Посреди ночи Элю разбудил тихий треск. Он доносился из-за угла кровати. Девочка пробралась на край и заглянула вниз – ее восьмилапый сосед по комнате поймал мошку и устроил пир. “Бедолага”, – посочувствовала Эля двукрылой, однако, помочь ей уже не было никакой возможности – уж больно крепко черный паук держал ее в черных лапах. Ни с того ни с сего Эле вдруг почудилась целая армия пауков, идущая на нее. И хотя это была всего мимолетная картинка в ее голове, девочке стало очень страшно. Она запрыгнула под одеяло и прижала куклу к себе поближе. “Ох, Луиза, ну и страшные же они”, – поделилась девочка к фее и ей вдруг померещилась смешная тучная фея, не игрушечная, а живая. Она летела с недовольной миной по чердаку и все говорила: “Из-за тебя Элечка, я теперь сижу в тюрьме и смородину жую”; “Вызывайте крылатую полицию!”; “Опять ты?”, – фразы, словно электрические импульсы, стали беспорядочно мелькать в ее голове. Они словно кусочки паззла складывались в одну общую картину, странным образом забытого отрезка ее жизни. Хрустальная лестница, прогулки по крыше, феи, стрижи, пауки – от хлынувшего потока воспоминаний у Эли даже слегка закружилась голова. “Опять меня заставили забыть!” – воскликнула девочка, а в следующую минуту она уже бежала по хрустальной лестнице. *** В этот раз девочка действовала крайне осторожно и даже с опаской. Она аккуратно пробралась на крышу, придерживая дверцу, чтобы не издать ни малейшего звука. На чердаке царила уже знакомая волшебная атмосфера. Феи летали, светлячки светили, а странный желтый шар крутился, все также размеренно и тихо. Поскольку феи в основном кружили в воздухе, Эле не составило труда добраться незамеченной до первой статуи и затаиться там. Однако задерживаться было нельзя, ведь если снова приползет армия пауков, то ее сразу же заметят. Эля ползла вглубь по правой части крыши. Она пряталась за дворцовыми колоннами, и выступами. Девочка доползала до ближайшего укрытия и, переждав там минуту, переместилась к другому, а затем к следующему. Ей хотелось уползти в самый укромный уголок сказочного дворца, чтобы ни одно волшебное существо ее не заметило. “Феи обосновались на крыше моего дома, а дружить со мной не хотят. Несправедливость какая-то”, – размышляла девочка, в надежде хотя бы издалека понаблюдать за жизнью волшебного народа. Она кочевала от колонны к колонне, пока звук копошащихся фей не пропал. Эля обернулась: позади себя она увидела заросли синего леса. Стволы деревьев были чуть темнее, а листва чуть светлее, и покрыта блестками, будто в каждом листике заключено целое звездное небо. Густая синева леса давила своей бескрайностью и волшебством, а шелест листвы сейчас звучал особенно таинственно. Феи пропали и Эля вдруг поняла, что заблудилась. Она прошла несколько метров во все четыре стороны, но не увидела и намека фейскую цивилизацию, зато отчетливо расслышала шум бегущей воды. Огромное озеро, размер которого не уловим человеческому глаза распласталось перед девочкой стоило ей пройти несколько метров. Вода в нем была будто сделана из горного хрусталя – водные массы имели красивый серебристый оттенок и кристальную чистоту. Сверху в озеро впадала бурная река, в водах которой Эля увидела цветные огоньки, а подойдя поближе обнаружила, что это спящие феи, но эти феи были еще совсем малышки. Они находились в каких-то круглых футлярах, похожих на стеклянные яйца. Эля обогнула водоем и снова уперлась в густой лес. Стоило девочке только прикоснуться к одному из деревьев, как со всех его концов к ней устремились маленькие пушистые существа, похожие на тех грозных защитников, что гнались за ней в прошлый раз. Только они были гораздо меньше. Они облюбовали ее плечи, шею и голову и стали издавать какие-то забавные звуки, напоминающие толи фырчанье морских свинок, то ли сопение щенят. Эле вдруг стало так щекотно, что она не выдержала и рассмеялась, чем спугнула миниатюрных обитателей леса – они тут же разбежались по деревьям и стали наблюдать за гостей издалека. Пройдя вглубь лесной сказочной чащи, Эля увидела на ветках миниатюрные домики с несоразмерно огромной крышей. В окнах горел свет. Сначала она было подумала, что это скворечники, но заглянув внутрь зерен не обнаружила, зато увидела там гамак, сделанный из листьев, и нехилые запасы варенья. И, вспомнив про сладкоежку Луизу, поняла, что это домики фей. Под крышей жилищ волшебниц находились гнезда, в которых спали маленькие лиловые птенчики. Эля наклонилась поближе к пернатым и разглядела в них детенышей стрижей. От пристального взгляда девочки один из птенчиков проснулся и испуганно упорхнул на соседнюю ветку, оставив за собой разноцветные разводы, как это бывает, когда в небе пролетает самолет. Прямо напротив “жилого сектора” расположился огород, на котором произрастали гигантские ягоды и фрукты. Клубничная грядка в высоту превосходила Элю в два раза. Наливные красные ягоды, тяжело свисающие вниз так, и норовили отдавить любому прохожему ногу. Вдали виднелись обширные заросли малины, а по бокам со всех четырех сторон разросся крыжовник со смородиной. По периметру фруктового сада виднелись яблони высотой с девятиэтажный дом, а также груша и облепиха. Вдруг в дали раздалось шуршание, то самое шуршание, которое бывает, когда сотни фей собираются вместе. Звук становился все громче и громче, и девочка еле успела ускользнуть в кусты до того, как лес заполонили феи. Двукрылые волшебницы мигом забрались в свои домики, из окон вылетели светлячки, и в них воцарилась темнота. Через мгновение в лесу поднялся странный гул, напоминающий стенания влюбленной птицы. Этот тонкий и слегка игривый звук, исходивший со всех сторон, становился то тише, то громче, а порой и вовсе затихал, правда ненадолго. И когда Эля снова заглянула в окно одного из домиков и поняла, что это храпят феи. Девочка запомнила, с какой стороны прилетели волшебницы, и пошла в том направлении в надежде набрести на выход. Так оно и вышло – уже через несколько минут она оказалась в центральном зале. Работа на чердаке по-прежнему кипела и Эля смогла бы беспрепятственно проскользнуть в свою спальню, если бы не две назойливые феи-болтушки, которые вдруг решили побеседовать прямо за той статуей, за которой спряталась она. – О, душка Бук-Бук! Он мне подарил баночку варенья из роз, и оно было таким ароматным как никогда! – Влюбился что ли? – рассмеялась ее собеседница. – Бук-Бук-Бук и Жужа, Бук-Бук и Жужа. – Да тише ты! Тише! Услышат же! – встревожилась первая фея, и по голосу Эля поняла, что она сильно взволнованна. – Да шучу я! Полетели Жужа, работа не ждет. Эля услышала звук удаляющихся крыльев и решив, что волшебницы улетели, побежала к выходу, однако за углом встретилась лицом к лицу с одной из фей. – Ой! И снова здравствуйте, – Эля быстро поднялась с колен, – я Эля! Вы меня наверно еще помните. – Нежданный гость хуже прожорливой пчелы! – возмутилась фея, и судя по голосу, Эля поняла, что это была та самая Жужа. На крыше поднялась шумиха. Со всех уголков чердака к девочке устремились феи. Они облепили ее со всех сторон. В толпе Эля вдруг заметила седоволосую – ту самую, которая своими чарами уже два раза лишила ее памяти. И выражение ее лица было очень недовольным. – О нет! – воскликнула седоволосая фея, – гиацинтовая пыльца всегда работала на людях… еще никто не вспоминал… быть может, надо побольше дозу… – и она потянулась рукой в карман. Как только Эля учуяла, что “пахнет жареным” -, а на волшебный костер собирались бросить ее память, она побежала. Феи окружили ее плотной стенкой, а издали уже подлетали стражи на птицах. Однако Эля сумела прорвать оборону из крылатых и вырваться наружу, но в панике она не учла, что желтый светящийся шар находился прямо за разгневанными обитателями крыши, и, не совладав со скоростью, врезалась прямо в него. Вокруг Эли сгустилась светлая пелена, она окутала ее тело и заключила в свои невесомые объятия. Все вокруг растворилось, а мягкая дымка превратилась в облако, которое тут же подхватило Элю и стремительно понесло вперед. И вот облако вдруг остановилось, а когда девочка оглянулась, то увидела свой дом. Жуткая гроза бушевала в округе, а возле частного домика, где жили Эля с бабушкой и вовсе будто начался шторм. Несколько развесистых молний били с разных сторон, и от каждого удара их становилось вдвое больше. На крыше девочка заметила человека. Мужчина в клетчатой рубашке шел по краю, кольцеобразные кудри на его голове ходили ходуном, как и квадратные очки в тонкой оправе, какие привычно носили люди с особо интеллигентной натурой. Он сейчас походил на тростинку, которую ветер так и норовил метнуть на асфальт. От очередного порыва очки таки сорвались с носа и полетели на асфальт. Сильное и быстро нарастающее беспокойство вдруг охватило Элю, а затем она увидела нечто невообразимое: издалека прямо к мужчине стремительно приближалось страшное чудовище, то самое, которое Эля видела на крыше. И грозовые молнии уже были вовсе не молниями, они вдруг превратились в свирепых длинноногих монстров десять метров высотой. Они хлестали дом своими огромными худощавыми клешнями, пытаясь выцепить путника на крыше. А чудовище было все ближе и ближе, но мужчина почему-то его не видел. И вот оно уже оказалось за его спиной и потянуло к нему свою лапу. – Стой! – закричала Эля. Мужчина обернулся: посреди черного мрачного неба он увидел девочку, восседающую на белом облаке. Заметило ее и чудовище. Оно злобно забурлило и раскрыв свою пасть свирепо заурчало. Эля попыталась привести свое облако в движение, но оно будто приклеилось к небу. А монстр был уже совсем близко, девочке ничего не оставалось, как спрыгнуть вниз. *** Эля очнулась на чердаке. Вокруг не было ни одной феи. Девочка лежала рядом с желтым шаром, который теперь крутился медленнее, а свет его напоминал свечение вот вот потухнувшего фонаря. За окнами разбушевалась сильная гроза. Поймав себя на мысли, что это удачный момент для побега Эля нашла дверцу, спустилась вниз, с головой спряталась под одеяло и крепко заснула. Незваный гость По дому витал запах горячих блинчиков, и учуять его Эля была необыкновенно рада. После второй встречи с чудовищем она молила высшие силы о том, чтобы это был всего лишь сон. Девочка выглянула из-под одеяла и взглянула на стену – лестницы там не было. “Слава Богу, – вздохнула она – это был всего лишь сон, глупый сон”, – все повторяла она, будто пытаясь внушить себе, что все происходящее вчерашним вечером было нереально. – Доброе утро, соня! – сказала бодрая, как никогда бабушка, когда заметила на кухне сонную внучку – Во дает! До обеда спать! Ну, Элька! – Уже обед? – тихо спросила Эля. – Ну, 12 на часах, для тебя видимо еще утро. Пока Эля старательно намазывала на блин сгущенку, дверь на кухню отворилась. – Антоша, айда за стол, – пригласила бабушка гостя, хотя жильцов с таким именем на их улице Эля не припоминала. – Ух, блинчики – это хорошо! Правда Элька? – девочка не успела ответить на вопрос, как последовал поцелуй в щечку, – доброе утро солнышко! Как спалось? От прилива ласки постороннего человека, Эля чуть не подавилась блином. Она оглянулась и в следующую минуту остолбенела – перед ней стоял тот самый человек из сна, который шел по крыше в самый разгар ливня. – А! – подпрыгнула она на стуле и блин, смачно смазанный сгущенкой, полетел на пол. – Ну что ты творишь?! Только утром пол помыла! – Баба, кто это? Что он делает в нашем доме? – Эля? – одновременно спросили Эля и неизвестный. – Кто это, баба? – Дочь, ну хватит уже этих своих фокусов! – серьезно сказал мужчина. – Эля ешь, давай сама и папу не отвлекай, – сказала бабушка. – Папу?.. Ты… ты… ты же умер… те…тебя током шибануло – медленно проговорила девочка – потому что ты дурень, так бабушка говорит… – Элька! – тут же возмутилась бабушка, будто ребенок только, что выдал ее тайну. – Доченька, что с тобой? – непонимающе спросил отец. Эля ничего не ответила. Обед прошел в молчании. Девочка уткнулась в свою тарелку, изредка и осторожно поглядывая на незнакомого мужчину, которого бабушка почему-то величала ее папой. Завершив трапезу, она удалилась в свою комнату, где провела остаток дня. Вечером она наконец решилась проверить хрустальную лестницу – ее хоть и не было видно, но Эля опасалась, что она может проявиться от ее прикосновения, как это было раньше. Так оно и вышло, как только она поставила ногу не предполагаемую ступеньку, лестница во всю ее сверкающую величину тут же нарисовалась в комнате. За потолочной дверцей было необыкновенно тихо, а огоньки больше не сверкали. Подниматься на чердак, однако, Эля не стала. Зловещая гроза На улице уже два дня как лил дождь, а молнии сверкали с редкими перерывами. Бабушка винила в затянувшейся грозе, то мировую промышленность, то пришельцев, то недобрый глаз бабы Ани. “У нее у одной огурцы на грядках растут, у всех соседей шиш с маслом, а у нее здоровенные выросли. Ведьма!” – ворчала иногда бабушка. Незнакомцу Эля объявила бойкот, но несмотря на скверное поведение девочки мужчина вел себя очень доброжелательно. Как-то вечером, когда он засел за чтение Эля решилась пойти на контакт. Она встала у окна и посмотрела на улицу. Как раз в этот момент блеснули три жирные молнии. Потоки энергии били сильно и, казалось, что от каждого удара их становилось все больше и больше, будто они плодились из ничего. Мужчина сидел в кресле, в котором обычно вязала бабушка. Лицо его было разрисовано глубокими морщинами, особенно выдавалась та, что на лбу, она и сейчас была напряженно сморщена. – А ты чего не спишь? – спросил мужчина. – Не хочу, – угрюмо пробормотала Эля, не отворачиваясь от окна. – Хочешь, я тебе сказку почитаю? В ответ девочка лишь кивнула. Пока папа копошился на книжной полке, которой до недавнего времени в их доме не было, как и письменного стола, с высокой напольной лампой, Эля уселась на стул подле кресла. – Так, ну что наугад, как всегда? – Эля промолчала, и взял первую попавшуюся книгу. – Жил-был медвежонок, – начал он, усевшись в кресло, и звали его Том. Том хорошо знал, что сейчас лето, тепло, есть чем полакомиться… Тембр голоса убаюкивал Элю – он был мягким и казался таким знакомым. – А какая твоя любимая сказка? – неожиданно спросила Эля чтеца. – Ну, я много чего люблю Колобок, гуси-лебеди, Дюймовочка. – Мне Дюймовочка тоже нравится! – радостно воскликнула Эля, но затем снова вернулась к тону полному сухих подозрений. – Цвет твой любимый какой? – немного погодя спросила она. – Мне оранжевый нравится. – А мультик у тебя есть любимый? – Ну, я больше фильмы смотрю, я же взрослый. – А кем ты работаешь? – Дочь, ну ты чего? – рассмеялся папа – шутишь надо мной? – Не шучу, отвечай – Эля была настроена, – ну, так кем работаешь? – Учителем истории. – Ого! – искренне удивилась Эля, – а я тоже мечтаю учить детей! Весь вечер Эля пытала собеседника. Если уж это действительно был ее отец, хоть это и казалось фантастикой, она не хотела упускать шанс познакомиться поближе, ведь кто знает, когда он вновь бесследно исчезнет. А человеком он оказался интересным и увлеченным. Он трудился учителем истории, который любил эскимо, интересовался китами и был неравнодушен к египетским пирамидам. – А расскажи про маму? На этот вопрос мужчина ответил не сразу. Он задумался, и его зеленые глаза вдруг наполнились тихой грустью. – Это была необыкновенная женщина, – начал он с улыбкой, – она любила мороженое, танцевать и белые лилии. Когда я впервые ее увидел она сидела в луже грязи – споткнулась о бордюр и упала. Сидит чумазая, зареванная, нос грязный, платье черное – красавица одним словом! Пришлось своим свитером пожертвовать, а потом до дома проводить и в больницу отвезти – ногу она сломала. Каждый день ей пластинки новые носил, пока она с гипсом лежала. Вот так и познакомились. Она меня своим скромным рыцарем звала. Девочка слушала очень внимательно и позволила себе вставить слово лишь в конце рассказа. – Пап… – в легкой полудреме обратилась девочка к мужчине – Что доченька?