом решительно двинулся на участок. – Гриш, подожди, – переполошилась Маруся. – Туда нельзя, может, там нет никого! – Вот именно. И пропал за кустами сирени. Маруся постояла-постояла, оглянулась по сторонам – коза издали смотрела на неё с явным подозрением – и осторожно зашла в калитку. Дорожка, выложенная весёлой плиткой, петляла между соснами, вдалеке маячил старый серый дом, и по-прежнему не было ни души. – Хозяева! – снова закричал Гриша за деревьями. – Можно к вам? Тут на весёлой дорожке невесть откуда возникла громадная чёрная собачища. Она как из воды вынырнула из зарослей жасмина и гортензий, так что ни одна ветка не шелохнулась. – Ой! – прошептала Маруся и встала как вкопанная. – Привет, привет, – сказал собачище Гриша. – Зови хозяев, или ты тут одна, что ли?.. Дом стережёшь? Собачища наставила уши и негромко, но отчётливо зарычала. Маруся поняла, что она сейчас бросится на её друга. – Да ладно тебе рычать, – примирительно сказал Гриша. Кажется, он нисколько не боялся грозного рыка. – Мы не разбойники, мы по делу. – Грольш, кто там? – раздалось за кустами, и показалась длинноногая девица в шортиках и крохотной маечке. На шее у неё почему-то висел белый пластмассовый бидончик с продетым через ручку брючным ремнём. Девица приставила ладонь козырьком к глазам – от солнца, – и собака оглянулась на неё. – Здравствуйте! – громко поздоровался Гриша. – Ваша собака нас не съест? – Не зна-аю, – протянула девица. – А вы кто? – Мы к Сергею Сергеевичу! – А! – Девица подошла к собачище и взяла её за ошейник. – Всё ясно. Кандидатский минимум не сдали? – Почему не сдал? – удивился Гриша. – Давно сдал. – А! – опять сказала девица весело. – Я думала, что вы двоечник, а вы, оказывается, отличник!.. Грольш, это свои. Дед! – заорала она неожиданно. – Деда!! К тебе отличники приехали! Проходите, Грольш отличников не ест, только двоечников. И пошла по дорожке. Собачища по имени Грольш потрусила за ней. – Марусь, где ты там? – Я… здесь. – Деда, ты слышишь?! – Слышу, – раздалось, словно из преисподней. – Что такое? Что за спешка-нетерпение?.. В стороне от дорожки посреди клумбы с розами и флоксами из-под земли показалась морщинистая загорелая дочерна физиономия, очень недовольная. – Кто тут? – гаркнула торчащая из клумбы голова. Маруся отступила, оглянулась, но путь был отрезан – на дорожке позади неё невесть как оказалась собака Грольш. Она стояла и внимательно смотрела на Марусю. – Сергей Сергеевич, – с энтузиазмом начал Гриша, обращаясь к голове, – я к вам на кафедру звонил, а там сказали, что вы сейчас на даче, вот я и приехал… – Я сейчас в колодце, вы что, не видите? – раздражённо спросила голова. – Заклинило проклятый насос, мы полдня сидим без воды!.. Гриша скинул на дорожку рюкзак и полез в клумбу. Розы и флоксы закачались. – А что случилось? – Он стал на колени и свесился вниз, голос зазвучал глухо. – В чём проблема? В электрике? – Да шут её знает, – сказала голова и тоже нырнула в колодец. – Тестер есть? – спрашивал Гриша. – Хорошо бы прозвонить. – Я прозванивал, – отвечали из преисподней сердито. – Дайте я посмотрю. А обратный клапан работает? – И Гриша исчез под землёй, как и не было его. – Всё ясно! – заявила девица, про которую Маруся совершенно позабыла. – Сейчас в колодце состоится научно-практический семинар!.. Хотите малины?.. С холодным молоком? И она сунула Марусе под нос бидончик. В нём были ягоды – красные и жёлтые, одна к одной, и пахло летом, счастьем, дачей!.. – Как вас зовут? Меня Агриппина! Представляете? В честь Вагановой! Ну вот кому какое дело, что Ваганова тоже была Агриппиной? А я – мучайся всю оставшуюся жизнь! – А я… Маруся. То есть Марина. – Маруся хорошо, – одобрила девица. – Вы тоже с дедовой кафедры? Отличница? Из-под земли доносилось: «Фазу, фазу нужно посмотреть!.. Всё дело в фазе, точно!.. Включите, я послушаю!.. Да он не идёт!.. Раз совсем не идёт, значит, сто процентов электрика!» – «Говорю вам, молодой человек, электрика ни при чём! Я знаю этот насос не хуже самого себя!» – Давайте за мной, – позвала девица Агриппина. – Грольш, иди попей из бочки, а то тебя солнечный удар хватит! Следом за Агриппиной Маруся поднялась по широким пологим ступеням на просторную террасу. Все окна были открыты, и казалось, что за ними лес, а вовсе никакой не участок в Малаховке! …Вот это дача так дача, подумала Маруся. Как в кино. Не то что тёти-Лидин домик! На палубных досках пола лежали широченные горячие ломти солнца. Мебель тёмная, деревянная, резная, особенно хорош был буфет с виноградными гроздьями и цветным стеклом. На буфете постелена льняная салфетка с фестончиками и стояли тарелки и чашки с блюдцами, горевшие на солнце, как жар. – Ну что? Малины? Или нарзану? Ещё квас есть, холодный. – Спасибо, – проблеяла Маруся. – Спасибо – квас? Спасибо – нарзан? Или спасибо – малина? – Малина, – вдруг решилась Маруся. – Отличненько, – резюмировала девица и куда-то ушла. Маруся проводила её глазами. У девицы были длиннющие, совершенные загорелые ноги, блестящие волосы, собранные в хвост, и абсолютная уверенность в собственной неотразимости, по крайней мере, так показалось Марусе. …Наверное, именно таких девушек Антон приглашает на кофе и премьеры в кинотеатр «Пять звёзд». Наверное, именно они субботним днём катаются на роликах в парке Горького, а вечером отправляются на джазовые концерты. Ещё они непременно учатся в театральном или в Институте международных отношений и занимаются сёрфингом на Бали. Про них пишут в глянцевых журналах в рубрике «Малышка на миллион». По пологим ступеням бесшумно вбежала собачища и обрушилась в тень, вывалив громадный красный язык. Маруся на всякий случай спрятала руки за спину, чтобы собачища не подумала про неё плохого. – Вот малина, а вот молоко, наливайте сами сколько хотите. Представляете, бабушка укатила в Карловы Вары, а нас с дедом бросила! А тут как раз малина пошла, и я её каждый день собираю! Лучше бы я укатила в Карловы Вары, а бабушка пусть бы собирала! У нас поздняя малина, до сентября. Маруся аккуратно налила в глиняную миску молока из муравлёного горшочка. Это было очень красиво – молоко и ягоды!.. И тяжёлая серебряная ложка, в которой скакал круглый солнечный мячик. – Вы из физтеха, да?