Ну конечно! Он же перечитал уже из них почти половину, а возвращая прочитанный роман или повесть на полку, он не всегда ставил их на своё прежнее место. А что если он нарушил какой-то порядок расстановки книг и именно поэтому призрак несчастной девушки не смог найти то, что искал? Нет, Маркус вытер со лба пот и вздохнул. С таким успехом он поверит во всё, что якобы существует; и в привидений, и в колдунов. А ведь он был по вере католиком. Пусть не ревностным и не соблюдающим все заповеди Его, но всё-таки христианином. «Нужно будет сходить на неделе в церковь», – подумал Фабер, садясь за столик, на котором стоял фонарь. «Совсем я отдалился от Бога, вот всякая ерунда и мерещится. Неплохо было бы вызвать священника и в эту обитель. Пускай бы он очистил её от тех тёмных сил, которые всецело властвуют здесь». Фабер зажёг вместо свечи фонарь и, раскрыв книгу, погрузился в чтение, пока его веки ни стали тяжелеть и не сомкнули ему уставшие глаза. Вот только долго пробыть в полном релаксирующем забытьи ему не удалось. Странный сон, давно мучающий его сознание, продолжился почти сразу, как он заснул. Характерные звуки, похожие на заточку ножа или сабли, неприятно резанули слух. В закрытые веки ударил яркий свет, который невольно заставил прикрыть их ладонями. Однако попытавшись поднять руки, Маркус обнаружил, что не может сделать этого. Впрочем, он так же не смог пошевелить ногами и телом. В нос ударила тошнотворная вонь. Ничего подобного он раньше не обонял. Пришлось открыть глаза навстречу ослепительно-яркому свету. С трудом приподняв голову, Маркус увидел, что его тело по рукам и ногам опутывает толстая пеньковая верёвка, а сам он лежит на высоком столе, но не деревянном, а каменном, оттого и ужасно холодном. Всё окружающее пространство заполнено лучезарным, немеркнущим белым светом. Через него не видно ни стен помещения, ни пола, ни потолка. Справа от себя молодой человек замечает лишь стоящего к нему спиной и в чём-то копошащегося человека. Плечи широкие, голова большая. Вот он поворачивается и подходит к Маркусу. На человеке серый фартук, залитый бурыми пятнами крови. «Кошмар, что он хочет со мной сделать?» Фабер пытается вырваться из пут, но всё бесполезно. Верёвка только сильнее впивается в тело. Он хочет рассмотреть лицо своего палача, но оно размыто. «Опять тот же фантом. Нужно проснуться, ведь это только сон. Только сон. Но, чёрт возьми, как он реален!» В руках фантома что-то блеснуло. Боже, это огромный хирургический ланцет! Маркус зажмуривает глаза и начинает громко, насколько только может себе позволить, кричать. Свет сразу тухнет, и он снова оказывается во мраке, а безудержный собственный вопль заставляет его проснуться посреди уже глубокой ночи. Фабер поднимает голову с раскрытой книги, послужившей ему заменой подушки, и испуганно протирает глаза. В комнате темно. Масло в лампе давно выгорело, и её фитиль погас. Взглянув на окно, Маркус видит на небе яркий диск луны. Она светит ровным и приятным светом. «Фу! Кажется, и на этот раз пронесло». Хорошо ещё никто из слуг не прибежал на его крики. Фабер хотел уже встать из-за стола и перейти спать в кровать, как вдруг услышал позади себя какой-то шорох. Он осторожно повернул голову, и увидел знакомый полупрозрачный силуэт. «Опять! Значит, в прошлый раз мне всё это не показалось. Значит, она была тогда здесь. Но что она ищет? Как узнать? Как спросить у неё?» Маркус наблюдал, как призрак вновь копошится возле книжных стеллажей. Время текло медленно и неторопливо. «Что делать? Встать? Нет, она наверняка вновь исчезнет». Однако Фабер устал сидеть в одной позе. Тем более он так провёл уже несколько часов и его ягодицы начинали уже ныть от деревянного табурета. Не выдержав такой пытки, он всё-таки медленно встал и обернулся. Призрак замер. Девичий стан тоже развернулся, и он увидел лицо всё той же блондинки. Девушка, как и Маркус, застыла; но продолжалось это не долго. Маркусу надоело играть с ночной гостьей в гляделки, и он первым сделал шаг ей навстречу. «Простите», – услышал он чудный тонкий девичий голосок в своей голове, и сразу после этого заметил, как призрак стал таять, растворяясь во мраке комнаты. Когда Фабер подошёл к книжным стеллажам и зажёг свечу, там уже никого не было. 20 глава Ежемесячное заседание магистрата сегодня прошло в сокращённом формате, потому что получившему приглашение на субботний приём в доме доктора Штанца, Абеларду Вагнеру необходимо было поскорее вернуться домой. Его супруга фрау Эльза, уже очень давно не покидавшая стен своего дома, наконец-то, могла выйти в свет вместе с мужем, и для Абеларда это было настоящим чудом, за которое он всецело благодарил доктора. Поэтому не принять его приглашения и не прийти на этот вечерний раут он никак не мог. Да и сама женщина, считающая ещё совсем недавно, что смерть единственное освобождение от мучающего её недуга и теперь изменившаяся до неузнаваемости, не желала упустить такую внезапно возникшую возможность для своего выхода в свет. В последние дни она вообще не отходила от зеркала и любовалась собой так, словно и сама давно не видела собственного лица. А посетивший на неделе их дом доктор Адольф Менгер был настолько поражён изменениями своей бывшей пациентки, что даже назвал сие преображение чудом и колдовством. Сразу после заседания Вагнер заехал в салон фрау Диммар, самой известной модистки города, чтобы забрать заказанное его супругой бальное платье. Вернувшись же домой, Абелард радостно ей его передал. – Ах, Абелард, какое замечательное платье! – воскликнула женщина, раскрыв коробку с нарядом. – Жди меня в гостиной, я скоро вернусь. Абелард довольно ухмыльнулся, проводив супругу любящим и восхищённым взглядом, и, зная, что жена будет долго примерять новый наряд, отправился к себе в комнату, чтобы тоже переодеться. Когда же первые предвестники сумерек, маленькие голубые звёздочки, зажглись на ещё сером небе, Абелард с супругой уже садились в свой экипаж. Промчавшись аллюром по мостовым и быстро выехав за пределы города, они ровно к пяти часам подъехали к особняку доктора Штанца. Если же сказать о том, что здесь уже было полно других экипажей и наёмных фиакров, то это ничего не сказать. Их здесь стояло превеликое множество. Абелард Вагнер вместе с женой торжественно вышли из своей старенькой кареты и медленно направились к дому Хенрика Штанца. В вестибюле их встретил лакей, который принимал тёплую верхнюю одежду приглашённых и развешивал её на огромной вешалке. – Добрый вечер, Герр Вагнер! – поприветствовал их кто-то из присутствующих гостей, столпившихся перед входом в гостиную. Хотя это обращение было больше направлено на привлёкшую внимание людей Эльзу Вагнер, которой следом было отправлено такое же приветствие: – И вам фрау Эльза тоже приятного вечера. Вы сегодня прекрасно выглядите. – А, это вы, герр Менгер! – небрежно отозвался на эти вежливые приветствия Абелард, словно только что заметил старого доктора. – Вот уж вас-то я не ожидал здесь увидеть. – А почему нет? – покраснев, спросил его доктор Менгер. – Мы с женой, так же получили приглашение на приём и решили, что будет невежливо не прийти сюда. – Значит, сегодняшняя встреча сулит много интересных дискуссий, – остроумно заметил кто-то из гостей. – Добрый вечер Герр Шульц, – поздоровался с присутствующим здесь же судьёй Абелард Вагнер, проходя через расступившуюся толпу поближе к дверям холла. – Эльза, вы прекрасно выглядите, – сделал женщине комплимент пожилой судья. – Но, кажется, вы пришли сюда один? – спросил у него Абелард, шаря внимательным взглядом по толпе гостей. – К сожалению, да, – ответил судья. – После пропажи нашего сына, жена совсем отдалилась от мира развлечений и светских приёмов, которые, как вы помните, проходили раньше и в нашем счастливом и некогда гостеприимном доме. – Тогда, почему вы оставили несчастную мать одну со своим горем? – задала ему вопрос Эльза Вагнер, прикрывшись веером, которым она иногда отмахивалась от заполнявших холл ароматов духов и крахмала, преобразующих вместе весьма удушливую смесь. – Я надеюсь на чудо, – ответил судья, потупившись. – К тому же, – добавил он, – приехала из Мюнхена моя дочь, и супруга не осталась одна. Им наверняка будет, о чём поговорить. – Так вы ещё оставили дома и дочь, которую давно не видели? – удивилась женщина. – Ах, нет же, – ответил за герр Шульца, стоявший рядом человек, – скорей всего наш судья надеется на чудо, которое может произойти на сегодняшнем приёме и которое, наконец, сможет пролить свет на исчезновение их сына. – Вы как всегда остроумны, но не в меру тактичны, герр Буше, – резко заметил Вагнер. – Да разве мы все не за этим сюда пришли? – пожав плечами, и окинув присутствующих беглым взором, спросил банкир. – Что вы имеете в виду? – поинтересовался у него Вагнер, прищурившись. – Да то, что после последнего приёма доктора Штанца, весь город только и говорил о факте омоложения герр Штроделя. Помните? – весело ответил банкир. – Может быть это и так, но исчезновение несчастного молодого Шульца, не позволяет нам надеяться на его внезапное появление здесь и сегодня, – сказал первый советник, посмотрев теперь на судью. – И это страшная трагедия для его семьи. – А разве чудо, которое сотворил с вашей супругой герр Штанц, не подтверждает его могущество и силу знаний? – задал вопрос ещё кто-то из гостей. – Может быть, но при чём же здесь пропавший человек? – недопонял Вагнер, пытаясь рассмотреть в толпе того, кто сделал это замечание. – Для нас герр Штанц теперь не просто доктор, а магистр и чародей, – ответил тот же гость. – Хватит болтать, Иоганн, – вдруг одёрнул его другой человек, стоявший с ним рядом и державший за руку молодую фрау. Это был Фридрих Брудер. Он, как и в прошлый раз больше по настоянию своей супруги Марты, нежели по собственному желанию, согласился приехать на этот очередной светский приём доктора Штанца. Рядом с ним стоял его друг и коллега, молодой врач Иоганн Рихтер. – Перестань вмешиваться в разговор, не имеющий к тебе отношения и говорить всякие глупости, – уже более тихо, обратился к Рихтеру Брудер, потянув его за обшлаг рукава, и они быстро потерялись в толпе, ускользнув от пытливого взгляда герр Вагнера. – А что, ты думаешь все остальные пришли сюда просто весело провести время? – с усмешкой спросил у своего коллеги Иоганн, когда они встали за одной из колонн вестибюля. – Пусть это и не так, – ответил Фридрих, – но зачем об этом говорить при всех. Да ещё с первым советником бургомистра и самим судьёй. Или ты не узнал герр Вагнера и герр Шульца? – Конечно же, узнал. Только мне хочется понять и кое-что другое. Как доктор Штанц смог так преобразить супругу первого советника? Ведь все знают, что она была неизлечимо больна. И даже наш хвалёный доктор Менгер не смог ничего сделать. А герр Штанц не просто поставил женщину на ноги, но вернул ей цветущий и здоровый вид, словно она и не болела вовсе. И насколько я понимаю в медицине, это было совершенно невозможно. А значит, доктор Штанц – гений! – Не понимаю твоего восхищения, – пожал плечами Брудер. – Да и вообще, мы с тобой могли многого не знать. Лично я не был на осмотре фрау Вагнер, а значит, не могу судить об её истинном характере заболевания. – Ещё бы! Нас бы никогда не пригласили в такой дом! – снова усмехнулся Рихтер. В это время двери в гостиный зал распахнулись, и на её пороге возникла массивная фигура доктора Штанца. На этот раз он был один, без своей супруги, что немного разочаровало некоторых молодых гостей. Все разговоры моментально прекратились, и наступила тишина. Создавалось впечатление, будто перед людьми появился не человек, а настоящий волшебник. – Добрый вечер, геррен, фрейлейн и фрау! – громко поприветствовал всех присутствующих герр Штанц. – Хочу поблагодарить вас всех за оказанную мне честь посетить мой скромный, но очень гостеприимный дом! В ответ никто не проронил ни слова. – Приношу вам сразу свои извинения за минуты ожидания и отсутствие на сегодняшнем вечере моей дражайшей супруги, Аннабеллы! – чуть поклонившись, и как бы тем самым извиняясь, громко произнёс герр Штанц. Затем выпрямившись и вытянув руку, сказал: – А теперь попрошу вас проследовать в гостиную, где, я надеюсь, мы посвятим нашу очередную встречу, весёлому общению, и скромному, но вкусному обеду. После своей тирады, Штанц отошёл вглубь гостиной, как бы приглашая своих гостей пройти к накрытым столам. Негромко заговорив между собой, гости стали парами проходить в гостиную, приостанавливаясь на входе в неё, и приветствуя лёгкими поклонами хозяина дома.