Медленно поднявшись с кресла, он обошел вокруг стола. Анна-Мария пристально следила за ним глазами, а потом резко развернулась, когда Аллен зашел ей за спину. Они встретились взглядами. – Эти месяцы я нарочно тебя избегал. Я специально поставил тебя на второй состав, – спокойно ответил Неве. – Чтобы я ушла? – Дурочка. Вот поэтому ты здесь сейчас, а не на сцене, – ухмыльнулся Аллен. – Ты настолько беспокоишься о том, что все хотят тебе зла, что ничего другого вокруг не видишь. Хотя, возможно, это моя вина. Не знаю. Нахмурившись, Рия почувствовала, как злость уходит и появляется абсолютное непонимание происходящего. – Что? О чем ты? – Мне показалось, что ты немного зазвездилась и начала сдавать позиции. Да, детка, ты у нас самая яркая, и все спонсоры хотят видеть тебя примой. Но это не значит, что нужно перестать работать. А ты снизила планку. Я думал подстегнуть тебя, устроить здоровую конкуренцию, заставить работать. И вывел в первые ряды Софи. Она неплохо работала и старалась изо всех сил. Знаешь ли, здесь тебе стоило бы взять с нее пример, – Аллен ненадолго замолк, ожидая реакции Рии, которая молчала, а потом продолжил: – Но ты не стала работать усерднее. Ты обозлилась на меня и на весь мир. Сначала ты впахивала, как могла, и я видел, что мой способ работает. Но потом случилась та ситуация в Театре искусств, тебя взяли в заложницы, и ты так переменилась. Я тебя едва ли узнаю. От прежнего рвения и следа нет. Вместо этого ты носишься черт знает где, ходишь на свидания с капитаном полиции, да еще и дерешься с Софи. Широко раскрыв глаза, Анна-Мария стояла у рабочего стола Аллена и молча слушала. Режиссер потер подбородок и добавил: – Иногда я думаю, что же именно я сделал: обрезал тебе крылья, убив любовь к балету, или раскрыл твою настоящую сущностью, сотворил благо? Не знаю, Рия, и очень часто думаю об этом. Стоила ли игра свеч?.. Тяжело сглотнув, Валевская переспросила: – То есть ты вымотал мне все нервы только ради пинка под зад? Неве засмеялся: – Если ты именно так интерпретируешь мои действия, то да. Уперевшись взглядом в пол, Анрия пыталась переварить услышанное. То есть все эти месяцы, когда она гадала, какого черта происходит, почему ее щелкают по носу, а Софи хвалят едва ли не просто за то, что она сама в туалет ходит, это все было просто игрой? Аллен сыграл на ее нервах соло, а потом улыбнулся и спросил, стоит ли выходить на бис. Подавляя исступление, она процедила сквозь зубы: – Значит, все зря? Все это время я копалась в себе зря? Выворачивала себе стопы зря? Ломала голову, что же со мной не так, зря? Зря? Зря?! Аллен взял ее за плечи ровно в тот момент, когда она была готова взорваться от остервенения. – Это раскрытие всех карт. Я все пытался понять, что же с тобой будет. Либо ты начнешь работать усерднее, стараться и докажешь, что место примы только твое. Или же начнешь корить себя и сойдешь с ума. Кто ты, звезда моя? – Неве улыбнулся. – Рожденная для труда балерина или безумная сумасшедшая? Рия глубоко вздохнула, успокаиваясь. – Тебе нужно решить: либо ты тратишь все силы на самокопание и злость, либо вкладываешься в работу. Как думаешь, что принесет тебе больше пользы? Бессмысленная и разрушающая ненависть или кропотливая работа над собой, нацеленность на результат? Неужели у тебя нет сил перевести злость в мотивацию? – Я не понимаю, – прошептала Анна-Мария. – Что ты хочешь, чтобы я сделала? Начала пахать еще больше? Была покладистой, как Софи? Та самая Софи, которая напала, чтобы выцарапать мне глаза?! – Я хочу, чтобы ты перестала изводить себя. Как думаешь, что лучше: видеть в себе недостатки, от этого беситься и ненавидеть себя или все-таки стараться их исправить и расти над собой? Что есть благо, а что зло? Опустив потрясенный взгляд в пол, Валевская вспомнила слова Маэля. Он говорил ей то же самое. «Хватит ненависти к себе, хватит озлобленности». – Я выбираю работу над собой, – ответила Валевская. – Я буду больше стараться, Аллен. Я обещаю. Он погладил девушку по плечу, на этот раз улыбнулись только его глаза, мягко и по-отцовски. – Это правильный выбор. Аллен вернулся за свой рабочий стол, взял какие-то бумаги и начал бегать по ним взглядом и что-то отмечать. Это означало, что ему надо работать и разговор окончен. Валевская медленно развернулась, чтобы уйти. Ей еще предстояло обдумать все то, что сказал ей Неве. Он окликнул ее: – Анна-Мария! Покажи все, на что способна. Обойди Софи, и я включу тебя в первый состав. Советую тебе принять всерьез мои слова. Приглашение на премьеру отправлено Эльзе-Франциске и твоей семье. Порадуй их, хорошо? Анна-Мария замерла на мгновение, а потом быстро выскочила из кабинета. * * * Получив сообщения сразу от двух своих мужчин, Рия была в замешательстве. Пока она была на тренировке, ей написал сначала Аим. Он сообщил, что снова вышел на работу, и приглашает ее на ужин. А потом написал Маэль, приказав явиться сегодня в студию для обсуждения деталей дела. Наверное, Валевская должна была сиять от счастья, ведь за ней ухаживают сразу два прекрасных мужчины. И наверное, она должна радоваться при мысли, что Аим жив-здоров, что наверняка очень взбесит Сантану. Однако думала она сейчас совершенно о другом. Слова Аллена произвели на нее сильное впечатление. Рия всегда позиционировала себя как сильную девушку, которая готова впахивать ради искусства днями и ночами. Но режиссер был прав: она словно бросила все на самотек и без боя отдала место примы Софи. Изначально Анне-Марии хотелось так и поступить, она думала уйти из балета, раз ей здесь не рады. Но Маэль заставил ее вернуться назад, и Рия поняла, что не сдастся так просто. Теперь она считала совершенно иначе: место не просто нельзя отдавать, за него нужно убить Монтескье, унизить так, чтобы она флаеры на улице раздавала, а не танцевала на одной из лучших сцен Европы. Когда Рия узнала, что дело не в предвзятости и не в ненависти Аллена к ней, а всего лишь в качестве ее работы, жить стало проще. Сорняки из клумбы надо вырывать. А здесь все очевидно: среди красивых, с трудом выращенных свежих роз торчит грязный безобразный сорняк. Светловолосый, навязчивый, дешевый сорняк! – Вырвать, вырывать, вырвать, – зарычала себе под нос Рия. – Больше работы, меньше мыслей. На нее удивленно посмотрел Северин, который хоть и оценил рвение Анны-Марии на сегодняшней тренировке, но все же напрягся из-за ее странного поведения. В ее сторону косилась и сама Софи, которая заметила особенное усердие Рии. Северин рассказал Анне-Марии, что после того, как он отказался танцевать с Софи, она несколько раз угрожала ему и просила переменить решение. Но он отказывался наотрез. Сначала Монтескье смеялась и отвечала, что хуже будет ему, а не ей. Но зная, что Рия прима второго состава, что она начала работать усерднее и лучше и что главный премьер планирует танцевать только с ней, Монтескье становилось не до смеха. – Пыжься, девочка, пыжься, – язвительно сказала Софи. – Все равно если дар от бога не получила, то за уши его не притянешь. – И то верно, – отозвалась Анна-Мария. – Не понимаю, зачем ты тогда пытаешься танцевать. Вякни еще что-нибудь, и я тебя за ухо протащу. Настроение у нее было необыкновенно приподнятое. * * * – Я так и знал, – ухмыльнулся Север. – Аллен же не слепой и точно видит, кому суждено быть примой. И точно не дуре, которая едва в солистки выбилась. На нее ни один спонсор не посмотрит. Разве что тот, кто просто балерин трахает, а не действительно любит балет. Сегодня он решил подбросить Рию на своей белой Toyota Camry. Конечно, он не знал, что едет она к «Волкам» обсуждать новое дело. Но Каст и не планировал давить на девушку и выпытывать, чем же таинственным она собирается заняться этим вечером. Анна-Мария засмеялась, откинув волосы за спину. – Даже не пришлось ломать ей ноги! – весело ответила она. – Хотя, быть может, это стоит сделать для профилактики?.. – Детка, спокойнее, хорошо? Помни: больше работы, меньше злости. Валевская удовлетворенно откинулась на спинку сиденья. У нее уже был идеальный план: она станет примой, будет наслаждаться работой в «Волках», разберется с Маэлем и Аимом. – Как там твой капитан? – улыбнулся Север. – Здоров? – Более чем, – кивнула Валевская. Она хотела было сказать, что собирается их познакомить, но одернула себя. Нельзя превращать это во что-то серьезное. В голове всплыли слова Маэля. Всем на нее плевать, Аим и Север ей никто. И только Маэль один знает, что у нее на душе. Хотелось засмеяться ему в лицо – да что за глупость? Но отчего-то его слова все крутились в голове. Аим и Север имели какое-то волшебное влияние на Рию, меняли ее эмоциональное состояние. Но это мог и Маэльен. Вчера ночью, когда он оказался в ее квартире и обнял, что-то внутри нее затрепетало и потеплело, словно ее накрыло какое-то густое и непередаваемое… счастье. Нет, фу! Рия поморщилась. Слишком много мыслей, слишком много имен, слишком много мусора, захламляющего голову. Хватит с нее. Телефон завибрировал. Она вытащила его, открыла сообщение и невольно улыбнулась. «Конфеточка, надеюсь, ты уже едешь. Мы все ждем тебя. Работа закончена. Это будет весело. Готовься. Ты ведь не против немного потанцевать со мной?» Глава 19. Девушка из высшего общества Нахмурившись, Рия уверенно заявила: – Я ни черта не понимаю! Кайле нервно посмеялся и отодвинул стакан в сторону: – Я, моя дорогая, тоже сначала долго думал. – Что ж тут непонятного, друзья? – спросил Маэль, окидывая всех, кто сидел за круглым столом, отцовским взглядом. – Все просто, как дважды два! – Я техник, а не исполнитель, – настойчиво произнес Кай. – Почему я должен идти с вами? – А я координатор-программист и тоже не исполнитель, – кивнул Кристиан, у которого в стакане, в отличие от всех, был томатный сок. – Почему и я обязан куда-то идти? Най стоял у доски, на которой было написано непонятно что, какие-то схемы, рисунки, фотографии и подробно описанный план. Он выглядел сегодня несколько иначе, чем обычно. В будние дни Най обычно был одет с иголочки, как гарвардский преподаватель: тщательно выглаженные вещи, идеально гармонирующие между собой. Но сегодня все было по-другому. Его светлые волосы небрежно торчали на голове, глаза были красные из-за лопнувших сосудов, а лицо немного осунувшееся. Дополнял образ вытянутый на локтях черный свитер и брюки с заломами. Можно было подумать, что либо он сильно пил, либо ночевал под забором. Но на деле же было иначе. Вероятно, Леманн просто всю ночь корпел над планом. – Хватит галдеть, – упрекнул он всех. – Вам никто не обещал, что все всегда будет ровно по правилам. В этот раз придется и вам побыть актерами. Я разрабатывал план очень долго. Это опасная вылазка, так что будьте любезны заткнуться.