– Да-да, она здесь, – повертев в руках тросточку инспектора, ответил начальник полиции, и, поднявшись по ступенькам, громко постучал её набалдашником в дверь. Тут же появился слуга, высокий, кучерявый и остроносый, с южным типом лица. Брюмер сразу понял, что он не немец. Увидев, как слуга впустил Штольца в дом, молодой человек развернулся и под покровом темноты, медленно зашагал вдоль стены здания. Как и попросил его начальник, он собирался осмотреться и обогнуть особняк по всему периметру. Вернувшийся от закрытых ворот карлик, заскочил на козлы и отогнал карету с лошадьми от крыльца. Брюмер проводил его взглядом и свернул на задний двор. Особняк был огромным, а окружающий его парк, ещё больше. Разглядеть что-нибудь интересное на земле из-за опустившейся темноты, было теперь невозможно, поэтому, Брюмер шёл, запрокинув голову, и осматривал лишь фасад здания. Парк же казался ему пустынным и малоинтересным, да и нечто зловещее, вызывающее необъяснимое чувство страха, не пускало в него. Молодой человек не был робкого десятка, но старался прижиматься как можно ближе к каменным серым стенам особняка. Вдруг, до его слуха донеслись звуки музыки. Чарующая мелодия лилась откуда-то с верхнего этажа. Брюмер замер и с интересом стал смотреть на развивающиеся из открытого окна занавески, откуда по его предположению исходила музыка. Будучи весьма образованным и любящим всё прекрасное, он сразу определил игру клавесина. Кто-то с большим искусством и лёгкостью прикасался к его клавишам и разносил божественную мелодию по всей округе. Проиграв не менее четверти часа, клавесин замолк. Молодой человек даже немного расстроился, что так быстро кончилось музыкальное представление. Опустив голову, он двинулся дальше. Дойдя до конца здания, он вдруг услышал знакомый голос начальника и доктора Штанца. Разговор доносился из чуть приоткрытого, несмотря на лёгкий морозец, окна, расположенного на первом этаже. Под окном, прямо в стене фундамента, находилась железная дверь. Подойдя к ней, Брюмер замер. – Ну что же, спасибо, что ответили на все мои вопросы, – послышался голос герр Штольца. – Всегда к вашим услугам, – последовал вежливый ответ. Раздался звук отодвигаемого стула или кресла, и кто-то громко затопал каблуками по паркету. – Ах, да, чуть не забыл, – снова сказал герр Штольц, и звук каблуков тут же прекратился. – Не приходил ли к вам на днях инспектор Леманн? Он, знаете ли, получил задание переговорить с вами о том же, о чём и мы сейчас беседовали, да так и не доложил пока о своём визите к вам. – Инспектор Леманн? – переспросил доктор, выражая интонацией удивление. – Нет, что вы. Не заходил. – А может он приходил, но не застал вас дома? – предположил герр Штольц. – Тогда мне бы обязательно передали о визите инспектора мои слуги, – ответил Штанц. – Но может они забыли это сделать? – не унимался начальник полиции. – Это исключено, – отрезал доктор. – Да вы и сами можете их сейчас спросить, правда, для того чтобы задать вопрос моему лакею, надо знать итальянский. Вы знаете итальянский? – Я, нет, – ответил начальник полиции, – а вы? – Ну конечно, иначе бы как я с ним общался, – весело ответил доктор. – У меня, правда, есть на услужении ещё и привратник, но кой чёрт знает, где его носит. Бывает, он целыми днями пропадает. Уж мой управляющий все уши мне про него прожужжал. Постоянно жалуется, что тот не выполняет в полной мере своих обязанностей. Ну, ничего, скоро я с ним разберусь. Уволю к чёртовой матери! – Скажите, а вот эта трость, вам знакома? – задал очередной вопрос герр Штольц. Брюмер напряг слух. – Эта? – переспросил доктор, и последовала минутная пауза. Брюмер был уверен, что Штанц рассматривает переданный ему предмет. – Нет, не видел ни разу, этой трости, – твёрдо ответил Штанц. – А между тем, она принадлежит инспектору Леманну, и я её нашёл сейчас возле вашего дома, – проговорил начальник полиции. – Хм, это какая-то ошибка, – сказал доктор, – возможно, её обронил или потерял кто-то из моих пациентов. А то, что она принадлежит инспектору, ваше заблуждение. Спросите его сами при встрече, и убедитесь, что я прав. Ведь такие тросточки сейчас многие носят. После услышанных слов доктора, Брюмер почувствовал, как холодеет его спина. Из сказанного Штанцем он сделал заключение, что тот уверен; инспектора никто больше никогда ни о чём не спросит. «Неужели герр Штольц поверит ему?» – Обязательно спрошу, обязательно, – учтиво, но сухо проговорил герр Штольц, и вновь зацокал каблуками по паркету. Из помещения донёсся стук закрываемой двери, и наступила тишина. Брюмер отошёл от окна, намереваясь завернуть за угол особняка, чтобы опять оказаться на главном дворе. Однако в эту самую секунду, откуда-то из кустов парка вылетела громадная чёрная тень, в мгновение ока спланировавшая прямо на молодого человека. Испугавшись неожиданного нападения чего-то неизвестного, Брюмер интуитивно закрыл лицо рукой и снова прижался к дому. Несмотря на темноту, он успел рассмотреть большие красные глазные бусины и широкие волнистые крылья, которые за секунду до столкновения с ним, резко потянули вдоль стены вверх и скрылись где-то за карнизом второго этажа. «Тьфу ты, чёрт, летающая паскуда!» – чертыхаясь и утирая выступивший пот, подумал молодой человек. «Испугался летучей мыши. Ну, как же, ведь она в меня чуть не врезалась! И почему у неё были такие красные глаза? Уж этих тварей я видал, перевидал, но с глазами такого странного цвета, никогда. Да и размер у неё, честно говоря, крупноватый». Ещё раз, переведя дух, и успокаивая рукой бешеное сердцебиение, Брюмер отлип от стены и быстро завернул за угол. Герр Штольц уже покинул особняк и медленно направлялся к воротам, вертя головой. Увидев Брюмера, он ускорил шаг. – Ну, наконец-то, куда вы пропали? – задал он вопрос своему запыхавшемуся подчинённому. – Как куда, делал обход вокруг дома, – ответил молодой человек, продолжая опасливо озираться. – Что-то вы очень возбуждены, мой друг, – заметил герр Штольц, открывая калитку. – Вы не поверите, но я только что видел огромную летучую мышь, – сказал Брюмер. – Ну, это вряд ли, мой друг. Сколько я их зимой не видел, они всегда спали. Скорей всего какая-нибудь ночная птица напугала вас. А у страха, как известно… – Штольц так и не закончил начатую фразу, заметив, как вспыхнул молодой человек, – Ну, ладно, ладно, не обижайтесь. Но пока вам там мерещились летучие мыши, я кое-что выяснил. – И что же? – Брюмер решил не сознаваться, что подслушал часть диалога доктора с начальником, простояв под самым окном помещения, где они находились. – Я выяснил, что доктор Штанц лжец, каких свет не видывал, – ответил герр Штольц, залезая в двуколку. – Он пытался меня убедить, что найденная у него во дворе трость, принадлежит вовсе не Леманну, а одному из его пациентов. При этом меня не покидало ощущение, что он пытается магнетизировать моё сознание. Весьма неприятно, скажу я вам. Такое чувство, словно кто-то копошится в твоих мозгах. Б-р-р-р. – А вы? – спросил Брюмер, беря вожжи и страгивая с места застоявшуюся лошадь. – Подыграл ему, чтобы не вызывать лишних подозрений и не спугнуть раньше времени. Пускай думает, что я поверил его словам и поддался внушению более сильного разума. На самом же деле с завтрашнего дня организуем за особняком круглосуточное наблюдение. Мы поймаем его, если он действительно замешан в каких-нибудь тёмных делишках. Жандармов я вам выделю. – А может наведаться завтра в городской морг? – предложил Брюмер. – Нет, не стоит, – отрицательно покачал головой герр Штольц. – Работники морга, наверняка, передадут доктору о нашем визите, и тогда он может там резко свернуть все свои дела. – Ненадолго замолчав и поёжившись, Штольц добавил, – Едемте, скорее, домой, а то я ужасно замёрз и проголодался. Брюмер спустил вожжи, и лошадь быстро понесла их двуколку по пустынной дороге к городу. 9 глава Вскоре, окончательно наступила ночь. Половинка луны едва виднелась через сгустившиеся чёрные облака. Холмистая долина, в которой располагался особняк доктора Штанца, выглядела мрачно и пугающе. Ветер стих и больше не заставлял дико скрипеть стволы и ветви старых деревьев. Стало неестественно тихо. И вдруг, воцарившееся безмолвие нарушил звук старых несмазанных петель открывающихся железных ворот. Со двора особняка выехала карета, которая, нарушив всеобщую тишину, направилась в сторону города. Сидевший в карете доктор, завернувшись в плащ и надвинув на лоб цилиндр, смотрел на сверкающий хрустальный набалдашник своей трости и о чём-то сосредоточенно думал. Но когда карета тряслась и подпрыгивала на ухабах, он хмурился и периодически посматривал в маленькое дверное оконце. Четыре чёрных маститых жеребца, запряжённые в его карету, были похожи на животных из преддверия ада. Лихо и быстро, словно пегасы, они проскакали по ночным, опустевшим улицам города, и уже через двадцать минут миновали мост, ведущий в главную цитадель Вюрцбурга крепость Мариенберг. Угрюмая блюстительница громоздилась на холме как монументальный дозорный колосс на Олимпе, и суровым взором пустых бойниц следила за тем, чтобы ни один супостат не приблизился к стенам города. Хотя прежние функции крепости как единственной неприступной, незыблемой и неуязвимой оборонительницы сего города были давно утеряны ей в прошедших веках, и теперь в ней квартировал лишь небольшой гарнизон. Да и тот здесь находился только из-за расположенной в Вюрцбурге королевской резиденции. Подъехав к входу в крепость, расположенному со стороны Старого моста, карета остановилась, но взмыленные лошади ещё долго не могли успокоиться и продолжали бить копытами и громко фыркать. Сводчатый портал был надёжно закрыт воротами из толстой кованой решётки. Рядом с входом располагался пост охраны. Вышедший из небольшого караульного помещения офицер, осторожно подошёл к карете. Ещё двое солдат, заняли позиции у глубокого портала ворот. Дверца кареты приоткрылась и заглянувший в неё офицер, через минуту вернулся к часовым и приказал им пропустить экипаж. Солдаты немного оторопели. Нет, они уже прекрасно знали экипаж доктора, просто в ночное время в гарнизоне наступал комендантский час и никого, даже Штанца, они не имели права впускать в крепость без особого распоряжения фон Майера. Но, так как отдавший подобный приказ человек был старше их чином, и, возможно увидел у доктора такое разрешение, беспрекословно подчинились ему и подняли ворота. А всё дело в том, что, из недр экипажа, на заглянувшего туда офицера уставились горящие красными угольями глаза, заставившие его мысленно выдать их обладателю все свои самые сокровенные желания и греховные деяния. После минутной дуэли пристальных взоров, Штанц, обращаясь к старшему караульному, внятно и басовито прошептал: – Твой разум подчинён развратным страстям Содома, а тело хранит тайну запретных мужеских лобызаний. Владыка не оставляет тех, кто ему верно служит. Помни об этом. Ведь ваша встреча может состояться гораздо раньше отведённого тебе на земле срока. Открой же ворота и впусти меня. Так карета, стронувшись с места, въехала на территорию крепости. Расположенные в её начале казарменные помещения гарнизона она проследовала без остановки, а вот миновав внутренний узкий въезд на второй двор, почти сразу остановилась. Вышедший из кареты доктор Штанц непонятными жестами объяснил что-то своему слуге и быстрыми шагами направился в проход, ведущий на третий, и последний двор крепости. Пройдя под своды арки между полукруглых башен, Штанц, словно призрак, растворился в её непроглядной густой темноте. Между тем, разбуженный топотом копыт и грохотом кареты комендант, нехотя встал с постели, и, открыв двери занимаемого им помещения, громким и грозным голосом окликнул дежурного. – Что там за шум во дворе? – поинтересовался он у прибежавшего на его зов караульного. – Не знаю. Разрешите выяснить? – ответил вопросом на вопрос, растерянный солдат. – Разрешаю, и причём немедленно, – прогремел фон Майер. – Чтобы через минуту я уже знал, кто это ночью разъезжает свободно по гарнизону. Испуганный тоном коменданта часовой, тут же исчез. Чертыхаясь и надевая перевязь с огромной рапирой, какие уже давно никто не носил, Фон Майер проклинал всех и вся. Ему с таким трудом удалось, наконец-таки, заснуть, что разбуженный шумом с улицы, он готов был отправить всех дежурных на виселицу. Как только он вышел в коридор, прибежал запыхавшийся часовой. – Ну, вы выяснили, кто посмел нарушить ночной режим тишины? – задал ему вопрос фон Майер. – Выяснил, – ответил тот, встав по стойке смирно. – Охрана западных ворот сообщила, что на территорию въехал экипаж доктора Штанца. – Вот уж странно! – воскликнул, удивившись, фон Майер. – Зачем это он приехал ночью, когда осмотр больных в лазарете производится только в дневные часы? Дежурный ничего не ответил. – И вообще, как охрана западных ворот могла его впустить, если в гарнизоне сейчас комендантский час? И на этот раз дежурный промолчал.