Тараканов тронул полковника за рукав мундира: вроде как остановил. Артем замолчал на полуслове. Алиса непонимающе уставилась на журналистку. – Это было так давно! — воскликнула Оксана. — Я же не знала, что вы — дети моей подруги! А я так вжилась в роль американки, что стала одним из авторов «Миссии Предназначения». – Так это тебе мы обязаны десятилетиями войн с юсовцами! — покачала головой Алиса. – Я тогда выполняла задание. Впрочем, как и ты. – Какое задание, Алиса? — насторожились сразу двое — Емельян и Антон. Алиса Васильевна слегка смутилась: – Потом расскажу. Это — не для праздника. Оксана внимательно посмотрела на нее, однако ничего не сказала. – А кем, мисс Казно, вы были, когда вас звали Оксаной? — поинтересовался Алексей Текумсе. – О-о, это длинная история, — натянуто улыбнулась журналистка. — Кем я была, той теперь быть не хочу. Сейчас меня знает вся Америка! И не только Америка. Вот пригласили на торжество. Меня, персонально. Она обвела взглядом зал. За столами кипел торжественный обед: приглашенные, невзирая на сословия, звания и чины, чокались бокалами и стопками, шумно говорили; звякали вилки и ножи; между столами неслышно скользили официанты в белом и лакеи в ливреях, поднося и убирая все, что полагалось… – Понимаете, мисс, — маршал наклонился к ней через стол, — я подозреваю, что вы появились тут неспроста. Вы ведь, ко всему прочему, еще и террористка. Помните пароход «Святой Николай» и баронессу Ксению Филиппову? Помните юного гардемарина, который выбирал для вас каюту? И вашу бомбу с часовым механизмом? – Оксана, ты не сделаешь этого, — сказала Алиса и встала. — Сдай оружие или что там у тебя? Бомба? – Да тебе-то что за дело, Лисичка? В каждой избушке свои игрушки, — вяло возразила Оксана. — Нет у меня оружия. А у императора есть охрана… – Так вот на кого ты нацелилась, яшкин пёс! Это у президентов полно охраны, а у нашего монарха ее нет, — оскалилась Алиса. — Он в одиночку гуляет по набережной Невы. – Так зачем его тут убивать? Там-то куда проще. – Дура ты! Или по-американски хочешь остаться в истории? Ну да… В России смертная казнь запрещена — отсидишь сколько-то лет, может, книжку напишешь. Ура, вот и слава! Но зачем тебе эта слава? К океану вы все равно не выйдете и ничего не купите — зачем лишние смерти? Да и сама погибнуть можешь, яшкин пёс! – Миром должны править США, а Россия стоит у них на пути. И моя жизнь — пустяк, пылинка на ветру. Сидящие за столом слушали их диалог с приоткрытыми ртами: они все еще не могли понять, что происходит. Даже маршал с трудом вникал в смысл слов. – Я повторяю, — в голосе Алисы зазвенела сталь, — немедленно сдай все, что представляет опасность… – И я повторяю: у меня нет оружия. Вот, можете проверить. О, кажется ваш император куда-то собрался. Алиса обернулась — она сидела спиной к подиуму с императорским столом. В этот момент Оксана-Джейн открыла свою нарядную сумочку и быстро и довольно грубо сунула каждому мужчине под нос. Те снова ничего не поняли и, механически заглядывая в сумочку, делали вдох. Когда через несколько секунд Алиса снова повернулась к столу, Оксаны не было, а все калифорнийцы сидели, уронив головы на грудь. Алексей даже лежал головой в тарелке с салатом. Посреди стола стояла раскрытая сумочка журналистки, и ноздри Алисы уловили тонкий аромат с тоном гвоздики. Все ясно: это — не смерть, это — мгновенный сон! Алиса обежала взглядом зал и увидела, как за портьерой двери, ведущей в фойе, мелькнула знакомая шляпка. Через другую дверь туда же, в фойе, выходил император в сопровождении князя Орлова. Алиса рванула застежки верхней юбки, она упала на пол вместе с пышными нижними, и полковник осталась в трико и нарядной кружевной шемизетке с эмалевым крестом Святого Георгия — снимать шемизетку было уже некогда. Э-эх, тряханем цирковой стариной! Таких пируэтов Александринский театр еще не видел. Опираясь на столы, попадая руками то во что-то жареное или вареное, то в салаты, то в соусы, Алиса прокрутила сальто до самой двери фойе. Позади звенели разбитые тарелки, бутылки, кувшины и бокалы, сыпавшиеся по ее пути со столов; визжали женщины, матерились мужчины, но полковника Генерального штаба империи Орегон такие мелочи, яшкин пёс, остановить не могли. В просторном фойе было довольно многолюдно: приглашенные оторвались от яств, чтобы передохнуть, познакомиться друг с другом, пообщаться, повспоминать. Неожиданное появление Николая Павловича вызвало всеобщий восторг. Императора окружили, хотели поднять на руки, однако государь повелительным жестом остановил верноподданнические поползновения, начал спрашивать о впечатлении от торжества, не перегнули ли палку с панегириками (а они лились весьма обильно), нет ли чего-то срочного насущного… Кто-то крикнул: «Шампанского!» — и добровольцы побежали в зал за бокалами и бутылками. Влетев в фойе, Алиса остановилась, всмотрелась в мельтешащие спины и заметила какое-то направленное движение. Оксана продвигалась к императору, чья голова возвышалась над окружающими. Алиса заработала локтями, расталкивая сгрудившихся, в основном мужчин; те оглядывались на настырную седую даму, но, заметив орден Святого Георгия, почтительно сторонились. – Your Majesty![39] — услышала она знакомый высокий голос, перекрывший на мгновение общий шум, и еще энергичнее рванулась вперед. Николай Павлович тоже услышал английскую речь и повернулся в сторону кричавшей женщины: – I hear You, — произнес он своим «летучим» офицерским баритоном. — What do You want?[40] – I want to kill You[41]. Никто, кроме Николая Павловича и Алисы, ничего не понял, но окружавшие государя люди увидели, как он отпрянул, и автоматически отступили тоже, невольно образовав свободное пространство, на одном краю которого оказался побледневший император, на другом, противоположном, — дама в полосатом платье, в шляпке с вуалеткой, прикрывавшей лицо; из-под шляпки выбились тронутые сединой локоны. Неожиданно для всех дама сбросила шляпку и в ее руке оказался небольшой двуствольный пистолет, направленный в грудь императора. Николай Павлович чисто механически прикрыл правой рукой сердце. Два выстрела подряд, казалось, слились в один продолжительный. Время остановилось. Но пули не достигли цели. За мгновение до того Алиса каким-то невероятным чутьем поняла, что не успевает дотянуться до террористки, но ей хватило этого мгновения, чтобы сделать акробатический вольт и закрыть императора своим телом. Два жгучих жала вонзились ей в левую грудь, и все померкло. Ей не довелось узнать, как страшно ошиблась Джейн Казно. Та действительно рассчитывала на славу по-американски: то есть, что ее будут осаждать журналисты, что в тюрьме она и вправду напишет книгу о том, как убивала русского императора… Разъяренная толпа растерзала ее на клочки. Эпилог 1–2 июля 2020 года 1. – Уважаемые пассажиры рейса номер двести восемьдесят один Петропавловск-Камчатский — Шелихов, просим вас пройти на посадку к выходу номер двенадцать сектора А терминала И. Повторяю. Уважаемые пассажиры… Бархатное контральто девушки-диктора волнами прокатилось по огромному пространству аэропорта «Завойко», разделенному стеклянными перегородками на два терминала — И, имперский, и М, международный, — и несколько секторов. Сектор А обслуживал аляскинское направление российских авиалиний. Тимофей упруго поднялся из-за столика в экспресс-кафе, за которым наслаждался холодным пивом премиум-класса «Павел Пестель», закинул на плечо ремень дорожной сумки и направился к названному выходу. Свой очередной отпуск подполковник Тараканов провел, вообще-то, на Гавайях и в стольный град Аляски мог лететь прямым рейсом из Гонолулу, но ему вдруг захотелось завернуть в город детства, пройтись по пыльной Рыбацкой улице, заглянуть — смешно сказать! — в детский садик «Гномик». Может быть, и скорее всего, там все уже не так, ведь их семья переехала в Шелихов еще до окончания Тимофеем гимназии (отца перевели в Главное Правление РАК — Российско-Американской компании), а с 1999 года, когда Российская империя возродилась в виде СНЕГа — Союза Независимых Государств, в котором добровольно сошлись Россия, Украина, Беларусь, Давос (Дальний Восток) и Русам (Русская Америка и Гавайи), началось бурное развитие всех отраслей хозяйства, в том числе и строительства городов — вот Тимофей и захотел увидеть изменения своими глазами. К тому же отпуск получился настолько насыщенным (одна схватка с террористами в НИИ параллельных миров чего стоила!), что потребовалось расслабиться и глубоко вдохнуть пахнущего хвоей и вулканическим дымком воздуха Камчатки. …Пассажирский дирижабль легко оторвался от переходного шлюза, на стартовых двигателях всплыл над аэропортом и включил маршевые — турбореактивные. Впрочем, пассажиры, заполнившие оба салона — бизнес — и эконом-класса, — ничего не заметили и не услышали: инерцию рывка погасили амортизаторы кресел, а реактивный рев не прорвался внутрь, во-первых, потому что на лайнерах авиакомпании «РАКаэро» стояли новейшие двигатели, уровень шума которых не превышал урчания стирального автомата, а во-вторых, расстояние между пассажирским и двигательным отсеками было больше двадцати метров: первый располагался в носу лайнера, второй — в хвосте. Ужин в просторном бизнес-салоне дирижабля мало чем отличался от ресторанного. Столики накрывались на шестерых, заказы принимали расторопные стюарды и стюардессы, посуда, приборы были высшего класса, блюда и напитки разнообразны и вкусны. Единственное отличие от фешенебельного ресторана заключалось в том, что не надо было расплачиваться: стоимость ужина включалась в цену билета. Тараканов, вообще-то, после семи часов вечера старался не есть — поддерживал физическую форму — командиру дивизиона истребомов, то бишь истребителей-бомбардировщиков, Службы безопасности РАК следить за своим весом полагалось по определению, — но на этот раз решил «разговеться» — уж больно насыщены были дни, проведенные в НИИПМ на атолле Мокупапапа, организм просил расслабиться. Поэтому он заказал фужер калифорнийского «Пино нуар» урожая 1994 года. В винной карте было написано, что «это вино обладает ароматом и вкусом черной смородины, вишни и малины с оттенком специй и ванили», что оказалось сущей правдой. Такое вино требовало соответствующей закуски, и Тимофей Никитич выбрал двойной стейк из мяса бельгийского голубого быка, а к нему салат из гавайских овощей. Вкушая экзотические яства, Тараканов поглядывал в большой иллюминатор (он с детства это любил) на уплывающий назад по левому борту полуостров — на курящиеся дымом и паром вулканы, на предосеннюю пестроту тайги, тут и там прорезанную извилистыми автомагистралями; на скоростной поезд «Сокол», бегущий от Северо-Курильска, что на острове Парамушир, к Петропавловску и далее на север — до Усть-Камчатска, Анадыря и Уэлена, а может быть, еще дальше — по Дежневскому тоннелю до Аляски… Вдоль побережья на юг, к островам, шел большой грузовой экраноплан, конечно же компанейский. Впрочем, тут, куда ни глянь, все компанейское, усмехнулся Тимофей. На ней, на РАК, держится весь Русам, да и часть Давоса, как теперь, с девяносто девятого, называется Дальний Восток (аббревиатуры, ё-моё, по всему горизонту!). Экономика, социалка, наука, образование, хозяйственная инфраструктура… Монополия, ставшая независимым государством, равноправным членом СНЕГа. Конечно, относительно независимым. За исключением внешней политики, военных объектов, флота и авиации, ну и пограничной стражи. Мысли Тимофея потекли в глубь истории. Любил он ее и часто негодовал, когда кто-либо проявлял историческое невежество, особенно в отношении своей родины. – Это все равно, что не знать своих бабушек и дедушек. Вы же не захотите, чтобы вас внуки забывали. …Впрочем, первым военным флотом, а позже и авиацией, в этих краях поначалу тоже владела Компания. Да и армия у нее была своя. Вернее, не армия, а три бригады специального назначения, шесть тысяч хорошо обученных бойцов. Они, эти бригады, каждая в нужном месте и в нужное время, а именно на берегах Русского океана, сказали свое веское слово, установившее мир и порядок. Очень веское слово… М-да… Как там в Библии насчет слова? «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово был Бог…» Только вот в начале, то бишь в греческом оригинале, стоял «Логос», его и перевели как «Слово», а он допускает и иной перевод: «Разум», или «Мысль». И это — куда как правильно, ведь все начинается с мысли, а мысль, как известно, материальна. Родилась двести лет назад у руководства Компании мысль, что российские владения в Восточном океане (тогда его называли Восточным и еще — Тихим) должны быть надежно защищены от враждебных посягательств, и воплотилась эта мысль в военные корабли и отряды добровольцев, которые помогли коренным жителям Орегона и Калифорнии противостоять весьма агрессивным Соединенным Штатам и создать свои независимые государства. Мексиканцы прошли через империю к республике, а индейцы империю создали раз и навсегда, наподобие той, с которой встретились испанцы в Новом Свете. А кто командовал этими отрядами — помнишь, Тимофей Никитич? Самыми первыми — Емельян Епифанцев, русский ссыльнопоселенец по прозвищу Пугач. Национальный герой Орегона Эмильен Текумсе. А кто был командующим Первой Объединенной армией? Именно так — с заглавных букв! Правильно, Тараканов, сын одного из первопоселенцев-россамеров, чье полное имя носишь сегодня ты. Креол, русский гвардейский капитан, окончивший Новоархангельское военное училище, где первым начальником был Павел Иванович Пестель, Тараканов стал маршалом империи Орегон Алексеем Текумсе. Между прочим, твой пра-пра-пра… ну, в общем, предок по прямой линии. Интересно, а какой крови в тебе больше? Отец Алексея был чисто русским, но женат на чисто индеанке, кстати, сестре основателя династии императоров Орегона Маковаяна Ютрамаки. Алексей женился на Хелки, креолке, дочери русского Антона Козырева и алеутки. И далее — все мужчины рода женились либо на креолках, либо на индеанках, эскимосках, алеутках… И все в итоге — русские! Вот так у всех россамеров. Россамерами в Компании называли прямых потомков по мужской линии первопоселенцев Русама, которые примерно с середины девятнадцатого века из поколения в поколение служили в РАК. Можно сказать, политико-экономическая элита Компании. Сложилась она главным образом из креолов и метисов, детей русских промышленников и крещеных по православному обряду женщин-аборигенок. Эти дети, как правило, получали хорошее образование в столицах империи и возвращались на службу в Русскую Америку. Тараканов и Кашеваров имели самую старую родословную, являясь потомками в седьмом колене. А вообще, россамеров в Компании было не так уж и много: Кашеваровы, Климовские, Глазуновы, Малаховы, Колмаковы, Устюговы, Лукины, Барановы, Козыревы, Булыгины, Черепановы, Епифанцевы, те же Таракановы… — где-то около двухсот человек на сто пятьдесят с лишним тысяч штатных работников, и они пользовались достаточным количеством привилегий; по крайней мере никто из них не числился в рядовых… Размышления Тимофея прервал вызов коммуникатора. На экране возник зашифрованный текст. Натренированная память подполковника немедленно выдала нужный код дешифровки, и Тимофей прочел: «Чрезвычайная ситуация требует вашей немедленной явки в штаб округа. Начальник штаба генерал Епифанцев». Подполковник набрал на сенсорной клавиатуре ответ: «Уже в пути», — стер из памяти коммуникатора оба текста и направился в отсек управления дирижабля. Охрана пропустила его к командиру экипажа по предъявлении знака допуска высшей степени. Командир вышел к нему из кабины управления, выслушал сообщение и сказал, явно успокаивающе: – Я уже получил оранжевую шифровку о режиме повышенной опасности в районе Кадьяка и Шелихова. Пока что летим дальше. Если получим красную, повернем к Анадырю. – Мне нужна ваша помощь. – А именно? – Я должен максимально быстро добраться в округ. У вас есть одноместная «манта»?