– А почему люди боятся настоящей любви? – Боятся? Вот уж не знаю. Наверное, не хотят попадать в зависимость. – Разве это так страшно – попасть в зависимость от любимого человека? – Да, доченька. Я люблю отца, но я… Я не состоялась как личность. Мама достала платок и вытерла глаза. – Мамочка, а если ты зависишь от любви, это тоже страшно? – растерянно спросила я. – Конечно, Маша, – немного подумав, ответила она. – Но почему? – Потому что ничего вечного не бывает. У любви тоже бывает начало и конец. – Даже у самой большой любви? – Даже у самой большой. Мы с мамой спустились в столовую и сели завтракать. – А что папа? Уже уехал? – намазывая хлеб джемом, спросила я. – Доченька, ты, наверное, забыла, но сегодня наш папа именинник. – У него день рождения? – Да. – А когда мы будем его поздравлять? – Вечером, дочка. – Сегодня вечером? – Ну конечно! Часам к семи приедут гости. Будет шумно, весело. Правда, папа хотел всё отменить… – Отменить? Почему? – Потому что ты ещё слишком слаба, моя деточка. – Мамочка, не надо ничего отменять! Я прекрасно себя чувствую! – Я сказала отцу то же самое. Да и развеяться тебе нужно. Так что торжество обязательно состоится. – Доченька, доброе утро, – раздался за спиной голос отца. Он поцеловал меня в щёку и сел рядом. – Пап, так ты сегодня у нас именинник? – Да, Машенька. – Тогда я поздравляю тебя! Похлопав меня по руке, отец виновато сказал: – Я не хотел ничего отмечать, дочка, но… Как-то неудобно перед людьми, понимаешь? – Понимаю, папка! Обязательно будем отмечать! – закричала я и захлопала в ладоши. После завтрака я выбежала на улицу и увидела Толика. – Здравствуй, Маша, – явно не собираясь уходить, поздоровался он. – Привет, а ты кого-то ждёшь? Отца? – Нет, Маша. Я это… Я к тебе приехал. – Ко мне? – Ну да. Может, куда съездим? – С чего бы это? Вместо ответа Толик стал топтаться на месте. Выглядел он до смешного глупо. – А, ты решил занять место Вадима, – с издёвкой произнесла я. – Свято место пусто не бывает… – Маша, ну зачем ты так? – С кем в сауне парился, с тем и встречайся! Повернувшись, я вернулась в дом, чувствуя спиной сверлящий взгляд Толика. Перебирая в комнате Машины вещи, я вдруг поняла, что мне совершенно нечего надеть. Вечерние платья слишком закрытые, строгие. Странно даже – молоденькая девушка, а носила такие. Хотя вот эта миленькая тряпочка, купленная, видимо, совсем недавно – на ней даже ценник сохранился (полторы тысячи зелёненьких, между прочим!), – вполне подойдёт. Цвет яркий, насыщенный, модная в этом сезоне американская пройма (по типу купальника: открытая спина, перехлёст на шее). Спинка у меня загляденье – есть, что показать, пусть гости смотрят и любуются. Талию можно перехватить поясом-корсетом – вот этот, сиреневый, будет в самый раз. На ноги – туфли-лодочки такого же сиреневого цвета. Осталось подкрасить глаза – тени лёгкие, естественные, никаких многоцветных наворотов, которые столь обожают мои бывшие (да, да, теперь уже бывшие!) коллеги по ремеслу. Губы сделаем поярче, красный цвет мне идёт, и – духи, нежнейшие духи от Кристиана Диора с тонким ароматом ванили (по капельке – за уши, на сгиб локтя, между маленьких крепких грудей). В половине восьмого я спустилась в гостиную. В гостиной было много народу. Кого-то я уже знала, кого-то – нет. Приглашённые стояли небольшими живописными группками и вполголоса, как и подобает по этикету, переговаривались между собой. Вышколенные официанты, беззвучно скользя по блестящему паркету, разносили аперитив. Радужное моё настроение едва было не испортил так некстати появившийся Толик. – А тебя сюда каким ветром занесло? – усмехнулась я. – Маша, почему ты на меня злишься? – По-моему, тебе здесь нечего делать. Ты кем отцу приходишься, родственником или близким другом? А может быть, ты метишь в зятья? – Я телохранитель, Маша, и сюда пришёл работать. – Что ж, желаю успеха, – сказала я и собралась отойти. – Зря ты на меня взъелась, Маша, – поймал меня за руку Толик. – Я к тебе всей душой. – Прибереги свою душу для кого-нибудь другого. Найдётся немало девушек, которые смогут по достоинству её оценить. – Ты всегда такая вредная? – По четвергам и пятницам. А для тебя всегда. – И как только тебя Вадим терпел? – Ты не Вадим. Тебе до него, как до Луны. Толик наклонился к моему уху и прошептал: – Маша, я бы тоже смог тебя терпеть. Ты мне нравишься. – Анатолий, в чём дело? – подошёл к нам отец. – Ты на работе или где? Сядешь справа от меня и будешь следить за окнами. В зале появились новые гости. Посмотрев на них, я чуть было не рухнула на пол. Прямо навстречу мне шёл… Макс. Выглядел он потрясающе и почти не был похож на того Макса, которого я знала раньше. Рядом с ним шла миловидная пожилая женщина в строгом чёрном платье. Под руку её держал седовласый, по-спортивному подтянутый мужчина в дорогом смокинге. Я стояла ни жива ни мертва, не веря в реальность происходящего. – Познакомьтесь, пожалуйста, – широко улыбаясь, сказал папа. – Это доченька моя, Машенька. Маша, а этого милого юношу зовут Максимом. С его родителями мы дружны уже много лет, но, к сожалению, видимся не так часто, как хотелось бы… Максим бросил на меня безразличный взгляд. Меня он не узнал, но в этом не было ничего удивительного. Я сама узнавала себя с превеликим трудом. – Папа, а кто они? – шепнула я, когда гости отошли. – Маша, не задавай лишних вопросов. Люди они богатые и достаточно влиятельные в наших кругах. – Господа, господа, прошу всех к столу! – громко сказал отец и, подхватив меня под руку, тихонько добавил: – А ты, Машенька, сядешь рядом со мной и мамой. Прославляя именинника, гости говорили подолгу и витиевато, упражняясь в остроумии (одна дама спела даже: «Поднимем-ка стаканчики за полные карманчики!» – чем до слёз рассмешила всех присутствующих), но я слушала тосты вполуха. А вернее сказать – не слушала совсем. Я пила крепчайшее шотландское виски «Chivas Regal», совершенно не замечая его вкуса и не пьянея нисколько, я пила, пила, пила и смотрела на Макса. Погони, перестрелки, долги… Это с такими-то родителями долги? Не понимаю, не понимаю… Хотя… Мальчик захотел самостоятельности… Надеюсь, наигрался…