Может, достаточно вранья? Может, пора озвучить ту мысль, которая упорно стучалась в ее голову? Он ей нужен. Маэль ей нужен. Она хочет его, и ничто не сможет изменить этого. – Твоя проницательность поразительна, – едко ухмыльнулась Рия, когда голову ее окутал дурман. Ладно, плевать. – Дело не в проницательности, – Маэль опустился к ее шее. – Ты сама все сделала для этого. Ты знала, что так будет, когда пришла в мой дом. И он был прав, сколько бы она ни притворялась, что у нее на то была другая причина. Врать самой себе, по всей видимости, худшее лицемерие из всех. – Тогда заткнись уже, черт возьми, – прошипела Анна-Мария, – и просто сделай это со мной. От этой фразы у Маэля снесло крышу. Хриплый голос Анны-Марии, который произнес почти у самого его уха «Просто сделай это со мной» вызвал волну мурашек по коже, а мозг напрочь отключился. Осталось только то непонятное, что было между ними, и оно взяло власть. Эта химия оставила во всем мире лишь их двоих. Вопросы, которые мучали их, заставляли делать шаг назад и оправдываться перед самими собой, иссякли. Не осталось ничего. Ничего, кроме Рии, Маэля и этой безумной химии. То, чего миновать невозможно, должно случиться. «Делай что хочешь, – всегда говорил Маэль. – Не смей отказывать себе ни в чем, иначе жизнь окажется бессмысленна. Ты свободна, и ни один чертов человек не может заставить тебя делать что-либо. Не лишай себя счастья, детка. Ведь ты никому ничем не обязана, ты живешь для одной себя». Хорошо. Так оно и будет. Анна-Мария выгнулась, стаскивая с себя майку. Склонившись над ней и тяжело дыша, Маэль с упоением наблюдал за ней. С самого первого дня их знакомства было понятно, что все дороги приведут к этому. Он немного отстранился, не отрывая влюбленного взгляда, и стал расстегивать ремень своих джинсов. Опьяненная чувствами, Анна-Мария привлекла к себе Маэля, и их губы соприкоснулись. Ее заставлял трепетать его тяжелый французский парфюм, шелк каштановых густых волос и горячее дыхание на ее коже. Тело мгновенно отзывалось на все его прикосновения, оно, в отличие от хозяйки, изначально знало, чего хочет. Рия была как диабетик, который наконец-то смог попасть в кондитерскую и решил наесться всласть. Черт, да сама Вселенная хотела этого. * * * Природа медленно умирала. Точнее, ее ждала не смерть, а длительный сон. Деревья скинули всю позолоченную листву, и казалось, что улицы покрыты ковром из золотых чешуек. Солнце перестало благосклонно греть теплыми лучами город, оно скрылось за пеленой пыльно-серых мрачных туч. Из-за этого немного похолодало. Аим поежился в своем пальто, зарывшись носом в горловину теплого бежевого свитера. Он поднял светлые глаза к небу, рассматривая облака, которые вдалеке осветились вспышкой молнии. В воздухе пахло влажностью и холодом, надвигалась осенняя гроза. Он стоял у входа в вегетарианское бистро, иногда раздраженно поглядывая на часы. Стоять на улице было холодно, да и голова раскалывалась от безумного шума Марселя. Где она, черт возьми? Назначить ей встречу было, конечно, неправильно. И он каждую минуту сегодня чувствовал вину за это, но ничего поделать не мог. Чутье буквально тащило Лероя в сторону этой версии, и такое он не смел игнорировать. Работа есть работа, и раз он одарен интеллектом и едва ли не собачьим нюхом, то обязан использовать такие способности. Анна-Мария – главная темная лошадка в его деле, она так или иначе фигурирует во всех последних кражах. Вот то, что постоянно крутилось в его голове. С одной стороны, это совершенно абсурдно. Что забыла известная балерина в такой же известной банде? У нее ведь есть все: талант, хорошая работа, красота и внимание сотен поклонников. Тем более ее сделали примой. Она, должно быть, физически бы не успевала еще и помогать группировке в делах. Но в глубине души Аим отчего-то был уверен, что она – это именно та девушка, которая способна на такое. И не стоит упускать из виду тот факт, что стрелявшая в Аима незнакомка – брюнетка роста чуть выше среднего и, судя по телосложению, стройная и спортивная. Но разве мало брюнеток со стройным телосложением в Марселе? Однако если добавить буйный нрав, хороший интеллект и то, что для Анны-Марии не существует правил, вырисовывается крайне любопытная картинка. Его натолкнул на эту мысль Маэль, известный в узких кругах странный человек, который копается в антикварном барахле. А вот и она. Аим увидел блондинку в свободной куртке, которая широко шагала по улице. Золотистые локоны прикрывает шелковый платок, на носу модные солнцезащитные очки. К чему ей такие очки серой бессолнечной осенью, непонятно, но, честно говоря, Аим вообще не считал, что эта особа обладает достаточным количеством логики. Она тоже заметила Лероя и решительно направилась к нему. – Мадмуазель Монтескье, – вежливо сказал Аим, – спасибо, что откликнулись на мое приглашение. – Можно подумать, я имею право отказать вам, – ехидно ответила Софи. – Правильно, не имеете, – кивнул он. – Прошу, входите. Аим открыл дверь бистро, и они оба зашли внутрь. * * * Пошуровав вилкой в зеленых листьях салата и руколы, Софи равнодушно пожала плечами: – Да я и не видела, как они оказались внутри тогда. Мы все не видели. Мы поняли, что происходит, только когда тот тип вывел Звезданутую из туалета, приставив к ее кочерыжке пистолет. Лерой едва слушал, потому что знал, что Софи ничего нового не скажет. Каждую песчинку информации о том дне он уже собрал и сто раз продублировал в отчетах. Балерину он пригласил не для того, чтобы вновь вспомнить происшествие на премьере. Это было лишь разогревом перед главной частью разговора. Его сейчас куда больше забавляла явная неприязнь Софи, которая даже сейчас не упускала возможности оскорбить Анну-Марию. Он знал, что Валевская носит прозвище Звезда, Астра, а Софи с явным удовольствием коверкала его. Похоже, она не придумала это только что; она так обыденно произнесла это, словно вся труппа постоянно так называет коллегу за ее спиной. – Интересно, почему именно Анна-Мария оказалась в тот момент там? – как бы невзначай спросил Аим. – Вы таким вопросом не задавались? – А с чего мне бы им задаваться? – недоумевающе спросила Софи. – У меня есть заботы и поважнее Валевской, которая вечно тащит за собой ворох бед. Она хотела было засунуть вилку с зеленью в рот, но остановилась, косо и с сомнением глядя на капитана. – А чего вы сами у нее не спросите? Вы же это, вроде как вместе. Или были вместе. – У вас, похоже, избыток информации о наших отношениях, не так ли? – Да ну, – расслабленно махнула рукой Монтескье. – Об этом вся труппа болтает, я же не глухая, чтобы быть единственной, кто не в курсе. Аим отвел взгляд, обреченно приняв мысль, что о нем шепчется вся балетная элита, если их так можно назвать. Забавно, что он, ненавидящий слухи и предпочитающий всегда находиться в тени, вдруг оказался героем сплетен кучки танцоров, которым голову занять нечем. Тяжело вздохнув, Лерой откинулся на спинку стула и в упор начал разглядывать Софи. – И что же они болтают, если не секрет? – Секрет, конечно, – деловым тоном сказала Софи. – Поэтому об этом и говорят все. Будь это не секрет, было бы абсолютно неинтересно. Насмешливо вскинув брови, Аим покачал головой. Взрослые дети, называется. – Говорят, что вы были вместе, – продолжила она. – Говорят, что это произошло после допроса. Я слышала, что после пощечины вы нашли ее, чтобы еще раз поговорить, но все закончилось как в фильмах для взрослых. Вам, похоже, понравилось, и вы начали встречаться. Едва не поперхнувшись чаем, Лерой удивленно посмотрел на Софи. – Так говорят?.. – Так не говорят, это принимают как факт. С чего бы вам терпеть отвратительный характер Звезданутой? Только если она хорошо трахается. Особенно учитывая, как сильно ее любят спонсоры, эти грязные старики с такими же грязными мыслями. Это было очень смешно, ведь Лерой и пальцем не тронул Анну-Марию. – Все решается не только такими методами, – возразил он. – Так вы не спали? – ехидно спросила Монтескье. – А я знала! Я знала, что эта пресная селедка фригидная. Такой злой можно быть только от недостатка… – Довольно об этом, – перебил ее Аим. – И довольно слухов. Лучше расскажите мне, какие у нее отношения с коллективом. Как ее принимают в труппе? Вопрос уже казался глупым, учитывая то, что он только что узнал. Половина труппы думает, что Анрия пресная озлобленная асексуалка, а вторая половина уверена, что она проститутка. Что за дивный коллектив! – Радушно, – ответила Софи. – Руководители принимают ее радушно. Они обожают, как она танцует. Они, могу поспорить, слезы льют по этой сраной королеве лебедей. – А вы сами? – Нам-то что с нее взять? Вредная, наглая, властная сука. Она своего не упустит и заберет все себе: твою роль, твоего мужика, твое положение. Интересно вам будет послушать о том, как она подставила меня перед режиссером и отняла мою роль? А интересно будет послушать о том, как я попросила ее не трогать моего парня, а она взяла и спуталась с ним? А интересно ли вам, черт возьми, послушать о том, как все переметнулись на ее сторону после того, как она получила приму? Интересно?! Софи завелась не на шутку, превратив салат в зеленую кашу. Больше всего Аима поразило то, что она была с ним так искренна. Наверное, о наболевшем рассказывает. – У вас с ней явный конфликт, Софи? – У меня с ней сраная война, капитан. Откинув с лица завитые светлые пряди, Монтескье попыталась взять себя в руки. – Я вам могу сказать, что и с вами она связалась не просто так. Ей всегда что-то нужно. Она с легкостью подгадала момент, чтобы взбесить меня, и выставила психованой дурой перед режиссером. И он тут же отдал ей мою главную роль. Наверняка она связалась с моим Маэлем, чтобы пойти с ним на прием и станцевать там. И еще потенциальных меценатов там наверняка влюбились в нее. Какой тварью нужно быть, чтобы легко уйти от вас, раненного не так давно, к другому парню? Звезданутая – бесчувственная ведьма. Когда она рядом, хоть молитвы читай. Вы, Аим, были всего лишь еще одной маленькой пыльной ступенькой к тому, что ей нужно, не более. Опустив аквамариновые глаза в пол, Лерой замолк. Ее слова как бритвой резанули его, а в груди неприятно потяжелело. Гадкое чувство – неприязнь вперемешку с разочарованием. – О вас она того же мнения, – натянуто улыбнулся Аим. – Кому же из вас двоих мне верить? Софи сощурила глаза и поджала пухлые губы. Задумалась. – А я вас и не принуждаю верить мне. Вы и сами все поймете потом, когда еще сильнее сблизитесь с ней. Легко сказать. Едва ли она подпустит его к себе ближе положенного. – С Маэлем что? Вы с ним как-то связаны?