К этому времени Брезан уже закончил одеваться, хоть и не расправил воротник кителя. Если Эмио это и волновало, она держала свое мнение при себе. – Я готов, – сказал верховный генерал. – Нет, – возразила Эмио. – Сперва вам надо поесть и попить. – Вы, должно быть, шутите. – Я совершенно серьезна. – Гекзарх Микодез отдал вам на этот счет личный приказ? Эмио слегка поморщилась. – Не гекзарх. Его ассистент, Зехуни. Могу вас заверить, что по-своему Зехуни гораздо страшнее. Учитывая, что Микодез только что убил остальных пятерых гекзархов, объявив себя союзником Черис, Брезан сильно сомневался в этом. Однако он не собирался придираться. Брезан живо помнил свою единственную встречу с Зехуни, которая действительно была ужасающей. Он сел за стол, куда Эмио поставила поднос, и принялся за еду так быстро, как только позволял его ослабевший аппетит. – Хорошо, – сказал Брезан. – Надеюсь, у вас есть защищенная линия связи с Цитаделью Глаз или где там обретается гекзарх в эти дни, потому что я почти уверен, что если попытаюсь с ним связаться, наткнусь на автоответчик. Эмио не удостоила эти слова ответом. – Ваш терминал, если позволите? Брезан сделал нетерпеливый жест. – Давайте покончим с этим. Эмио склонилась над терминалом и ввела длинную загадочную цепочку идентификационных фраз. – Ну вот, – сказала она, – линия 6–1, прямая связь с Цитаделью Глаз. У гекзарха не должно уйти много времени на ответ. Брезан подавил желание провести это время ожидания, разглядывая свое отражение в темной глянцевой поверхности терминала. Если гекзарх Шуос Микодез настоял на том, чтобы разбудить его посреди ночи (по пересмотренному календарю), чтобы поговорить, то пусть смирится с недостаточно причесанными волосами и перекошенным воротником. Через две минуты дисплей ожил. Брезан никогда не встречался с Микодезом, но, как любой информированный гражданин, знал, как выглядит этот человек. Микодез, в отличие от многих Шуосов, ничего не менял в своей внешности, не считая того, что он остался в разумной степени молодым, как поступал любой здравомыслящий человек. Блестящие черные волосы с длинной прядью на лбу обрамляли темнокожее лицо, в ушах болтались серьги с красными кисточками и крошечными золотыми бусинками. Но в остальном его красно-золотой мундир был полностью ортодоксальным, слегка военным по стилю, несмотря на отчаянно непрактичные цвета. Впрочем, подумал Брезан, нет никакой разницы, какие цвета носят те, кто горделиво рассекает космос, а не копошится в грязи планет. – Верховный генерал, – сказал Микодез. У него оказался на удивление мягкий тенор. – Эмио. Брезан поборол волну чистейшего атавистического ужаса. В конце концов, если бы Микодез намеревался убить его, он мог бы приказать Эмио застрелить верховного генерала несколькими минутами раньше. Эмио только кивнула и присела на край стола Брезана. При других обстоятельствах Брезан был бы еще более раздражен. – Гекзарх Микодез, – сказал он. – Я весь внимание. Что такого срочного? Микодез улыбнулся Брезану. Это почти придало ему дружелюбный вид, но верховный генерал не позволил себя обмануть. Человек, контролирующий такое количество наемных убийц и шпионов, никак не мог быть дружелюбным. – Жаль, что вам пришлось так поспешно встретиться со своим новым телохранителем, – сказал Микодез. – Но ничего не поделаешь. – Если ситуация настолько хреновая, что мне грозит немедленная смерть, – сказал Брезан, – то я не уверен, что один телохранитель что-то изменит. Даже если это Шуос со сверхспособностями. – Он приподнял бровь, глядя на Эмио, словно провоцируя ее что-то сказать. – Только по долгу службы, – невозмутимо ответила она. – Вы отчаянно нуждаетесь в инструктаже, – продолжил Микодез, – особенно сейчас, когда Черис не осталась и не взяла бразды правления в свои руки. Простите, что не связался с вами раньше, – дело в том, что мне самому нужно было получить инструкции, если понимаете, что я имею в виду. – Да, – кисло ответил Брезан. – Насколько я могу судить, это значит, что мне надо будет как-то удерживать гекзархат от распада, пока не будет создано приличное временное правительство. Это обещало стать интересным занятием, поскольку Брезан не был политическим теоретиком и автоматически не доверял никому из тех, кого мог предложить ему Микодез. Ни он сам, ни кто-либо другой толком не понимали, каким законам теперь следовал гекзархат. Останется ли его валюта прежней, и как Брезан убедит фракцию Андан помочь ему стабилизировать рынки? Что случится со всеми Видона? Какой работой они теперь будут заниматься? И это были только первые проблемы. – Хуже того, – отрезвляюще продолжил Микодез, – вам, вероятно, придется заставить людей следовать новому календарю и поддерживать ваше правительство. Под «заставить» я подразумеваю уговорить. В обычной ситуации я бы предложил услуги своего отдела пропаганды, но сейчас моя популярность находится на рекордно низком уровне. В ваших интересах, чтобы о нашем сотрудничестве было известно как можно меньше. Брезан не стал упоминать о том, что не хотел бы сотрудничать с Микодезом, и точка – не в последнюю очередь потому, что понимал свое безвыходное положение. – Ну, – сказал он, – это единственное, что я могу сделать лучше, чем Черис. Не потому, что я особенно харизматичен или интересен, а потому, что теперь все думают, что она – это Джедао. – Харизма – всего лишь вопрос практики, – махнул рукой Микодез. – Хотя, стоит признать, времени у вас будет немного. Я вас научу, но это сработает только в том случае, если вы отнесетесь ко мне серьезно. Брезан лишь теперь начал осознавать, что Шуос Микодез не на шутку намерен поддержать его в качестве главы нового государства. – А вам от этого какой прок? – спросил Брезан. – Стабильность, – сказал Микодез с обезоруживающей откровенностью. – У Шуосов уже есть проблемы на этом фронте, несмотря на мои усилия. – Бессмыслица какая-то, – сказал Брезан без особого восторга. – Почему бы вместо этого не взорвать Черис, пока была такая возможность? – Потому что Черис была не единственной, кто возражал против поминальных церемоний, – сказал Микодез. Внезапно все следы юмора исчезли из его голоса. – О, я полагаю, что шоколадные фестивали и обмен новогодними подарками достаточно безобидны. Но пытки? Столько живых людей, изрезанных на кусочки? Это расточительно. Брезан оскалил зубы на Микодеза. – Я заметил, вы не сказали, что это неправильно. Если для вас все так важно, почему вы ничего не предприняли еще десятилетия назад? – Потому что когда я стал гекзархом, моим долгом было заботиться о благополучии фракции Шуос. На протяжении десятилетий это означало сохранение статус-кво. Не думайте, что я не искал альтернативы – совсем наоборот. Но, как вы скоро обнаружите, вырвать правительство с корнем и высадить на его месте что-нибудь новое… это не какое-нибудь ерундовое дельце. – Говорите как знаток. – О, мы украли эти знания у Андан, – ответил Микодез. – У Первого Контакта большой объем исследований о преобразовании правительств и социокультурных структур. Проблема в том, что все примеры описывают неверное направление – интеграцию достойных спасения еретиков в гекзархат. Мы же хотим двигаться в обратную сторону, а таковая никогда раньше не существовала в нашем мире. Думаю, многие взбунтуются или умрут, прежде чем все успокоится. Брезан бросил на него тяжелый взгляд. – Вы так надменно об этом говорите. – Я не единственный, кто создал этот мир, Брезан. Брезан вспыхнул. Он не мог отрицать обвинения. В конце концов, у него был шанс передать Черис Командованию Кел. Вместо этого он присоединился к ней. Уже не в первый раз он думал о Тсейе, анданском агенте, вместе с которой они должны были убить Черис и которая в какой-то момент стала его любовницей. В то время они оба думали, что Черис – это Джедао. Сама Черис сделала все возможное, чтобы запутать людей по этому поводу. Черис предложила Брезану перспективу лучшего мира, в котором людей не надо было подвергать смертельным ритуальным пыткам, чтобы высокий календарь продолжал действовать. Он ей поверил. И предал Командование Кел, свою семью, свою возлюбленную Тсейю – такой силы оказалась эта вера. Он уже начал подумывать, не облажался ли. – Кто-то должен взять на себя руководство временным правительством, – сказал Брезан. – Я надеялся, что это будет Черис. Но теперь вижу, что ничего бы не вышло. И все же он был зол, очень зол, что Черис не осталась и не помогла разобраться с революцией, которую спровоцировала. Он посмотрел на свою руку и увидел, что она сжалась в кулак. С усилием разжал пальцы. – Она не принесла бы вам много пользы, – резко сказал Микодез. – Что у нее и Джедао общего, так это то, что их словарный запас по части решения проблем в основном ограничен словом «стрельба». Это очень хорошо, когда находишься на поле боя. Но не слишком полезно в остальном реальном мире. – Не могу поверить, что слышу подобные слова от Шуоса. – Есть много проблем, которые можно решить более продуктивно, не прибегая к стрельбе. – Приму к сведению, – сказал Брезан. – Итак. Я не могу положиться на Черис, а учитывая, что она еще худший «падающий ястреб», чем я, может быть, и к лучшему, что она ушла. Что еще мне нужно знать? – Пока три вещи. Во-первых, Кел Инессер – старший полевой генерал гекзархата, – будет проблемой. – Микодез объяснил, что она собрала под свое знамя немалое число роев Кел и объявила себя генерал-протектором. – Я ставлю ей баллы за креативность. Вероятно, она не претендовала на место гекзарха из-за… ну… из-за вас. Брезан разразился лающим смехом. – Можно подумать, я представляю угрозу для Инессер. – Для той, кто получила генеральский чин еще до рождения его родителей? Да и сам Брезан не имел опыта полевого командования. До недавнего времени его работа состояла в том, чтобы протирать штаны в департаменте по делам личного состава. – Значит, вы хотите, чтобы я убедил людей, будто абсолютно неизвестный человек – лучший лидер? – Вы абсолютно неизвестный человек, представляющий смену режима, – уточнил Микодез. – Инессер придерживается высокого календаря. Для некоторых людей это много значит, если вы сможете подкрепить слова оружием. – Да, кстати, – ответил Брезан. – У меня только один рой, а генерал Кируев, как я полагаю, вы слышали, все еще не в лучшем состоянии здоровья. Если только у вас нет предложений на эту тему. – Есть, – ответил Микодез. – Потому что ваша вторая проблема в том, что с уничтожением Командования Кел никто больше не обеспечивает стратегическое руководство чьими-либо роями. Чужакам не потребуется много времени, чтобы воспользоваться ситуацией. Брезан и сам об этом подумал. Избежать таких мыслей было невозможно. Рои Кел обычно получали приказы от Командования Кел, которое занималось анализом более широкой стратегической картины. Даже у генерала Инессер – генерал-протектора Инессер, или как там она себя теперь называла, – обязательно возникнут проблемы с реорганизацией сил, когда она попытается справиться с внезапным отсутствием командования и контроля. – У вас есть решение этой проблемы, не так ли? – сказал Брезан, сурово глядя на Микодеза. – Потому что от моего внимания не ускользнуло, что Шуосы – единственная фракция, которая вышла из катастрофы целой и невредимой. – Отлично, – сказал Микодез. – Может, с вами еще не все потеряно. Да, я предлагаю услуги фракции Шуос. В любом случае мы снабдили жучками все посты прослушивания Кел в качестве меры предосторожности. «Предосторожности? Ну да, ну да», – подумал Брезан, но не стал перебивать. – С вашего позволения, верховный генерал, мы могли бы взять на себе функции, которые раньше выполняло Командование Кел. В любом случае у меня тут уже имеется куча аналитиков, которые занимаются именно этой работой. От Брезана не ускользнул тот факт, что Микодез внезапно снова обратился к нему согласно титулу. Может, гекзарх фракции Шуос вообразил себя кукловодом; решил, что «падающими ястребами» легко манипулировать. Брезан надеялся доказать, что он ошибается, но не из вредности, а потому, что межзвездное правительство было слишком важной вещью, чтобы отказаться от него по наивности. Хотя в данный момент у Брезана не было особых рычагов воздействия, он мог как-то использовать тот факт, что Микодез только что приобрел себе почти такую же дурную славу, как Джедао. – Я согласен, – заявил Брезан, которому хотелось верить в то, что у него есть выбор. – В чем же заключается третья проблема? Микодез потеребил серьгу – это был первый проявленный им признак нервозности. – Один из гекзархов не умер. Брезан нахмурился.