— Большинством голосов Алиса Микова принимается на испытательный срок, — вынес вердикт я. — Не в компанию, просто допускается на тренировки. И вот теперь — погнали! Мне хотелось побыстрее закончить тренировку и поговорить с Леонидом Эдуардовичем. По идее он не должен мне отказать, но мало ли. Ведь это безумие — дать немалые деньги пацану на сомнительное предприятие. Да, он вроде как мне должен, но на самом-то деле нет. Его право отказаться, если он сочтет мое предприятие блажью и подумает, что отказом убережет меня от глупости. — Стойте! — воскликнула Гаечка. — Лису позову! Рамиль плотоядно улыбнулся. Борька всплеснул руками и возмущенно воскликнул: — Что — уже⁈ — Уже, — радостно кивнула Гаечка и посмотрела на меня, — мы же за нее проголосовали, да? Ей можно приходить? Она ждет. Глава 9 Третья лишняя Гаечка привела Алису. Под недовольными взглядами девушка, даже скорее маленькая девочка, как из фильма про Леона киллера, на миг оробела, но вскоре взяла себя в руки и прошептала, помахав нам рукой: — Привет! — Добро пожаловать в клан, — строго сказал я. — Если потянешь. У нас тут курение, алкоголь и прочие излишества не приветствуются. Условия — спартанские, развлечения — интеллектуальные. — Спартаковские? — удивилась Алиса. — Мамин хахаль болеет за «Спартак». Ну, если не играет наша команда, а ей со «Спартаком» играть не светит. — Так, — придержал коней я. — Спарта и Спартак — это разные вещи. Вот тебе задание. Пока не выяснишь разницу, к следующей тренировке не допущена. А я спрошу. У нас тут только сильные. Обычно такой подход здорово стимулирует подростков, которые в лепешку готовы расшибиться, чтобы доказать: да, да, мы — лучшие, мы — крутые, мы — достойны! Алиса сосредоточенно кивнула, будто взвешивала свои шансы прижиться в таком крутом клане. — Хорошо. — И курить бросай, — попыталась доминировать Наташка, но Алиса оказалась зубастой. — Это я-то курю? — набычилась она. — Да одну-две в неделю! За собой следи, как ни перемена, так бежишь за школу со шлюхотой всякой. Наташка раскрыла рот, чтобы ответить, и, пока она не вскипела, я ее осадил, сделал вид, что для меня это новость. — Наташа! Это правда? — Нет! — Правда, — констатировал факт Илья и обозначил свою позицию: — Правила должны работать для всех. И для родственников босса тоже. — У нас нет боссов, — скривился я, — все равны. — Курила, да, — покаялась Наташка. — Но уже две недели — ни одной! — А когда следующая тренировка? — спросила Алиса. — Ты эту переживи, — не унималась Наташка. — Да отвали ты! Переживу, представь себе. В назревающую ссору вмешалась Гаечка. — Да хватит уже! Лиса — нормальная девчонка, Наташа — тоже. Мы с ней поначалу не ладили. — И сейчас не особо дружим… — Ша! — повысил голос я. — Еще слово — обе свалите. — Так когда тренька? — повторил Рамиль вопрос Алисы. Я бы знал! В Москву мы уезжаем послезавтра, в пятницу. В Москве в воскресенье утром и весь день там. Вечером назад, и снова две ночи в дороге. Во вторник утром — здесь. Поезд прибывает в семь. Без малого пять дней в дороге. Ни помыться, ни поесть нормально. — Во вторник, — сказал я, решив, что дольше тянуть нельзя, и так получится огромный перерыв. — В семь вечера. — Так долго ждать? — удивилась Алиса. — Как раз хватит времени, чтобы ты снова могла ходить, — сказал Борис. Ему-то можно был язвить. Наташка, которую не радовало формирование второго женского фронта, Гаечка + Алиса, оскалилась. — Камрады, погнали! — скомандовал я. На середине силовой Борис, наверное, обрадовался, что у нас появилось новое слабое звено — Алиса. Она, конечно, старалась, но нагрузка превзошла ожидания и оказалась непосильной для хрупкой девочки. Ее тонкие ручки тряслись, но она не сдавалась, отжималась через раз, а на лице была такая решимость, какую не у каждого парня встретишь. Бойцовый котенок. Подбадривая себя, она шевелила губами, на носу висела капля пота, волосы прилипли ко лбу. Наташка и Гаечка, обливаясь потом, как и в прошлый раз, доказывали друг другу и всем, что они — о-го-го! Новенькая же просто не тянула физически, и аж жалко было ее, как говорится — ориентируйся по сильному, а до сильного я сам еще не дотягивал, хотя за месяц в новой реальности немного прокачался физически. В конце силовой, когда все традиционно развалились на полотенцах, Алиса села, скрестив ноги и покачиваясь из стороны в сторону и с гордостью поглядывая на Наташку — смотри, мол, я выжила! Сестрица же делала вид, словно Алисы нет. — Классно, —не сдержался Борис, — теперь не я самый хилый. — Еще один кандидат на вылет, — предупредил я его. — Прекратите задирать новенькую! Клан прирастал людьми, трения притирки неизбежны. Правда, теперь нас нечетное количество, и по парам не разобьешься. Я остался без пары, Алису поставил с Ильей, Димоны остались друг с другом, Рамиль — с Борисом, Гаечка с Наташкой. — Тема занятий: как повалить противника на землю, прилагая минимум усилий. Тема номер два: что делать, когда пытаются повалить вас. Вспомнилось, что отец обещал мне перчатки, и я спросил: — У кого-то есть атрибутика для бокса? Скоро начнем ударные техники. — У меня! — обрадовался Рамиль. — И груша старая, отец выбросить хочет, но нам пойдет. Ничего, если все пойдет хорошо, недостающее докупим. В общем, выползла Алиса из подвала на четырех костях, но пообещала вернуться. Наташка побежала домой к маме, Борис остался добавлять детали Робокопу, которого изобразил на кирпичной стене, и разрывы между кирпичами добавляли сложностей творческому процессу. Я принял порцию сочувствия от друзей по поводу мамы, и мы отправились к Илюхе беседовать с Леонидом Эдуардовичем. Пришли мы немного не вовремя: Каретниковы ужинали на кухне. Тетя Лора выглянула в открытую дверь, улыбнулась: — Павлик, привет! Мальчики, присоединяйтесь! У нас котлетки с гречкой. Мой желудок закурлыкал, что он всегда готов. Мелькнуло лицо Леонида Эдуардовича. — Приятного аппетита, — отозвался я, и мы с Ильей пошли мыть руки. Побыстрее попасть домой не получится, придется ужинать с ними, не тащить же отца семейства на разговор прямо сейчас. Мы уселись напротив взрослых, нас уже ждал ужин — те самые котлеты, гречка и квашеная капуста. Богатый стол для нашего времени. Тетя Лора смотрела пристально и не удержалась, сказала: — Как ты изменился, Павлик! Похудел, повзрослел. И — ни слова о болезни мамы. То ли Илья им не сказал, то ли проявляли тактичность. — Надоело быть пухляшом, — отшутился я. — Молодец, — оценил Леонид Эдуардович, отправил в рот последний кусок котлеты и доел гречку. — Баба Маша передавала благодарность за помощь на субботнике. Илья протянул руку, принял невидимую благодарность. Я хотел побыстрее доесть и приступить к главному, потому пообещал себе разговоры не поддерживать. Но Илья не брал в расчеты мои планы и завел беседу о том, слышали ли они что-то про маньяка и труп девушки в лесу. Тетя Лора слышала, но не придала значения сплетням. — Я отца спрошу. Он точно в курсе, — пообещал я, прожевал остатки ужина и в упор посмотрел на хозяина семейства. — Леонид Эдуардович, у меня к вам личный разговор. Тот глянул на жену, на потупившегося Илью и кивнул на выход. Мы уединились в спальне. Леонид Эдуардович сел на кровать, я остался стоять и не стал тянуть. — У мамы рак. Его можно вылечить, но нужны деньги. Займете? Брови хозяина дома взлетели на лоб, он уронил: — Мне очень жаль…