Эскиз модели вечернего платья Arcade работы Дома моды «Люсьен Лелонг», Париж, 1933 – 1934 Имя Луизы Буланже было так быстро и несправедливо забыто лишь потому, что, проработав в сфере моды двенадцать лет, она закрыла свой Дом моды и ее марка умерла вместе с ней. * * * Эдвард Молино[258], или капитан Молино (произведен в чин капитана английской армии во время Первой мировой войны), происходил из ирландской семьи гугенотов. Его ждало будущее художника, но судьба Эдварда решилась в один день, когда он стал обладателем главного приза конкурса, проводимого лондонским Домом моды. На этот конкурс юноша, которому едва исполнилось семнадцать лет, представил эскиз дамского вечернего туалета. После войны он открыл Дом моды в Париже. В начале карьеры неоценимую помощь ему оказал лорд Нортклифф, владелец большого количества газет и журналов, хотя лично они знакомы не были. После каждого показа коллекции Молино газета «Дейли мейл» на первой странице публиковала большой репортаж, посвященный представленным публике моделям. Как и для Шанель, цифра-фетиш Молино – пятерка: его Дом располагался в доме номер 5 по улице Рояль; его духи, известные во всем мире, имеют номер «пять». Стиль Молино – это прежде всего изысканность и стоящая больших денег простота gentelewoman[259]. Вечернее платье от Молино, 1926 Жакет из коричневого бархата от Молино, 1933 * * * Магги Руфф, дочь Безансона Вагнера, директора Дома «Дреколь», которая во время войны работала помощницей врача-хирурга, после подписания в 1918 году мирного соглашения решила не продолжать карьеру врача, а посвятить себя Высокой моде. И очень скоро в салонах богатых домов на Елисейских Полях ее платья стали пользоваться оглушительным успехом. Чтобы не иметь соблазна сказать себе: «Это невыполнимо», – Магги досконально изучила все тонкости и хитрости искусства кроя и шитья. Русская манекенщица леди Ия Абди, Париж, 1925 В 1924 году она критиковала моду на черные и бежевые цвета, которую пропагандировала Шанель. Но кто из кутюрье, начиная с Роша[260], Пату и Молино, не бравировал тем, что борется за обновление цветовой гаммы в моде? «Я была в авангарде, первой нарывалась на неприятности, шла на риск, – объясняла Магги Руфф. – В равной степени создавала стиль для театра через стилизованные модели былых времен, поскольку всегда избегала воспроизводить в костюме доскональную историческую правду. Одевала всю Европу. Моими любимыми клиентами были баронесса Жанна Ротшильд[261] – у нее совершенная фигура, оригинальные идеи, безупречная манера двигаться. Затем Габриель Дорзиа[262] и Алис Кокеа – на ней волшебно смотрелось все, что бы ни надевала». После двадцатипятилетнего служения моде Магги Руфф ушла из профессии. Обладая здравым умом, она не хотела видеть вполне возможного упадка своего Дома, а дела его шли все хуже после четверти века триумфов. После ухода Магги долго еще любила порассуждать о моде и кутюрье. Все эти мысли, четкие и ясные, она изложила в своей книге «Философия элегантности». Русская манекенщица виконтесса Женя де Кастекс (ур. Горленко) в бархатном платье с меховой отделкой от Магги Руфф, Париж, 1933. Фото Хенрика Филиппа * * * Все, кто знал Робера Пиге[263], говорят о нем одними и теми же словами: «сверх-чувствительный», «деликатный», «эстет», «аристократ элегантности». Становление вкуса великого кутюрье, самого парижского из всех парижан, происходило в кругу Кокто, Жана Маре, Кристиана Берара. Отец Пиге – банкир и государственный советник швейцарского правительства. В семнадцать лет, уезжая в Париж с намерением обучиться швейному делу, Робер услышал от отца такие слова: «В твоем возрасте я больше хотел раздевать женщин». Сначала Робер Пиге работал модельером у Редферна, затем перешел к Пуаре, возможно, поэтому вдохновение всегда черпал из двух источников: классического стиля и барокко. В 1933 году обосновался в парижском районе Ронд Пуан, на Елисейских Полях. В 1951 году Роберу пришлось закрыть свой Дом из-за тяжелой болезни, обрушившейся на него. А через два года он умер. Влюбленный в Италию, куда часто ездил, Пиге всем своим салонам придавал вид итальянских дворцов, украшая их колоннадами, тяжелыми портьерами, разрисовывая потолки голубыми красками неба с бегущими по нему белыми облаками. Диаметрально противоположно этому декору было его постоянное стремление к изысканной простоте: он ввел в моду маленькое, скромно-целомудренное и очень практичное платье в черно-белую полоску, плащ-редингот, отороченный каракулем. * * * Мадемуазель Аликс[264], отправив несколько своих эскизов модных туалетов Мишелю Брюнову, директору журнала «Вог», получила обескураживающие отзывы на свои рисунки. Однако некоторое время спустя Брюнов, уступая напору друзей, которые считали, что он держит в руках настоящее открытие, согласился посмотреть ее коллекцию. Платья и в самом деле оказались красивыми и оригинальными, а их автором – не кто иная, как мадемуазель Аликс. Брюнов преисполнился энтузиазма и посвятил целых две страницы своего журнала ее творчеству. Через два года Аликс уже возглавляла крупный Дом моды на улице Фобур Сент-Оноре. В 1942 году она стала мадам Гре[265] и переехала на улицу де ля Пэ. Платье в греческом стиле от Мадам Гре Если мадам Гре завоевала свое место среди крупных кутюрье, то произошло это только благодаря ее таланту в искусстве раскроя. Она приступала к работе без лекал и выкроек, сразу берясь за ткань. Эта особенность делала ее модели практически невоспроизводимыми. Она никогда не использовала никаких прокладок, подплечников, ни даже застроченных складочек, старалась, чтобы ткань ложилась строго на определенное ей место. Мадемуазель Аликс, которая с большим успехом могла бы быть скульптором, мечтала создавать платья натянутые как струна, точно подогнанные по фигуре: пусть любая женщина смотрится как греческая статуя. Не сумев добиться нужных ей складок от муслина, она, покомкав в руках кусочек шелковой подкладки, подумала о шелковом джерси, и в 1935 году Родье создал для нее эту ткань. В том же году она выпустила в свет широкое манто без всякого кроя, и для него специально соткали ткань шириной намного больше обычной. Модель этого знаменитого манто в складку, на которое требовалось по меньшей мере двадцать метров ткани, и сейчас почти не претерпела никаких изменений. В светской хронике 1955 года можно было прочитать, что Марлен Дитрих подарила своей дочери платье, которое двадцать лет назад купила в ателье Аликс! * * * Блестящая карьера Марселя Роша чуть не оборвалась из-за крупного скандала: на одном грандиозном приеме восемь женщин заметили, что одеты в почти одинаковые платья – из черного атласа с высокими стоячими воротниками, украшенные колье из жемчуга. Последовали два нервных срыва, два колье сорваны и растоптаны. В тот же вечер о Роша узнали все. В том же 1930 году Роша обосновался на улице Матиньон. В 1931 году с его легкой руки в моду вошли расширенные плечи и ткани в крупную клетку. Он обвинил Скиапарелли в подражании: что это – случайность, если почти все находки Роша напоминали модели Скиапарелли и количество споров между ними не поддается исчислению? Марселю Роша свойственно было обилие идей. Он использует ткани с рисунками цветов и птиц, вводит в моду рукава «бали», различные цветовые комбинации, смелые сочетания тяжелых тканей с лентами, тюлем и кружевом. Будущие биографы обязательно отметят его отличительную особенность, в равной степени относящуюся и к его характеру, и к его творениям: он обожал женщин и умел их понимать. Уже во время Второй мировой войны, незадолго до стиля new look[266], он в своих симпатиях склонялся к более женственному стилю и показывал модели «силуэт амфоры» с округлыми плечами, широкой юбкой и четко очерченной талией. В конце концов, именно после «осиного» стиля, изобретенного им в 1947 году, утвердился в моде new look. Марсель Роша и Мей Уэст, Голливуд, 1934 После 1932 года Роша увлекся кино. Встреча в Голливуде с Мей Уэст так подействовала на кутюрье, что для придуманных им пятнадцать лет спустя духов он заказал флакон из белого стекла, на который словно было надето черное вечернее платье знаменитой кинозвезды. В 1944 году он сотрудничает в фильме Жака Беккера[267] «Дамские тряпки», где играет роль Синей Бороды: тот развешивает в витрине платья, созданные им для женщин, когда-то им любимых. Скоропостижная смерть, наступившая в 1955 году, вырвала его из яркой, захватывающей жизни вершителя моды. * * * Жак Хейм – сын скорняка, открывшего свое меховое ателье в 1898 году. После окончания войны, в 1918 году, когда мехов ценных животных было не достать, матери Жака, мадам Хейм, пришла мысль использовать не слишком популярный до тех пор мех кролика. Она предложила эту идею одной из своих клиенток, Шанель, и та пришла от нее в восторг. Так дебютировала новая мода. Меховой салон располагался на улице Лафит – тогда центр сосредоточения картинных галерей. Таким образом, Жак Хейм с самой ранней юности развивал художественный вкус на примерах современного искусства. «Я приклеивался буквально к каждой витрине», – рассказывал он. Департамент моды, в подчинении которого состояло ателье, поручил Жаку Хейму руководство семейным предприятием. При нем ателье разрослось и превратилось в Дом моды, сначала на Елисейских Полях, а затем в 1936 году переехало на улицу Матиньон. Парео, пляжный костюм из цветастого хлопка, от Жака Хейма, 1934 Некоторые творения Жака Хейма имели очень долгую жизнь, как, например, придуманное им в 1934 году парео – пляжный костюм из хлопка, на его создание кутюрье вдохновили таитянские набедренные повязки-юбки. Все это случилось одновременно со взлетом популярности хлопковых тканей, используемых для женской одежды. Мода на хлопок особенно распространилась в США. В 1937 году последовало еще одно новшество – открытие в Доме моды Хейма отдела для юных девушек. Предлагалась модная одежда, созданная специально для них и особым, волнующим образом подчеркивающая грацию и свежесть молодости.