– Я сообщил, чтобы времени не терять. – На «фоксбэт», – обернулся я к толстяку. – Но мне бы подготовиться надо, я любитель, из начинающих, а на таком вообще никогда не летал. – У нас половина таких была, – вздохнул не слишком радостно, несмотря на такие обнадеживающие слова, толстяк, после чего добавил: – С инструктором слетай сначала. Прямо сейчас. Кстати, мы документы на этот самолет найти не можем. Не у тебя? – У меня, – похлопал я по рюкзаку, висевшему на одном плече. – Я к нему давно примеривался, вот и забрал. Изучал на досуге. – Хорошо, – сказал толстяк и вытащил из стоящего на столе зарядника портативную рацию. – Будем надеяться, что изучил. Мар? Мар? – спросил он и, дождавшись утвердительного ответа от невидимого мне собеседника, сказал: – Это Эйб. Пилот на «фоксбэт» здесь, слетай с ним, прими экзамен на допуск к полетам. – Сейчас буду, – донеслось из рации. Пикетт меня оставил и ушел по своим делам. Все, я уже на работе. Толстяк Эйб кивнул на диванчик у стены, сказал: – Присядь пока, он сейчас будет. То, что невидимый Мар сейчас будет, я уже понял, но присел, уложив рюкзак и винтовку рядом с собой. Минут через пять я увидел в окно, как к терминалу подкатил «мой» джип, тот самый, что я нашел по дороге в Боулдер, затем он исчез из виду, но я услышал, как заглох двигатель и хлопнула дверь. Затем послышались шаги, и в комнату вошел тощий и очень маленький парень в кожаной куртке с меховым воротником, «карго-штанах» и крепких ботинках. Лицо у него было совсем детским, несмотря на то что ребенком он явно не был. На бедре в кобуре у «детоликого» виднелся здоровенный «десерт игл», и в голове сразу начали всплывать какие-то смутные мысли о родоначальнике современного психоанализа. Хотя, может быть, «десерт игл» – это всего лишь пистолет. – Знакомьтесь, – кивнул в мою сторону Эйб и вопросительно посмотрел на меня: мы друг другу не представлялись. – Влад, – сказал я, поднимаясь с дивана и протягивая руку маленькому Мару. – Мар, – представился тот и сразу спросил: – Опыт полетов какой? – Маленький. Но летал. Он почему-то не спросил «на чем», видимо решив, что мой опыт только летной школой и ограничился. Спросил только: «Пошли?» – и сразу направился на выход. Когда подошел к джипу, он полез было за руль, но я его оттащил, нагло сказав: – Это вообще-то моя машина, я на ней сюда ехал. – Реально? – немного поразил он меня своей реакцией. – Класс, а я не знал. Рули. Мне захотелось из чистой шкодливости сказать ему «сам рули», но не стал, сказал: – Вроде как попрощаюсь, – и полез за руль. – Это точно, – легко согласился он, – с собой ты ее уже не увезешь, все равно мне оставишь. Ладно, Влад, машин еще много. Уже нашел новую небось? – Взял напрокат. – Понятно, – кивнул он. – А у меня был коллекционный «мустанг» шестьдесят седьмого года, тоже остался на аэродроме, – тут он явно взгрустнул. – Я в Анклавы на самолете пробился. – Тоже так планировал, – сказал я, трогая джип с места. Ехать пришлось не в ангар, как я было подумал, а просто по полю чуть дальше – самолет вытащили из бокса, помыли, и с ним еще успели техники поработать, судя по тому, что рядом стояли двое в рабочей одежде, о чем-то разговаривая. Возле них мы и остановились. Мар обменялся с ними несколькими фразами, после чего мужики загрузились в белый пикап и уехали в сторону терминала, оставив нас с машиной. – Давай так, как будто это экзамен, – сказал Мар. – Я не вмешиваюсь, а ты дальше сам, начиная с осмотра. Сумеешь? – Без проблем, – жизнерадостно соврал я. Впрочем, бланк предполетного осмотра, накрытый прозрачным пластиком, был у меня в руке, равно как и фломастер: все нашлось в папке с мануалом и документами к самолету. Так что осмотр особых трудностей не вызвал. В чем-то процедура повторяла аналогичную с По-2, а все остальное я по картинкам из того же мануала выучил. В общем, оглядел со всех сторон, убедился, что никаких чехлов и подобного на машине нет, а выглядит она вполне целой. Залез под капот, проверил крепеж двигателя, потом замерил уровень всех жидкостей. Тоже в норме. Мар смотрел молча, время от времени что-то помечая в маленьком блокноте. Никаких потеков нигде. Выхлопные, охлаждение, все в норме. Покрышки новенькие, накачаны нормально, тормозуха нигде не течет, опоры и амортизаторы тоже в норме вроде как. Потом перешел к крыльям, убедился, что бензобаки закрыты, что опять же никаких потеков, вентиляция баков в порядке, навигационные огни на месте, элероны, которые здесь еще и закрылками работают и называются «флапперонами», тоже в порядке. Фюзеляж, обошел по кругу, проверил кран слива топлива, не течет ли, двери на месте, все на месте, на хвостовом оперении ничего не отсоединено и ничего лишнего на нем, вроде как полный порядок. Доступ к батарее и проводке… все в норме. Так, что в кокпите, то есть в кабине? Чисто, все на месте, ничто не отломано и не оторвано, самолет вообще новым выглядит. А так все простенько-простенько, штурвал – гнутая труба с неопреновыми ручками, педали – просто Т-образные трубы из нержавейки, или чего-то похожего, легкие сиденья, обитые прочной тканью, вроде как в джипе. В общем, спартанский подход, но мне понравилось. Я же из Отстойника сюда, мне все теперь роскошью кажется, как советскому туристу в капстране на дешевой распродаже. Я влез в кабину слева, а Мар, опять же не говоря ни слова, втиснулся в нее справа. Хорошо, что он такой мелкий: хоть она и двухместная, но просторной ее не назовешь. Так, ремни пристегиваем… ага, а он медлит, ждет моей реакции… Я пальцем оттягиваю свой ремень, глядя на него, и Мар кивает, быстро пристегивается. Закрылись двери, отгородив нас от ветра, я проверил замки – заперто. Нормально. Так, ключа в зажигании нет, вся электрика отключена, мастер-свитч в положении «OFF», все остальные тумблеры тоже. Так, багажный ящик закрыт, все рычаги в нужных положениях и ничем не заперты, стояночный тормоз включен. Здесь еще парашют есть, очень большой. С ним не прыгают, а если с самолетом проблемы и сесть безопасно не получается, то на нем можно спуститься на землю вместе с самолетом. Тросик, что запускает ракету, которая, в свою очередь, выдергивает парашют из контейнера, находится над головой и запирается предохранительным «пином». Вот этот самый пин я выдернул, воткнув в специальное гнездо рядом. Все. – Полетели, что ли? – спросил я у Мара. – Давай, все в порядке, – кивнул тот, убирая блокнот во внутренний карман «бомбера». – Полетели – так полетели, – пробормотал я по-русски, вытаскивая ключи из кармана. Так, хоть и не мороз, но пуск у нас будет холодным. Ключ в замок, в положение «ON» – включились приборы. Топливо – половина бака. Каждого – их здесь два, оба в крыльях. Нормально. Краны топливные… газ – в положении IDLE. Все как надо. Подогрев карбюратора включаем. Теперь ключ на START, на пять секунд, это опять же холодный старт… назад… зажигание ON… и сам старт. Зажужжало, движок «схватился» секунды за три, затарахтев и плюнув дымом. По корпусу прошла легкая вибрация, стало шумно. Через стеклянные двери я увидел, как волна воздуха погнала по бетону сухую траву и всякий мелкий мусор. А у нас тут тихо и спокойно. Газ на полторы тысячи оборотов, рычаг руля высоты до упора назад, обогрев карбюратора на фиг, отключаем. Затем больше газу, больше двух тысяч, проверяем все приборы. Кстати, надо будет чуть позже разобраться, как навигатор работает. В машине работал прекрасно, так что и здесь должен. Но это потом, когда полетаем и не навернемся нигде. Ага, а приборы работают, все чего-то там показывают, что им показывать положено. Так, тормоз зажат, обороты до четырех тысяч. Давление масла… ага, под четыре бара, в норме. Поехали, что ли. Газ в IDLE, осматриваемся – ничто не мешает. Отключил стояночный тормоз, самолет немного дернулся, словно почувствовав свободу. Газ в TAXI – это не машина с шашечками, это в английском так руление называется. Предугадав мой вопрос, Мар сказал: – Оттуда взлетаем, – показав пальцем на тот конец полосы, что был ближе к терминалу. – Без проблем, – повторил я свою не слишком искреннюю фразу. Самолет покатился легко и как-то «по-автомобильному», не подпрыгивая, не раскачиваясь, а совсем плавно. Руление с помощью переднего колеса было куда проще, чем на заднем «костыле», нос не загораживал обзор, все видно прекрасно. Да, «тэхника далеко шагнул», как говорил один мой знакомый кавказец. Мимо проплыло здание терминала, компания мужиков у крыльца глазела на нас. Вот только сейчас и облажаться… Ага, на месте, отсюда взлететь будем. Тормоза, рули в нейтраль, что у нас с ветром? А боковой ветер. Но не сильный, конус почти не поднимается. А это значит, что «флапс», то есть закрылки, в позиции «1», не поднимаем то есть. Так, температура воды около шестидесяти уже, у масла почти такая же. Норма. Педали, что управляют рулем, в нейтральной, полный газ, тормоза отпустили, машина тронулась с места, элероны слегка против ветра, совсем слегка, дутики зашуршали по гладкому асфальту. Скорость все выше, выше, стрелка ползет… а быстро разгоняемся, кстати… двадцать с чем-то узлов, рули немножко вверх, чтобы разгрузить переднее колесо, продолжаем ускоряться… самолет на сорока четырех узлах взлетать может, большой пробег ему не нужен. Серая лента полосы проматывается под нами, убегают назад ящики с упакованными планерами, мелькают столбы ограды. Полоса широченная, если даже ветром поведет, то и по фигу. Места для взлета – с огромным запасом, так что закрылков не трогаем. Все, отрыв! Шум колес прекратился, сразу стало тише. Так, масло на пяти барах, норма, теперь следить за тем, чтобы скорость держалась около пятидесяти с небольшим узлов, тогда высота быстрее всего набирается при меньшем напряжении. – Нормально, – вдруг сказал молчавший Мар. – Давай круг над городом, осмотреться надо, а потом обратно. – Без проблем, – повторил я в третий раз, но уже с большим оптимизмом. Половина дела сделана, так сказать, «осталось уговорить царя», то есть еще и сесть без происшествий. Но по ощущениям эта «хохляцкая летучая мышь» управляется даже проще, чем По-2, если такое вообще возможно. Самолет набрал полторы тысячи футов высоты, плавно развернулся и пошел в сторону города, к горам, которые поднимались за ним стеной. Интересный рельеф: тут совсем плоско, как стол, ни холмика, а сразу за границей Боулдера настоящий вал. Как будто волна каменная накатывала на город, да вдруг замерла, застыла, не дотянувшись. Кстати, ближе к горам странности с ветром могут быть, наверное, так что мне с моим опытом лучше повнимательнее. А штурвалом управлять приятнее, чем ручкой, к слову. Может, кому-то не так, но вот лично мне больше нравится. Как-то уверенней и солидней получается. В кабине стало заметно холодно, несмотря на охотничий камуфляж, который я надел с утра. Нашел на панели тумблер «обогреватель кокпита» и щелкнул им. Заметно потянуло теплым воздухом, стало уютней. Стеклянные стены по бокам создавали странное впечатление, будто ты, как Баба-Яга, в ступе летишь или на летучем кресле. Вперед видно было отлично, капот здесь короткий и довольно низкий, как в «жигулях» едешь. Все нравится, короче. Можно смело менять джип на эту машину. Мы, задорно жужжа мотором, пролетели над полями, потом над каким-то чудным спорт-комплексом, состоящим сразу из кучи футбольных полей, потом над стоянками и церковью, потом потянулись дома с небольшими участками, которыми, похоже, весь город и застроен. Несмотря на невысокую для самолета скорость, «фоксбэт» перемахнул через городок моментом, приблизился к горам, здесь еще пологим, действительно качнулся под боковым ветром, развернулся и пошел вдоль них, направляясь на юг. – Минут десять полетаем – и на посадку, – сказал Мар. – Смотри, трупоеды внизу. – Вижу. Действительно, по широкой улице трусили неторопливо три «гончих», как я по старой памяти успел окрестить местных четвероногих тварей, а следом за ними шел «демон». Такое впечатление, что он собак выгуливает. А может, так оно и есть, кто знает. Пролетели дальше, уже над южной окраиной, в сторону Лафайетта, пригорода Денвера. Над Денвером пелена колеблющегося воздуха, а здесь пока нет. Нет? Кстати, а это что? – Что вот там? – спросил я у Мара. – Карта есть? Карта у него была, к тому же раскрытая и уложенная в пластиковый файл. Посмотрев туда, куда я указывал, Мар повозил пальцем по карте, после чего сказал: – Госпиталь был. Добрых Самаритян. А в чем дело? – Ничего не видишь? – Да, точно, – сказал он, приглядевшись. – Начинается. Здесь тоже начинается. Именно что «начинается», по-другому и не скажешь. Воздух в этом месте колебался как над костром, размывая очертания зданий и машин на большой стоянке. А вот еще несколько «гончих». И еще какая-то тварь… Точно, начинается. Я чуть завалил самолет на левое крыло, вводя его в пологий неторопливый вираж.