И в этот момент зазвонил сотовый Ларисы. Она нажала кнопку и тут же услышала скрипучий голос Степаныча: — Йо, и где это ты только шляешься! Здесь куча разных гадов из налоговой и черт знает еще откуда понаехало, а ее нет! Лариса, оторопев, вздохнула и, подождав, пока Степаныч изольет недовольство, терпеливо ответила: — Не нервничай, сейчас приеду. Я уже в пути. И отключила связь. — Меня ждут в ресторане, — бросила она Курочкину и Карташову. — Собственно, свою миссию в отношении «Шанхая» я уже выполнила. Теперь ваша очередь, товарищ майор. * * * Милиция обыскивала «Шанхай» и перевернула все заведение вверх дном. Вместе с опергруппой на опознание дуболомов, жестоко избивших Курочкина, выехал сам потерпевший. Однако среди официальной охраны борделя они обнаружены не были. О них молчали все: клиенты, проститутки и так называемый персонал: вроде и не было таких никогда. — Странно, если это гости — то вход сюда возможен только при наличии флайеров, — задумчиво произнес Карташов, как бы советуясь со стоявшим рядом в темных очках, скрывавших синяки, доцентом Курочкиным. — Тогда, может быть, в регистрационной книге есть адреса тайных членов клуба, — предположил он. — Я немного знаком с этой системой, и, полагаю, «Шанхай» мало чем отличается от других, ему подобных. Следователь прислушался к совету, и через несколько минут в комнате Беллы была обнаружена эта регистрационная книга. Но и там среди фотографий клиентов Курочкин не обнаружил ни одного из этих парней. — Я вспомнил! — вдруг неожиданно осенило Курочкина. — С ними в тот вечер разговаривал Илья Рожков — человек, который привел меня сюда. Однако и встреча с Рожковым ничего не пояснила милиционерам — Илья лишь нагло зубоскалил в лицо майору Карташову. Он был формально чист, и зацепить, а тем более запугать его было нечем. — Что можно обсуждать в таком месте? — засмеялся Рожков, выставляя напоказ клыки своих красивых зубов. — Ясно, девочек! Поболтать с этими людьми об интимных проблемах мне было приятнее, чем с этим малознакомым мне человеком. — И Рожков презрительно показал пальцем на стоявшего рядом Анатолия Евгеньевича. — Вот и все объяснения, — развел он руками. — А то, что именно эти мои случайные собеседники избили этого господина — уж извините, я ни за кого не отвечаю! Мало ли с кем я могу мило перекинуться словом. — Вы знали о том, что в борделе «Шанхай» используется наркотический гель? — строго спросил Карташов. — Нет, я об этом не знал, — соврал Рожков без всякого сомнения в голосе. — А вот показания некоторых людей свидетельствуют о том, что вы затащили вашего приятеля Панаева в бордель для того, чтобы он испытал эффект привыкания к женщине. Рожков рассмеялся. — Панаев почти что мой друг, коллега по работе, — улыбаясь, сказал он. — Мы оба мужчины, и я решил скрасить его одиночество в одном из лучших клубов нашего города. Вот, собственно, и все, — развел руками Илья. От него в результате не удалось добиться ничего, и милиционеры были вынуждены его отпустить. Поиски парней, избивших Курочкина, казались уже безнадежными, когда неожиданно картину прояснил допрос Зямы. — Похожий на медведя, говорите? — переспросил он Карташова. — Да, и кольцо в виде черепа, — быстро добавил Курочкин, присутствовавший на допросе. — Знаю такого. Это главный в охране борделя, по кличке Бугор. — Но его же нет в списках охранников? — удивился следователь. — В списках только лохи числятся, — усмехнулся Зяма. — Все серьезные люди вне подозрений… — То есть иными словами, есть неофициальная охрана? — уточнил Курочкин. — Если хотите, да. Понимаете, если кого-то нужно грохнуть, неужели этим будут заниматься люди, которые на виду? Вы смеетесь, что ли? — Замараев снисходительно посмотрел на Курочкина, а потом на Карташова. — Значит, меня могли убить? — спросил Курочкин. — Если бы нашли гель — убили бы, — серьезно ответил Замараев. — А так подумали, наверное, девка ошиблась с пьяных глаз. — Так где искать этого Бугра? — перешел к делу Олег Валерьянович. — Легко, — ответил Замараев и назвал адрес. Карташов нажал кнопку и распорядился о том, чтобы по этому адресу выслали опергруппу. После того как допрос Замараева был окончен, а Курочкин вместе с опергруппой уехал на опознание Бугра, в кабинет Карташова втерся неизменно прилизанный и тактично-осторожный адвокат Роман Исаакович Либерзон. На его лице играла довольная улыбка кота, поймавшего к обеду мышку. — Здравствуйте, Олег Валерьянович, — почти елейным тоном начал Либерзон, угодливо прикрывая за собой дверь. — У меня новости, касающиеся дела Панаева. — Что там у вас, Роман Исаакович? — скептически осведомился Карташов. — Да вот, — и адвокат раскрыл свой кейс. — Поступило сообщение графологической экспертизы. — Каков же результат? — поинтересовался следователь почти безразличным тоном. — А то, что мой подопечный Сергей Дмитриевич Панаев, — и улыбка Либерзона стала еще шире, — не писал записки, приобщенной вами к делу в качестве вещественного доказательства его вины. Исходя из этого, можно сделать вывод, что кто-то намеренно сообщил покойной Смирновой, что ждет ее в квартире Панаева, и от его лица написал эту записку. Эксперты склоняются к версии, что почерк был подделан. Причем подделан мужчиной. Основанием для сличения почерка явились образцы личных бумаг и писем Панаева, где заметны характерные вдавливания на определенных буквах. Впрочем, работа по подделке великолепная — это отметил и сам Сергей Дмитриевич, удивившись, насколько похоже. Карташов недоверчиво взял в руки заключение экспертов. — И кто же, по-вашему, писал эту записку? — Выяснять — это уже не моя работа, а ваша, Олег Валерьянович. Моя — защищать, — улыбнулся Либерзон. — Полагаю теперь, когда частично снимается подозрение, есть все основания отпустить моего подопечного под залог. Либерзон выжидательно посмотрел на следователя. Тот, еще с минуту молча повертев заключение в руках, вздохнул: — Под подписку о невыезде можно… Глава 8 Лариса Котова узнала о событиях минувшего дня лишь к вечеру. Ей позвонил Курочкин и сообщил, что парней, избивших его, успешно задержали. Но не успела она положить трубку, как снова затрезвонил телефон и радостная Вероника сказала, что Роман добился того, что Сережу выпустили, попросив, чтобы Лариса зашла к ним вечером. Что она, собственно, и сделала, пожалуй, правда, придя слишком рано. Дверь ей открыл младший Панаев, Николай. Увидев Ларису, он удивленно поднял вверх брови: — Мамы дома нет и дяди Ромы тоже. И хотел было закрыть перед Котовой дверь, как Лариса тут же нашлась: — Я подожду, у меня к ним срочное дело. Николай цепко посмотрел на нее и, вежливо отстранившись, пропустил в комнату. — Проходите, — пожал он плечами. Проводив гостью в гостиную, младший Панаев удалился в свою комнату и включил музыку. Лариса просидела одна где-то с полчаса, пока не появились Либерзон и Вероника. — Лара, у нас праздник! — с порога заверещала Вероника. — Панаева отпустили под залог. И она бросилась пересказывать историю с освобождением бывшего мужа. Когда восторги слегка поутихли, Котова решила реализовать свое намерение и начистоту поговорить с Либерзоном. Дело в том, что, несмотря на освобождение Панаева, главный вопрос для нее снят не был: кто преступник и какие мотивы им двигали? Учитывая историю похищенного у Вероники ключа, круг подозреваемых сужался — это мог сделать только кто-то из членов семьи. И Либерзон был главным из них. Поэтому она попросила Веронику оставить их с адвокатом вдвоем. Верунчик слегка обиделась, но Лариса заверила, что соблазнять Романа Исааковича не намерена. — Ладно, пойду посмотрю «Космополитен», чтобы не отставать от жизни, — сказала она и удалилась в свою комнату. Оставшись наедине с адвокатом, Лариса улыбнулась и пристально поглядела ему в глаза: — Роман Исаакович, у меня к вам один вопрос. Надеюсь на вашу откровенность. — Полностью к вашим услугам. — Вы действительно непричастны к смерти Беллы Смирновой? — Я? Да вы что! — усмехнулся Либерзон, но было видно, как он вдруг напрягся. — Разве я похож на преступника или маньяка? — Может быть, вы замешаны во всем этом как-то косвенно? — Послушай, Лариса, давай прекратим бессмысленную болтовню, — переходя на «ты», повысил голос Либерзон. — Извините, я никоим образом не хочу оскорбить вас подозрением, — улыбнулась Лариса. — Просто надеюсь, что вы мне поможете. — И в чем же будет состоять моя помощь? — Из всего окружения Панаева вы производите самое благоприятное впечатление. Я считаю вас человеком умным, интеллигентным и очень наблюдательным, умеющим смотреть и делать выводы. Но у меня есть определенные сомнения, и полагаю, вы их сейчас развеете… — Какие же, позвольте поинтересоваться?