– И что же с ней сталось? Как я вас понял, она покончила с собой. Но почему? Собеседник молчал и, судя по выражению его лица, что-то обдумывал. – Догадываюсь, что без мужчины здесь не обошлось, – сказал Маркус, пока ожидал ответа на свой вопрос. – Вы правы, – согласился с ним ризник, – не обошлось. Только боюсь, что не смогу вам назвать его имени. Он и сейчас при должности и занимает очень высокое положение. – И, конечно же, девушка была им обесчещена, а потом брошена, – забегая вперёд, попытался выказать свою прозорливость Маркус. Мужчина помолчал, а потом вдруг, вскинув брови и сморщив широкий лоб, воскликнул: – Так вот оно что! – по его лицу стало ясно, что он о чём-то догадался. – Вы что-то вспомнили? – спросил Фабер, наклоняясь над столом. – Письмо! – воскликнул мужчина, хлопнув себя по лбу. И встав из-за стола, заходил по ризнице. – Вы говорите, что привидение просит найти вас письмо? – остановившись и пристально посмотрев на Маркуса, ещё раз переспросил он. – Да, – немного отодвигаясь от нависшего над ним собеседника, ответил Фабер. – Но не стоит забывать и о колье, которое девушка просила передать её ребёнку. – Кажется, я знаю, о каком письме идёт речь, – сказал мужчина, подходя к одной из множества стоящих прямо на полу икон, – только вот насчёт колье, ничего сказать не могу, – добавил он. Взяв образ с каким-то святым; пожилым человеком, изображённым с крестом в поднятой руке, он подошёл к Фаберу. – Положите руку на этот образ и поклянитесь, – приказал он ему. – Но зачем? – нахмурившись и не понимая, спросил Маркус. – Клянись, говорю тебе, – вновь приказным тоном потребовал мужчина, резко перейдя на «ты». Маркус положил на икону руку: – И чем клясться? – спросил он. – Клянись, что никогда и никому не расскажешь то, о чём я тебе сейчас поведаю. Что всё услышанное тобой здесь и сейчас, останется лишь в стенах этого храма и в твоей голове. – Клянусь, – торжественно произнёс Маркус, поняв по серьёзному виду пожилого человека, что тот собирается открыть ему какую-то страшную тайну. Удовлетворённый произнесённой Фабером клятвой, мужчина поставил образ обратно, и сев на своё место, начал свой печальный и длинный рассказ. Часть вторая «Благой король, на чьём челе корона Наследная, готов громить врага. И, обломать поганые рога Безжалостным сатрапам Вавилона. И с нетерпеньем ждёт родное лоно, Что Божий самый ревностный слуга, На тибрские вернётся берега, Не претерпевши на пути урона». Франческо Петрарка 1 глава Ашаффенбург. Людвигу от любящей Бруны. «Дорогой Людвиг, после нашей последней встречи прошла всего лишь неделя, а я уже скучаю по тебе. Как жаль, что ты вынужден был отъехать, но я понимаю, долг и положение обязывают следовать не только зову своего сердца, но и своим политическим принципам. Ах, если бы ты знал дорогой, как я жду твоего возвращения. Когда мне становится грустно, я достаю твой подарок и любуюсь на него. Он прекрасен! Напиши мне, если сможешь». Вюрцбург. Бруне от любящего Людвига. «Здравствуй, дорогая и любимая моя, Бруна. Получил сегодня твоё письмо. Спасибо, что ты не забываешь меня. А если честно, я и сам каждый день думаю о тебе. Вспоминаю нашу встречу в резиденции и первые пылкие взгляды. Уже тогда моё сердце было обречено на любовь. Жаль, что ни мой, ни твой отец, узнав о наших встречах, и глубокой симпатии друг к другу, так нас и не поддержали. Моего-то отца ещё можно понять, но я не ожидал того же со стороны графа Вебера. Хотя, после принятой декларации в отношении Франции и разногласия между двух партий, в которых состоят наши отцы, это можно назвать весьма веской причиной. Ах, эта проклятая политика. Неужели из-за своих статусов и разных взглядов наших отцов, мы должны страдать и любя друг друга, терпеть лишения и разлуки. Но ничего, надеюсь, что вскоре всё изменится. Назревает война и я, похоже, буду командовать баварской дивизией. Только перед этим, обязательно заеду в Вюрцбург и повидаюсь с тобой, несмотря ни на что. Люблю тебя и нежно целую». Ашаффенбург. От Бруны, любимому и единственному на свете рыцарю, Людвигу. «Здравствуй, любимый. Ты не представляешь, как я была счастлива, получив от тебя письмо. Значит, не зря я ждала. Не зря я надеялась и полюбила. Ну что поделать, сердцу не прикажешь. Ах, я глупая девчонка. Ну да, люблю, люблю и люблю. Ты наверно смеёшься сейчас надо мной. Я целую неделю ходила на почту сама, боясь, что если мой отец узнает о нашей переписке, он запретит приносить твои письма на наш адрес. Ты же знаешь, какой он влиятельный. Грозился отослать меня к своему брату в Эрфурт, но когда узнал, что город захватили французы, перестал пугать ссылкой и успокоился. К тому же он ещё пригласил в дом какого-то художника, который должен написать мой портрет. Теперь я вынуждена целыми днями стоять перед ним возле распахнутого окна собственной спальни и позировать в бальном платье своей покойной матушки. Однако моей усидчивости хватает лишь на пару часов. И зачем только отцу понадобился мой портрет? Вот так, вдруг. С нетерпением жду твоего приезда. Надеюсь на скорую встречу. Я понимаю, что девушке не скромно писать такие откровенные письма, но ничего не могу с собой поделать. Как всегда, целую и благословляю тебя. Твоя Бруна». Вюрцбург. Бруне от Людвига. «Здравствуй, моя фрейлейн. Ты даже не представляешь, как нерасположение твоего отца к нашим отношениям меня расстраивает. Не вижу другого выхода, как отсылать все письма на свой же адрес в Вюрцбург, с пометкой для своего слуги и моего верного друга детства, который надеюсь, будет передавать тебе мои письменные послания из рук в руки. У меня небольшая задержка с приездом, что очень сильно огорчает меня; но ничего не поделаешь. Отец так же требует от меня немедленного приезда для принятия командования над выделенной мне дивизией. И зачем только он заключил этот договор? Надеюсь, что война продлится недолго. Хотя я не понимаю, почему наши воины должны будут сложить головы на чужих полях сражений. Но, не будем о политике. Лучше жди моего возвращения и молись, чтобы ещё, какие неотложные дела не задержали меня в пути. Люблю и целую, твой Людвиг». Ашаффенбург. Людвигу Карл Августу от любящей Бруны. «Пишу тебе милый, а сама чуть не плачу. Ну как можно было так поступить? Я о своём отце. Впрочем, ты же ничего ещё не знаешь. На днях наше поместье посетил один человек. Я думала, он приехал к отцу по своим каким-то делам, но, к сожалению ошиблась. Оказывается, отец решил выдать меня замуж за князя Шварценберга, который оказался намного старше меня. Он-то и заказал мой портрет. Так что вот для кого я на самом деле столько времени позировала. Это было просто ужасно, когда отец представил нас друг другу и объявил о своём решении. А как же я? Почему никто не спросил моего желания? Не знаю, что и делать. Князь гостил у нас больше трёх дней, но, слава Богу, получил какое-то важное письмо, нашедшее своего адресата в нашем имении и заставившее его уехать по очень важным делам на неопределённый срок. В спешке он даже не успел забрать мой портрет, за который сам же и заплатил художнику немалые деньги. Но он обещал вернуться! Видел бы ты, как этот старик смотрел на меня. Его мерзкий липкий взгляд не вызывал у меня ничего кроме отвращения. Прошу тебя, милый, поторопись, иначе случится беда. Жду, люблю и скучаю, твоя Бруна». Вюрцбург. Бруне от Людвига. «Здравствуй, моя милая. Был поражён твоим последним письмом. Я прекрасно знаю двоюродного брата этого князя. Он сражается на войне и имеет очень высокое положение при дворе. О чём думает твой отец? Они же противники его взглядов. Но не расстраивайся, я уверен, что раньше, чем закончится вся эта свара на границе с Саксонией, он не приедет. Я же выезжаю немедля. Отец прислал уже за мной представителей, но я их уговорю заехать в Вюрцбург, а когда всё закончится, поселюсь здесь навсегда. Никто не посмеет тебя отнять у меня. Извини, нужно бежать, за мной пришли. Жди, скоро приеду. Твой навсегда, Людвиг». 2 глава Прекрасное весеннее утро застало Брунгильду фон Вебер в тот момент, когда в открытые окна её спальни ворвался громкий звук стука копыт и ржание лошади. Открыв веки и потянувшись, она с большой неохотой встала с кровати и подошла к окну. Повеяло свежескошенными травами с ближайших лугов и ароматом цветов, растущих вокруг дома. Посмотрев вниз, девушка увидела мужчину в дорожном плаще и своего отца. Они поприветствовали друг друга и прошли в дом. Брунгильда распахнула оконные рамы и сделала несколько глубоких вдохов. Чистый лечебный воздух полностью прогнал из неё остатки сна. Позвонив в маленький серебряный колокольчик, она подошла к большому платяному шкафу и распахнула его дверцы. В этот момент в спальню вошла служанка, молоденькая девочка, ровесница Брунгильды. – Звали госпожа? – спросила она. – Помоги мне одеться Линда, – попросила её девушка, выбрав одно из множества других платье и протянув его своей служанке. – А что за господин приехал в наш дом, ты случайно не знаешь? – поинтересовалась у своей служанки фрейлейн, когда снимала ночную сорочку. – Кажется, он привёз какое-то послание для вашего отца, – ответила служанка, помогая хозяйке. – Они в гостиной. Кстати, вы опять выбрали платье без каркаса. Поедете сегодня верхом? – Да, хочу немного развеяться, – ответила девушка и тут же задала встречный вопрос. – Не приносили ли для меня писем? – Ой, чуть не забыла, – сказала служанка, ударив себя слегка по голове, и вынула из кармана своего сарафана сложенный листок бумаги. Брунгильда взвизгнула от радости и чуть ли не силой вырвала заветное послание из рук служанки. Развернув дрожащими руками свёрнутую несколько раз бумагу, она быстро прочитала её содержимое и, прижав письмо к груди, закружилась со звонким смехом по комнате. Провальсировав мимо клавесина, она даже смузицировала на нём какую-то романтическую мелодию. – Вот с чего нужно было начинать Линда, – размахивая листком бумаги, весело сказала девушка. Наконец, Брунгильда остановилась напротив зеркала туалетного столика и стала себя в нём рассматривать. «Немного растрёпана, ну и что же. Так мне даже лучше. Всё равно, делать причёску, уже нет времени». Из зеркала на неё смотрело отражение красивой молоденькой девушки с белыми волосами, длинной шеей, голубыми весёлыми глазами и чуть вздёрнутым носиком. На её тонких губах играла загадочная улыбка. – Прикажи Генриху подготовить и вывести к парку мою лошадь, – попросила девушка свою служанку, когда была полностью одета. – Как? – удивилась Линда. – Вы не позавтракаете? – Пока нет, – ответила фрейлейн. – Вернусь с прогулки, тогда и поем. – Ваш отец может это не одобрить. Тем более, вы же знаете, как он относится к вашим прогулкам верхом. – Ах, дорогая, не доставай хоть ты меня с утра пораньше, – отмахнулась от замечаний служанки девушка. – Я сама знаю, что мне делать. А что до отца, то ты же сама сказала, что он сейчас занят. – Извините госпожа, – ответила служанка, присев в лёгком реверансе. – И брось свои штучки, – одёрнула её девушка. – Мы не при дворе. Будь проще. – Как скажете госпожа, – ответила служанка и покинула помещение, застучав башмачками по коридору.