– Я же не сказала, что это безвозмездно. Взамен я хочу встретиться с твоей бабушкой. Чарли заколебался в нерешительности, но потом отрицательно покачал головой: – Нет. Ей бы не понравилось, если бы кто-то увидел её в таком состоянии. У неё было… есть чувство собственного достоинства. – Но ведь это не ради нездорового любопытства! Я просто всегда мечтала её увидеть, вот и всё! Да и потом, ты не думаешь, может быть, ей даже пойдёт на пользу встретиться с одной из её читательниц? – Так как Чарли всё ещё сомневался, она продолжила: – Ты правда хочешь мыть школу один? Сначала инцидент с бабушкой, потом ссора с Джун… Чарли отметил про себя, что день точно не задался. – Теперь ещё и шантаж, – прошептал он. – Супер. – Понятно: маленький несчастный богатенький мальчик решил преподать мне урок? Ну, давай объясни мне, как же ты собираешься меня превзойти. А у тебя ведь всё для этого есть: и крыша над головой, и Спутник мага, и знаменитая бабушка-волшебница! – Моя мама спит в гостиной, и с больной бабушкой мы справляемся своими силами, понятно? Сегодня утром у неё случился ужасный приступ. Поверь, ты бы не захотела при этом присутствовать! Всё, с меня хватит! Надоело, что все вокруг отравляют мне жизнь из-за всякой ерунды! Ты не была на моём месте, и не тебе судить, ясно? – Он замолчал. В порыве эмоций, постепенно повышая голос, он подошёл к Мангустине слишком близко. Она храбрилась, пытаясь выглядеть так, будто полна решимости, и поэтому Чарли не сразу заметил, что она испуганно поджала губы. Зато, когда, не выдержав его натиска, она всё-таки отступила на шаг назад, ему всё стало ясно. А ещё она взглянула на свой кулон, будто решая, стоит ли сейчас пускать в дело магию, но, увидев, как мало золотого песка у неё осталось, отказалась от этой затеи. Ну точно, он её напугал. Чарли быстро оценил ситуацию: он был на целых двадцать сантиметров выше. И явно сильнее физически. А она была явно испугана. Да, она запросто могла бы уложить его на лопатки с помощью магии, но то, что он только что сделал, было скорее из разряда психологического давления. И в тот момент Чарли отчётливо понял, что он никогда не повёл бы себя так ни с Учителем Лином, ни с мамой. Почувствовав, как его гнев оборачивается против него самого, он сжал его в кулаке, как если бы смял листок бумаги, желая спрятать его от посторонних глаз. Гнев постепенно угас. – Извини, – сказал он наконец, – насчёт бабушки – ладно. Если хочешь, могу отвести тебя к ней после уборки. – Это было единственное, чем он мог загладить свою вину. Мангустину это застало врасплох: – Что… правда? Э… ну хорошо, давай. В воздухе повисло неловкое молчание. – Думаю, нам пора браться за работу, – сказал наконец Чарли и начал озираться по сторонам, оценивая, сколько мусора нужно собрать во дворе, что было совершенно бесполезным занятием. Мангустина жестом позвала его за собой: – Пойдём! Она почти бежала. Но Чарли, размашисто шагая, поспевал за ней без особого труда, ему даже приходилось притормаживать, чтобы её не обогнать. – Магию можно использовать тремя разными способами. Ну, вообще-то есть ещё и четвёртый способ… С двумя из них ты уже знаком – это руны и эликсиры… – Увидев, что Чарли вопросительно вытянул подбородок, она пояснила: – Пирог-ищейка, который прилетел тебе прямо в лицо, и вообще всё, что касается готовки, – это эликсиры. Есть ещё технология, связанная с жемчами. И наконец, так называемые алгосы. Но их используют только тупые патрульные: им на каждой руке набивают по татуировке в виде руны, и они всю оставшуюся жизнь применяют всего лишь два заклинания. Зато магию они могут использовать тоннами. А ты говоришь, мы транжирим! – Когда она заговорила про патрульных, на губах у неё появилась презрительная ухмылка. Они подошли к шкафу. Мангустина открыла его – и ей в руки тут же прыгнула метла, а ведро нетерпеливо задрожало. – Сидеть, – сухо скомандовала Мангустина. Ведро прижалось к полу. – Оживизм – это дисциплина, в которой используются руны. Но основная сложность заключается не столько в оживлении предметов – ведь это любой дурак может сделать… – Она посмотрела на Чарли и снисходительно добавила: – Но если у тебя не получится – ничего страшного. Только не нужно себя корить, хорошо? Чарли сделал над собой усилие, подавив эмоции. – Хорошо, – кивнул он. – Короче, самое сложное в оживизме – это чтобы тебя слушались. Показываю. – Она ткнула пальцем в сторону коридора и в приказном тоне сказала: – А ну марш мыть коридор! Быстро! Щётка, метла и швабра тут же подчинились. Чарли даже показалось, что они покорно опустили головы. Это его потрясло: – Вот это да! Ты с ними разговариваешь, как будто они… – Метёлки? Чарли, это просто неживые предметы. – Она порылась в шкафу и выудила оттуда тряпку и ведро. Потом наполнила ведро водой из-под крана в стене и сказала: – А теперь перейдём к практике. – И она жестом пригласила Чарли следовать за ней в вестибюль. Сторожа Жоржа на месте не было: наверное, уже ушёл домой, что, впрочем, в этой школе было в порядке вещей. Спускаясь по лестнице, они заметили на двери табличку «Уходя, захлопните дверь». Уголки у таблички были загнуты: сторож вывешивал её регулярно. – Отлично, – сказала Мангустина. – Школа в нашем полном распоряжении. – Она присела на ступеньку, поставила ведро на пол и протянула Чарли тряпку. – Эта руна очень похожа на ту, для метлы, только у этой вместо точки звёздочка. Так, теперь нарисуй руну указательным пальцем… Да нет же, не в воздухе! На тряпке – что тут непонятного?! Это «что тут непонятного» добавилось к куче других высказываний, которые копились у Чарли где-то на задворках памяти. Некоторые из них всплывали на поверхность, громко раздаваясь у него в голове, например «Ему всё надо разжёвывать!» или «Стоп, почему я вообще трачу на него своё время?» и наконец «А ну да, я ведь обожаю изображать из себя училку». Чарли сделал всё в точности, как показывала Мангустина… Он повторил манипуляцию раз десять кряду, но ничего не вышло. Мангустина смотрела на него удручённо, но без удивления. – Уму непостижимо, – сказала она. – Я никогда раньше не встречала никого, кто был бы настолько неспособен к магии. Да… тяжёлый случай, что тут скажешь! И пока она с раздосадованным видом смотрела в сторону вестибюля, который им предстояло помыть, Чарли вспомнил, как он заколдовал свою метлу. Он раскрыл ладонь и представил себе руну. Волокна тряпки сразу же объял яркий огненный поток, тряпка, вздрогнув, ожила и тут же скрутилась, выжав из себя несколько мутных капель, которые стекли по пальцам Чарли. – Получилось! – Рано радуешься, – вздохнула Мангустина, которая не видела, как именно он оживил тряпку. – Теперь положи её на пол. Чарли послушался – тряпка неторопливо подползла к ногам Мангустины и свернулась калачиком. Но когда Мангустина бросила на неё испепеляющий взгляд, та съёжилась и быстро ретировалась в противоположный угол комнаты. – Начни с вестибюля и лестницы. А я займусь… – Она смерила Чарли взглядом и, убедившись, что уверенности в себе у него не прибавилось, договорила: – …всем остальным. – И исчезла. – Так, ладно, – сказал Чарли, оставшись наедине со своей тряпкой. – Он всё-таки был немного взволнован. – Как же мне тебя назвать? – спросил он вслух у самого себя. – Как тебе «Тряпуля»? Вместо ответа тряпка поползла прочь. И только когда она добралась до двери, Чарли понял, что Тряпуля делает ноги. – Стой! Вернись! Тряпка заколебалась. – Пожалуйста, – добавил Чарли неуверенно. Тряпка поползла к выходу быстрее. Чарли смутно понимал, что он не может позволить половой тряпке, которую собственноручно оживил, просто так слоняться по городу. Он чувствовал за неё некую «магическую» ответственность, если можно так выразиться. Он догнал её и подобрал с пола. – Нам с тобой нужно серьёзно поговорить, – сказал он ей, на что тряпка бросилась Чарли прямо в лицо. И когда десять минут спустя Мангустина пришла проверить, как у Чарли идут дела, она обнаружила, что он захлёбывается в ведре с водой, а тряпка, устроившись у него на голове, ему в этом усердно помогает. Мангустина схватила тряпку одной рукой. Та озлобленно повырывалась, но быстро присмирела. А едва Чарли, пристыженный, да к тому же весь мокрый и чумазый, поднялся с колен, как снова был атакован – в этот раз на него набросилась Мангустина, начав отчитывать его с нескрываемым презрением: – Быть таким мямлей просто недопустимо! С твоими-то данными… Ну, то есть ты ведь такой высокий и крепкий, а позволяешь обращаться с собой, как с тряпкой! Даже тряпка обращается с тобой, как с тряпкой! Чарли и сам был сыт по горло своей посредственностью, но сдаваться так сразу не хотел: – Да, я крепкий парень – и что с того? Я что, по-твоему, должен быть тупым наглым качком?! – Нет, я не это хотела… – Если кто-то ещё не понял – мне совсем не по душе наводить на людей страх! Мне неприятно, что, когда я подхожу к кому-то ближе чем на метр, на меня смотрят с опаской, как будто я могу напасть. Мне не нравится, что если я случайно задеваю локтем какую-нибудь девочку, то она сразу думает, что я сделал это специально. Или если кого-то дёргают за косичку, то из-за предубеждений тоже сразу думают на меня! Короче, применять силу – не мой конёк. И командовать я тоже не люблю. Я не люблю заставлять людей делать что-то против их воли. И тряпку заставлять я тоже не буду, понятно? Мангустина кивнула и, поколебавшись, сказала: – Извини, что говорю тебе об этом… Это никак не облегчит тебе жизнь. В общем… в мире магии в основном побеждают те, кто применяет силу… Этот мир не очень справедлив. – Она вздохнула. – Слушай, я сама закончу с уборкой. И ты прав насчёт моих предубеждений… Но я в любом случае справлюсь быстрее, если ты не будешь путаться у меня под ногами. Чарли показал на тряпку, которая нервно извивалась у неё в руке: – А с ней что будем делать? Мангустина пожала плечами: – Оставь её. Она довольно быстро выдохнется. Чарли сделал гримасу: – Знаешь что? Давай её сюда. Мы как-нибудь разберёмся. Мангустина нехотя протянула ему тряпку, и он поспешил крепко схватить её, опасаясь, что та снова взбунтуется. Выжав Тряпулю, он закинул её в рюкзак, а потом стал смотреть, как Мангустина командует своей армией метёлок, вёдер и тряпок. Управилась она довольно быстро: Мангустина умела действовать эффективно. – Ну что, идём? – предложил Чарли. – Заодно пообедаешь с нами. По дороге домой он хотел рассказать Мангустине о том, что случилось с ним прошлой ночью. Да, тот мужчина оказался вполне себе приятным человеком, и он посоветовал Чарли молчать «ради его же блага». Но Чарли не был уверен, что должен хранить эту тайну. А пока он думал, с чего начать, Мангустина заговорила сама: – Не могу поверить, что почтенная Мелисса может быть бабушкой такого… такого недомага, как ты! Ты ведь должен быть на высочайшем уровне, а ты вместо этого… Чарли не нашёлся что ответить. А она смотрела на него с таким презрением, словно он был виноват во всех смертных грехах. – Это ты должен был меня всему учить! – продолжила она. – Упустить такой шанс! Да как ты вообще посмел?! – Я не видел бабушку с тех пор, как мне исполнилось пять лет, – тихо ответил Чарли. – А теперь, когда она вернулась и живёт с нами, она совсем потеряла память и поэтому помочь мне с обучением не может. Мне кажется, она учила меня каким-то магическим приёмам, когда я был маленьким, но я всё забыл… Мангустина кивнула: – Это потому, что ты перестал заниматься. Магия стирается из памяти, если её не использовать.