Прошло около получаса, когда мы услыхали топот лошадей. Из-за выступа скалы показался Хараута. Его сопровождали человек пятьдесят харочо. - Buenos dias, caballeros! (Добрый день!) - крикнул Хараута, подъехав к нам и соскакивая на землю. - Хорошо ли провели ночь? Надеюсь, что Лопес устроил вам прекрасные, удобные постели. - Да, капитан! - лаконически подтвердил Лопес. - Так эти сеньоры хорошо спали, Лопес? - Да, капитан! - Никто их не тревожил? - Нет, капитан! - Ну, значит, выспались как следует. Так и нужно; ведь им предстоит очень длинный путь. Так ведь, Лопес? - Да, капитан! - В таком случае они могут отправляться… Вы готовы, сеньоры? - обратился он к нам. Конечно, никто из нас ему не ответил. Да он и не ожидал ответа, а продолжал сыпать вопросами и замечаниями, на которые неизменно следовали односложные ответы Лопеса. Мы все еще не знали, что именно хотят с нами сделать. Что нам предстоит смерть, в этом не было никакого сомнения, но какая - этого мы никак не могли понять. Я думал, что достопочтенному падре угодно будет приказать столкнуть нас в пропасть. Оказалось, что Хараута придумал другое… На краю росло несколько крупных сосен; харочо прикрепили к ним четыре лассо… Мы поняли, что нас хотят повесить над пропастью… - Отлично, - сказал он, когда все нужные приготовления были кончены. - Ставь их теперь на позицию, Лопес, только, смотри, по чинам! Начинай с капитана… - Да, капитан! - ответил невозмутимый разбойник, наблюдавший за операцией. - Вас, сударь, оставляю напоследок, - объявил падре Раулю. - Вы будете в арьергарде при вашем шествии на тот свет. Ха-ха-ха! А хорошо они прогуляются, не правда ли, Лопес, а? - Да, капитан! - Не угодно ли кому-нибудь из вас исповедаться, сеньоры? Я к вашим услугам. Пожалуйста, не стесняйтесь, сеньоры! - продолжал он. - Я не раз имел случай выслушивать исповеди, не так ли, Лопес? - Да, капитан! Разбойники разразились хохотом… - Так что же, Лопес? Никто не желает воспользоваться моими услугами? - Нет, капитан! - Спроси-ка ирландца. Он, должно быть, добрый католик… - Не желаете ли исповедаться? - спросил Лопес у Чэйна. Тот ответил одним взглядом, но таким выразительным, что он заменил целую речь. Хохот раздался еще сильнее. - Что же, Лопес? Да или нет? - Нет, капитан! Новый взрыв оглушительного хохота… Лопес подошел ко мне и накинул на мою шею петлю лассо, другой конец которого был прикреплен к дереву. - Готово, Лопес? - спросил вождь. - Да, капитан!… - Ну, так вздерни его… Нет, погоди… пусть капитан сначала полюбуется на паркет, приготовленный для его танцевальных упражнений. Ха-ха-ха! Один из разбойников повлек меня к самому краю бездны и заставил заглянуть вниз. Странное дело! В другое время вид пропасти внушил бы мне, вероятно, ужас, но в эту минуту я, доведенный испытанными мною мучениями почти до полного отупения, глядел в нее совершенно спокойно. Бездна, в которую уже свешивались мои ноги, принадлежала к числу тех бездонных пропастей, которые так часто встречаются в испанской Америке и называются барранкос. Скала казалась в этом месте разрезанною пополам и раздвинутою метров на двести в ширину. Внизу, на глубине шестисот метров, шумел поток… Это место походило на каньон, где мы сражались с собаками, но было еще более мрачно. Когда я смотрел вниз, вылетел и задел меня своими громадными распростертыми крыльями большой орел. Стая мелких птиц, сидевших на одном из выступов скалы, с испугом шарахнулась в сторону… - Ну, что, капитан? - насмешливо проговорил Хараута, обращаясь ко мне. - Нравится вам этот паркет, а?… Как ты думаешь, Лопес, нравится он ему? - Да, капитан! - Ха-ха-ха… Я думаю! Все готово?… Нет, еще не все… У нас нет музыки, а без нее танцевать неудобно… Эй, Санчо, где твой рог? - Здесь, капитан! - Сыграй что-нибудь повеселее… Или вот что: дуди громче «Янки Дудль»! Ха-ха-ха! Валяй «Янки Дудль…» - Слушаю, капитан! Через секунду раздались звуки американской национальной песни. Можно представить себе, какое они произвели на нас впечатление!… - Ну, Лопес, действуй, - крикнул падре. Я ждал что вот-вот повисну в воздухе, но в это мгновение падре снова крикнул: - Стой! Музыка прекратилась. - Ах, Лопес, я забыл одну вещь… Жаль, что не вспомнил раньше… Ну, да время еще не ушло… Ха-ха-ха! Не лучше ли заставить их плясать на голове? Это будет оригинально! Верно, Лопес? - Да, капитан! Разбойники захлопали в ладоши от восторга. Падре подозвал к себе Лопеса и шепнул ему что-то на ухо. Тот в свою очередь сказал несколько слов стоявшему рядом с ним бандиту, который подошел ко мне, снял петлю лассо с моей шеи и стянул мне ею ноги… Мне предстояло быть повешенным вниз головою! - Это будет гораздо интереснее, Лопес, а? - говорил Хараута, злорадно улыбаясь. - Да, капитан! - Джентльмен будет иметь достаточно времени для покаяния. Верно, Лопес? - Да, капитан! - Развяжи ему руки, Лопес! - продолжал командовать Хараута. - Надо же дать ему возможность отгонять надоедливых птиц, а? - Да, капитан! Лопес перерезал ремни, скручивавшие мне руки, и повернул меня так, чтобы по данному знаку можно было сразу вздернуть меня на воздух, то есть опустить головою в бездну. - А теперь давайте музыку! - закричал своим пронзительным голосом Хараута. - Не пропусти, Лопес, знака, который я подам тебе!… Я закрыл глаза, ожидая рокового момента. Наступила страшная, томительная тишина, та тишина, которая всегда предшествует катастрофам. Но вот Санчо заиграл… В то же мгновение грянул выстрел. Кто-то застонал и полетел через мою голову в бездну… Я почувствовал на своем лице брызги теплой крови… Вслед за тем меня схватили за ноги и столкнули в пропасть… Конец!… А!… Я зацепился за что-то и повис… Меня удержали толстые сучья какого-то дерева… Я обхватил ствол дерева руками, осторожно перевернулся и взглянул вниз. Подо мною висел на другом конце лассо Лопес. Я узнал его по красной manga. Он висел лицом вниз, и из его головы ручьем лилась кровь. Очевидно, он был мертв… Ремень врезался в мои ноги. Под нашей двойной тяжестью дерево трещало…