– Не правда ли, очень удобно? – спросил Шурупчик. – Изумительно! – подтвердил Винтик и оглянулся по сторонам, боясь, как бы ещё что-нибудь не свалилось ему на голову. – Техника на грани фантастики! – хвастливо сказал Шурупчик. – Единственное неудобство, что сидеть можно только у стены, – сказал Бублик. – Вот я как раз и думал о том, как сделать, чтобы стулья можно было передвигать, – ответил изобретатель. – Может быть, проще сделать обыкновенные стулья? – сказал Шпунтик. – А это хорошая мысль! Надо будет изобрести самый простой, обыкновенный стул! – обрадовался Шурупчик. – Ведь всё гениальное просто. Ты, братец, видно, тоже механик? – Механик, – ответил Шпунтик. – Мы оба механики. – Так вам, значит, нужен паяльник? Шурупчик нажал ещё одну кнопку, и, к изумлению зрителей, гамак начал медленно опускаться. Он опускался до тех пор, пока лежавший в нём Шурупчик не растянулся на полу. – Вылезая из обыкновенного гамака, вы можете зацепиться ногой за верёвку и, упав, разбить себе нос, – сказал Шурупчик, поднимаясь с пола. – В моём механизированном гамаке эта опасность, как видите, полностью устранена. Вы спокойно опускаетесь на пол, после чего встаёте. Точно так же, когда вам нужно лечь спать, вы ложитесь на пол, нажимаете кнопку, и гамак сам поднимает вас на необходимую высоту. Шурупчик принялся ходить по комнате и нажимать разные кнопки, в результате чего откидывались новые столы, стулья и полки, открывались дверцы различных шкафов и кладовушек. Наконец он нажал ещё одну кнопку и провалился в подполье. – Идите сюда! – послышался через минуту со двора его голос. Друзья вышли во двор. – Здесь у меня гараж, – сказал Шурупчик, подводя Винтика и Шпунтика к каменному сараю с широкой железной дверью. Он нажал кнопку, и дверь поползла кверху, как занавес в театре. За дверью обнаружилась какая-то чудная машина со множеством колёс. – Это восьмиколесный паровой автомобиль с фисташковым охлаждением, – объяснил Шурупчик. – Четыре колеса у него снизу и четыре сверху. Обычно машина ходит на нижних колёсах; верхние колёса сделаны на тот случай, если машина перевернётся. Все восемь колёс машины поставлены под углом, то есть наклонно, благодаря чему автомобиль может ездить не только как все автомобили ездят, но и на боку и даже на спине, то есть совсем вверх ногами. Таким образом предотвращается возможность всяких аварий. Шурупчик залез в машину и продемонстрировал езду на ней во всех четырех положениях, после чего продолжал свои объяснения. – Вместо обычного бака, – сказал он, – в машине имеется котёл для нагревания газированной воды. Выделяющийся при нагревании воды пар увеличивает давление на поршень, благодаря чему колеса вращаются шибче. Позади котла имеется банка для приготовления фисташкового мороженого, которое необходимо для охлаждения цилиндра. Растаявшее от нагревания мороженое поступает по трубке в котёл и служит для смазки мотора. Машина имеет четыре скорости: первую, вторую, третью и четвёртую, а также задний и боковой ход. В задней части машины имеется приспособление для стирки белья. Стирка может производиться во время движения на любой скорости. В спокойном состоянии, то есть на остановках, машина рубит дрова, месит глину и делает кирпичи, а также чистит картошку. Подивившись на эту диковинную машину, друзья перешли в мастерскую Шурупчика, которая была завалена разной рухлядью. Здесь лежали старые, сломанные велосипеды и велосипедные части, самокаты и масса разных деревянных волчков и вертушек. Шурупчик долго слонялся по мастерской, разыскивая паяльник, но его нигде не было. Перерыв всю свою рухлядь, он вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и сказал: – Ах я растяпа! Я ведь забыл паяльник у Смекайлы. Придётся вам проехаться к Смекайле за паяльником. – Ну ничего, на машине живо докатим, – сказал Бублик. – А кто этот Смекайло? – спросил Винтик, когда наши друзья, попрощавшись с Шурупчиком, вышли за ворота. – Смекайло – писатель, – ответил Бублик. – Да неужели? – воскликнул Шпунтик. – Очень интересно с ним познакомиться. Я ещё ни разу не разговаривал с живым писателем. – Вот вы и познакомитесь с ним. Тоже в своём роде интересная личность, – ответил Бублик, садясь в машину. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. В ГОСТЯХ У СМЕКАЙЛЫ Смекайло стоял у открытого окна своего кабинета и, скрестив на груди руки, задумчиво смотрел вдаль. Волосы его были гладко зачёсаны назад, густые чёрные брови, которые срослись на переносице, были насуплены, что придавало лицу глубокомысленное выражение. Он даже не пошевелился, когда в комнате появились трое наших друзей. Бублик громко поздоровался с ним, представил ему Винтика и Шпунтика и сказал, что они приехали за паяльником, но Смекайло продолжал смотреть в окно с таким сосредоточенным видом, словно старался поймать за хвост какую-то чрезвычайно хитрую, умную мысль, которая вертелась у него в голове и никак не давалась в руки. Бублик смущённо пожал плечами и с усмешкой взглянул на Винтика и Шпунтика, как бы желая сказать: «Вот видите, я говорил вам!» Наконец Смекайло как будто очнулся от сна, повернулся к вошедшим и, важно растягивая слова, сказал мягким, приятным голосом: – Приве-ет, приве-е-ет! Прошу прощения, мои друзья. Я, так сказать, незримо отсутствовал, перенесясь воображением в другие сферы… Смекайло, – назвал он себя и протянул Винтику руку. Винтик пожал его мягкую, точно котлета, руку и тоже назвал себя. – Смекайло, – повторил Смекайло бархатным голосом и плавным, широким жестом протянул руку Шпунтику. – Шпунтик, – ответил Шпунтик и тоже пожал котлету. – Смекайло, – произнёс в третий раз Смекайло и протянул руку Бублику. – Да мы с вами уже знакомы! – ответил Бублик. – Ах, да ведь это Бублик! – состроив удивлённое лицо, воскликнул Смекайло. – Приве-ет! Приве-ет! Прошу садиться, друзья. Все сели. – Так вы уже познакомились с этим Шурупчиком? – спросил Смекайло, доказывая своим вопросом, что, хотя он и незримо отсутствовал, перенесясь в другие сферы, всё же расслышал, о чём говорил Бублик. – Он вам, должно быть, показывал свои откидные столы и стулья? Хе-хехе! Винтик утвердительно кивнул головой. У Смекайлы на лице появилось насмешливое выражение. Словно испытывая удовольствие, он потёр руками коленки и сказал: – Хе-хе! Эти изобретатели – все чудаки. Ну скажите, пожалуйста, к чему все эти откидывающиеся столы, открывающиеся шкафы, опускающиеся гамаки? Мне, например, гораздо приятнее сидеть на обыкновенном удобном стуле, который не подскакивает под вами, как только вы встали, или спать на кровати, которая не ездит подо мной вверх и вниз. К чему это, скажите, пожалуйста? Кто может заставить меня спать на такой кровати? А если я, так сказать, не хочу! Не желаю? – Да никто ведь и не заставляет вас, – сказал Бублик. – Шурупчик – изобретатель и старается усовершенствовать всё, что под руку попадётся. Это не всегда бывает удачно, но у него много полезных изобретений. Он мастер хороший. – Я и не говорю, что он плохой, – возразил Смекайло. – Он, если хотите знать, очень хороший мастер. Да, да, нужно сознаться, отличный мастер! Он сделал для меня замечательный бормотограф. – Это что за штука – бормотограф? – спросил Винтик. – Говорильная машина. Вот, взгляните. Смекайло подвёл своих гостей к столу, на котором стоял небольшой прибор. – Этот ящичек, или чемоданчик – как хотите назовите, – имеет сбоку небольшое отверстие. Достаточно вам произнести перед этим отверстием несколько слов, а потом нажать кнопку, и бормотограф в точности повторит ваши слова. Вот попробуйте, – предложил Смекайло Винтику. Винтик наклонился к отверстию прибора и сказал: – Винтик, Винтик. Шпунтик, Шпунтик. – И Бублик, – добавил Бублик, наклонившись к прибору. Смекайло нажал кнопку, и бормотограф, к общему удивлению, зашепелявил гнусавым голосом: «Винтик, Винтик. Шпунтик, Шпунтик. И Бублик». – Для чего же вам эта говорильная машина? – спросил Шпунтик. – А как же! – воскликнул Смекайло. – Писатель без такого прибора – как без рук. Я моту поставить бормотограф в любой квартире, и он запишет все, о чём говорят. Мне останется только переписать – вот вам повесть или даже роман. – До чего же это все просто! – воскликнул Шпунтик. – А я где-то читал, что писателю нужен какой-то вымысел, замысел… – Э, замысел! – нетерпеливо перебил его Смекайло. – Это только в книгах так пишется, что нужен замысел, а попробуй задумай что-нибудь, когда все уже и без тебя задумано! Что ни возьми – всё уже было. А тут бери прямо, так сказать, с натуры – что-нибудь да и выйдет, чего ещё ни у кого из писателей не было. – Но не каждый ведь согласится, чтобы вы у него в комнате поставили бормотограф, – сказал Винтик. – А я это делаю хитро, – ответил Смекайло. – Я прихожу к кому-нибудь в гости с бормотографом, который, как вы убедились, имеет вид чемодана. Уходя, я забываю этот чемоданчик под столом или стулом и потом имею удовольствие слушать, о чём говорят хозяева без меня. – О чём же говорят? Это очень интересно, – сказал Шпунтик. – До чрезвычайности интересно, – подтвердил Смекайло. – Я даже сам не ожидал. Оказывается, ни о чём не говорят, а просто хохочут без всякой причины, кричат петухом, дают по-собачьи, хрюкают, мяукают. – Удивительно! – воскликнул Винтик. – Вот и я говорю – удивительно! – согласился Смекайло. – Пока сидишь с ними, все разговаривают нормально и рассудительно, а как только уйдёшь – начинается какая-то чепуха. Вот послушайте вчерашнюю запись. Я был у одних знакомых и после ухода оставил бормотограф под столом. Смекайло повертел какой-то диск, имевшийся под крышкой чемодана, и нажал кнопку. Послышалось шипение, раздался удар, словно захлопнулась дверь. Стало на минуту тихо, потом вдруг раздался дружный смех. Кто-то сказал: «Под столом». Послышалась возня. Снова раздался смех. Кто-то закукарекал, кто-то замяукал, залаял. Потом кто-то заблеял овцой. Кто-то сказал: «Пустите меня, я покричу ослом». И начал кричать: «И-о! И-о…» А теперь жеребёнком: «И-го-го-го!» Снова раздался смех. – Вот видите… то есть слышите? – развёл Смекайло руками. – Да, из этого не много возьмёшь для романа, – рассудительно сказал Винтик. – Я вам открою секрет, – сказал Бублик Смекайле. – В городе уже все знают про этот бормотограф и, как только вы уйдёте, нарочно начинают кричать в эту машинку разную чепуху. – Зачем же кричать чепуху? – Ну, вы хотели перехитрить их, а они перехитрили вас. Вы хотели подслушивать, что говорят без вас, а они сообразили и нарочно пищат да хрюкают, чтобы посмеяться над вами. Смекайло насупился: