Стоит упомянуть и воспетую Данте Беатриче Портинаре, ставшую его неизменной музой. Не потому ли она вышла замуж за другого человека и так рано почила, чтобы великий Данте раскрыл дарованный ему Богом талант и написал свои лучшие произведения? Всё и вся в этом мире взаимосвязано! – Если это так, тогда давайте вызовем дух несчастной Брунгильды фон Вебер, – предложила девушка. – Она была дочерью бывшего владельца этой усадьбы, но по невыясненным обстоятельствам покончила с собой и тем самым заставила сделать то же, видимо ввиду огромного горя от её утраты, своего отца, графа фон Вебера. – Ну что же, – сказал Штанц, – если вы этого так желаете. – И усмехнувшись, добавил: – Правда, сразу после подобного сеанса ещё каких-нибудь лет сто назад, я уж не говорю о более давних временах, вас бы вместе со мной сожгли на костре без всякой консистории. – Вытерев губы салфеткой, доктор резко встал и протянул по направлению к девушке руку: – Только давайте разделим интересы моих гостей. – Это как? – похлопав глазками, поинтересовалась она, тоже поднявшись. – Не думаю, что подобные эксперименты будут интересны всем присутствующим. Да и нанятые мной музыканты, похоже, стали засыпать под наши беседы. Пусть те, кому интересны сеансы спиритизма, пройдут со мной сейчас в другую комнату. Надеюсь, гости простят мне это недолгое исчезновение. Не могу же я развлекать одновременно и тех и других. А для остальных, я прикажу сейчас же зажечь паникадило и играть музыкантам вальсы. Надеюсь, что к полонезу мы с вами успеем, – улыбаясь всё так же широко, сказал Штанц. Выйдя из-за стола, он приказал опять зажечь на паникадиле все свечи, а музыкантам начинать играть. И действительно, большинству гостей было неинтересно участие в спиритическом сеансе, а многие так и вообще устали от бесконечных разговоров и сидения за столом. Им хотелось поскорее размяться в танцах; дамам похвастаться нарядами, а юношам ухватиться за затянутые корсетом талии дам. Иначе колорит вечера без этого начинал тускнеть. Через несколько минут гостиную осветили десятки свечей, а пространство заполнилось громкой музыкой вальса. Первые молодые пары мгновенно вышли из-за столов и пустились в круговорот долгожданных танцев. Штанц же пригласил свою настойчивую собеседницу с высокой причёской в другую комнату, куда распорядился принести круглый стол, зелёное сукно и один канделябр. Так же к ним присоединились ещё несколько фрау и фрейлейн. В основном, это была та же публика, которая всё время посещала дом именитой фрау Генриетты. Несмотря на настойчивые уговоры мужа, с ними в компании оказалась и жена Фридриха Брудера, Марта. Бывалые дамы сразу обратили внимание, что доктор Штанц знает о правилах проведения спиритических сеансов не понаслышке. Со знанием дела, он накрыл стол зелёным сукном, поставил в его центр канделябр, и зажёг в нём пару свечей, рассадив всех девушек по кругу. – Кажется, мы должны коснуться мизинцами обеих рук своего соседа, – сказала Марта Брудер. – Как вам будет угодно, – согласился с ней доктор Штанц. Комната была совсем небольшая, с высоким потолком и почти полным отсутствием мебели. Стены украшали выцветшие тёмные гобелены с золотыми узорами. Вообще, обстановка очень соответствовала той, которая и должна была быть при подобных сеансах. Только громкая музыка из гостиной немного нарушала эту идиллию. – Ну что, доктор, кто начнёт? – спросила Штанца девушка с высокой причёской, когда кончики мизинцев всех участников сеанса соприкоснулись. – А кого конкретно мы вызываем? – поинтересовался у неё доктор. – Любого из семьи Веберов, – ответила девушка. – Все они трагически погибли в этом доме, и каждый из них может сейчас находиться здесь. Позвольте, я начну? – Будьте же любезны. Девушка приняла серьёзное выражение лица, закрыла глаза и, сделав глубокий вздох, произнесла свой вопрос: – Кто-нибудь есть в этой комнате? – её голос был высоким и настойчивым. – Если здесь кто-то есть, пошли нам знак. Девушка открыла глаза и осмотрелась. Ничего. – Кто-нибудь есть в этой комнате? – вновь спросила она. Стол неожиданно завибрировал, а затем, чуть приподнявшись с одной стороны, громко стукнул по полу резной ножкой. – Ура! – радостно, но сдержанно выкрикнула девушка. Её лицо засветилось от счастья, как у ребёнка во время игры. Снова собравшись с мыслями, она продолжила: – Это ты, Брунгильда? Стол снова задрожал, и чуть приподнявшись, опять гулко стукнул по полу. – Скажи, ты всё время находишься в этом доме? Стол вновь стукнул ножкой. – А почему ты находишься здесь? Ты проклята, потому что покончила жизнь самоубийством? Наступила тишина. – Позвольте мне, – тихо попросил доктор, покосившись на молодую фрейлейн. Девушка кивнула головой в знак согласия. – Скажи, Брунгильда, ты знаешь, кто я? – задал вопрос Штанц. Стол завибрировал и, поднявшись немного целиком, с невероятной силой опустился на пол, да так, что чуть не разлетелся на щепки. Участницы сеанса вздрогнули, но соприкосновения рук не нарушили. – Ты знаешь, что это теперь мой дом? – снова задал вопрос доктор. – Почему ты здесь? Что тебя держит? Стол вновь задрожал, а затем наклонился на бок так, что из свечных колодцев канделябра на него пролился горячий воск. Девушка с высокой причёской посмотрела на зелёное сукно и вскрикнула: – Смотрите! На столе что-то написано! – Кажется, это слово, «письмо», – сказал Штанц, внимательно рассматривая надпись из воска. – Ты ищешь письмо? – решила уточнить девушка, обращаясь к привидению. Стол приподнялся и громко стукнул одной ножкой. – Значит письмо, – пробормотала девушка. – Если ты найдёшь его, ты освободишься? – спросила она, более громко. Стол задрожал, но не приподнялся. – Как помочь тебе, Брунгильда? – задал вопрос доктор. Стол резко подпрыгнул, мгновенно затушив все свечи в канделябре. Девушки вскрикнули и повскакивали со своих мест. Но кромешную тьму быстро рассеял чиркнувший огнивом доктор Штанц. Кусочком вспыхнувшего трута он спокойно зажёг свечи и сел обратно за стол. Однако девушки больше не желали оставаться в этой комнате. Они поочерёдно стали выходить в гостиную. Последней из присутствующих, помещение покинула молодая фрейлейн с высокой причёской. Но выходя, она невзначай обернулась и сразу же тихонько вскрикнула. Штанц невольно посмотрел в направлении её взгляда, и увидел на старых выцветших гобеленах появившуюся надпись, написанную чем-то вроде обычного мела: «Brief(письмо)». Доктор встал из-за стола, внимательно и задумчиво осмотрел надпись и медленно вышел из комнаты вслед за своими гостьями. Всю вторую половину вечера, большинство девиц провели в танцах. Лишь старшее поколение, оставалось за столами и вело между собой оживлённые беседы из-за развязавшего их языки обилия вина. Время шло и вскоре многие стали покидать особняк, вежливо прощаясь с доктором. Одними из первых, покинувших дом Штанца, были судья Шульц и начальник полиции. Оба имели очень хмурый и задумчивый вид. Следуя этикету, они сдержанно высказали ему несколько благодарных фраз и, заскочив в свои экипажи, быстро покинули его усадьбу. Через час за ними последовали и остальные; Абелард Вагнер с женой, чета Менгеров, молодой доктор Рихтер и доктор Брудер с женой. Все попеременно вежливо прощались и разъезжались по своим домам. Но имелась и пара совсем опьяневших молодых людей готовых остаться на ночлег, с которыми Штанц вежливо распрощался с помощью нанятых им на этот вечер слуг. А когда часы в гостиной пробили десять вечера в особняке доктора Штанца уже почти никого не оставалось. Последними гостями, покинувшими его дом, были нанятые музыканты и повара, получившие за свои услуги щедрое вознаграждение. Ворота за ними закрылись, и усадьба сразу опустела. В окнах особняка погасли все свечи и теперь, как и прежде, ничего не нарушало тишины холодной ночи. Лишь ближе к полуночи, окрестности заполнил дикий и надрывный вой волчьей стаи, бродящей где-то далеко за рекой. 22 глава Герр Штольц сбросил с себя пальто и сев за стол, устремил свой вдумчивый взор в окно. За разрисованным морозными узорами стеклом начинал брезжить рассвет. С площади всё чаще стали доноситься голоса людей, топот лошадиных копыт и грохот повозок и карет. Город потихоньку просыпался. Возвратившись, домой, из особняка доктора Штанца, начальник полиции так и не смог толком заснуть. Всю ночь в его голове роились самые разные мысли. Представление, разыгранное доктором с предсказаниями молодой фрейлейн Диммар, не давало ему покоя. Ни то, чтобы он очень уж верил во всё это, но как человек, служащий в полиции, он не мог не думать о словах девушки. И даже если к исчезновению людей в городе была причастна какая-нибудь банда нищих, то это ещё надо было доказать. Больше всего его раздражало долгое отсутствие инспектора. Уже пару дней он не видел Леманна. Да, последний раз он сам его отстранил от расследования, но зная характер Иоахима, он не верил, что тот его послушался и сразу же выбросил из головы все дела и предался отдыху. Не такой это был человек. В коридоре хлопнула дверь, и послышались шаги. Штольц развернулся и в этот момент в кабинет вошёл помощник инспектора Брюмер. Парень хоть и молодой, но весьма любознательный и трудолюбивый, не лишённый к тому же, карьерных амбиций. – А, герр Брюмер, – поприветствовал его начальник полиции, раздосадованный немного тем, что пришёл не сам инспектор, а всего лишь его помощник. – Вы один? – К сожалению, да, – ответил молодой человек, поднося ко рту руки, чтобы отогреть их своим дыханием. – Я только что был у инспектора, и узнал от его квартирной хозяйки, что герр Леманн уже больше трёх дней не появлялся у себя дома. Начальник полиции встал из-за стола и, нахмурив лоб, заходил по кабинету, заложив руки за спину. Наконец он остановился и подошёл вплотную к Брюмеру. – Как вы думаете, куда же он делся? Не мог же Леманн уехать из города. Может, стоит поискать его у знакомых, родственников или друзей? – Насколько я знаю инспектора, у него нет; ни родственников, ни друзей, – ответил молодой человек. – Ладно, – приложив ладонь ко лбу, словно ему нездоровиться, сказал Штольц, – рано или поздно он всё равно появится, и уж тогда я ему задам. Ну, а сейчас, давайте подумаем, как нам действовать дальше. Я имею в виду, расследование об исчезновении людей, пропажа которых всколыхнула наш город. Боюсь, что когда вернётся бургомистр, он отправит нас всех в отставку. Что вы можете мне доложить? – Хм, все ваши последние распоряжения выполнены, – ответил Брюмер. – По всему городу расставлены патрули, которые, сменяя друг друга, денно и нощно дежурят на самых больших улицах города. Но вы же знаете, что не хватает людей. Мы не можем вести наблюдение абсолютно во всех уголках Вюрцбурга. – А что, с комендантом крепости вы не договорились? – Ну конечно договорились, фон Майер так же усилил патрули, но и они несут службу лишь в западной части города. – А новые районы близ дома Веберов? – Видите ли, – потупив взгляд, начал мямлить Брюмер, – обстоятельства таковы, что-о-о… – Да вы что, не можете внятно доложить!? – вспылил герр Штольц.