Валевская тоже встала, при этом немного поморщившись, потому что разбитое колено у нее ныло. Поджав губы, она с досадой кивнула: – Ты умный, Север. Тебе не нужно ничего говорить, ты сам понимаешь. Да, дело в Маэле. Я помогаю ему с ценными вещами. И да, Софи напала на меня из-за него. У них была интрижка, а когда он узнал, что это разозлило меня, бросил ее. Каст подошел к ней, бережно взял ее разбитую ладонь в рукии озабочено посмотрел в ее яркие голубые глаза. – А ты разозлилась? – Очень. – Почему? – Сама не знаю, – лепетала Рия, – просто она… к нему… А я тогда… Ну и еще Лерой… А в целом… Запинаясь и хмурясь, Рия не могла озвучить какую-то конкретную причину. И понимала, что это плохо. И странно. – Хорошо. Но почему он разорвал их отношения, после того как узнал, что это разозлило тебя? – Он говорит, что мое мнение важно. – Неужели? Север хотел было что-то добавить, но тут дверь распахнулась и в медпункт с руганью влетел Аллен, который тащил за локоть Софи – тоже всю заклеенную пластырями, в чужой одежде и жутко злую. И он сам был взбешен. * * * Аллен со злостью втолкнул приму в комнату, она испуганно уставилась на него, схватившись за стол, чтобы не упасть. Рия осмотрела ее, оценивая принесенный ущерб: разбитое лицо, синяки. И ей это почему-то безумно шло. – Что за цирк вы устроили! – кричал басом обычно спокойный режиссер. – И кто? Ведущая солистка и прима! Цапаетесь, как кошки дворовые! Позорище! Вы не участницы лучшей труппы Марселя, вы базарные невоспитанные стервы! Обычно добрые глаза Неве сейчас метали молнии и обжигали. Анна-Мария думала, что все пойдет по обычному сценарию: Софи пожалеют, а ее осудят. Но, к ее удивлению, гнев обрушился на обеих. – Где ваши воспитание, сдержанность, достоинство?! Где все то, что не позволило бы вам избивать друг друга в сортире на глазах у всей труппы?! Аллен в ярости пнул стол, с которого на пол с грохотом повалились медицинские инструменты. Софи отпрянула, удивленно глядя на режиссера, а Анна-Мария сделала шаг назад, ей в локоть вцепился Север. – Посмотри по камерам, – спокойно сказала она. – Эта безумная первая набросилась на меня. Держи свою мартышку на поводке! Последние слова только еще больше разозлили Аллена. – Заткнись, Валевская! Сомневаюсь, чтобы ты, как жертва нападения, заревела и убежала из туалета. Нет, вы с Монтескье вцепились друг другу в волосы! Неве вдруг замолк, тяжело дыша. Он снял очки, устало потер глаза, а потом запустил пальцы в волосы. Сегодня он был в светлом мягком джемпере с треугольным вырезом, откуда выглядывала рубашка и галстук, и в полосатых строгих брюках. Из переднего у него кармана торчал свернутый в рулон сценарий. Аллен добавил, стараясь смягчить тон: – Вы две обезумевшие, сумасшедшие женщины. Это всего лишь балет! Какой смысл бить и унижать друг друга ради роли? – Прости, мой дорогой, прости, – заскулила Софи. – Все произошло так быстро, я не успела и понять, как все началось… – Ты напала на меня, дура, – озлобленно сказала Рия. – Раз не успела понять, я напомню: ты влетела в туалет и попыталась меня избить. Проигнорировав испепеляющий взгляд Софи, Валевская медленно подошла к Аллену и посмотрела ему прямо в глаза: – Почему ты так удивляешься? Ты прекрасно знаешь, что такое балет. Ты раньше тоже им жил и тоже мог убить за роль. Не притворяйся, что не знаешь этого. И не будь ханжой. Ты нисколько не удивлен тому, что произошло. Ты знал, что это случится. Наслаждайся. Взял ее примой? Получай результат. Хватит вякать для шума. Вся труппа знает, что ты все равно выгородишь Монтескье. Интересно почему? Эти слова поразили его как громом. На доли секунды на его лице отразилась растерянность, но быстро исчезла. Зеленые глаза режиссера сузились от ярости, и он прошипел: – Пошла вон! Повторять не пришлось: Рия ухмыльнулась и вышла прочь. Только после этого Аллен заметил Северина, который наблюдал за разговором. Все в комнате было бело-голубым, отчего премьер несколько сливался с обстановкой. Каст остановил светлые глаза на режиссере и после недолгой паузы произнес: – Зачем ты так с ней? Ты же знаешь, что это Софи напала. Это все знают. – Замолчи, Каст, – натужно вздохнул Аллен, борясь внутри с чем-то, известным только ему. – Ты что здесь вообще забыл? Свободен. К нему сделала робкий шаг Софи, облизнув разбитые губы. – Неве… – начала она. – Уходи! – неожиданно рявкнул он ей прямо в лицо. – Прочь! Оба! Север вздернул подбородок и решительно заявил: – швырнуть меня обратно в солисты, но я партии с Монтескье танцевать не буду. Он обошел Софи и Аллена и тоже покинул медицинский кабинет. * * * Сразу ее узнав, Аим выскочил из арендованной черной BMW, поправил пиджак и быстрым шагом направился к студии. Сидящие на крыльце участники труппы и работники студии заинтересованно глянули на него – вновь появившегося здесь капитана полиции города Лиона. – Анна-Мария! Девушка, чьи темные длинные волосы были неаккуратно заправлены в капюшон большой, очевидно мужской, белой толстовки, обернулась. Она удивленно вскинула брови, когда увидела, как Лерой шел к ней и улыбался, его глаза сияли. Но когда он подошел ближе, улыбка спала с его лица. Аим нахмурился, взял лицо девушки в руки, осмотрел и воскликнул: – Боже! Что с тобой случилось? У нее на переносице был пластырь, под которым виднелся кровоподтек, на губе ссадина, на скуле лиловый синяк. Он опустил взгляд на ее руку, сжимающую спортивную сумку, и заметил стертые костяшки. – Ты что, подралась?! Рия сделала шаг назад, освобождаясь от чужих прикосновений, к которым была не готова, и виновато пожала плечами: – Да так, одна сука доставила проблем. Я говорила, что в балете несладко. Лероя пугал ее спокойный тон и такое отношение. Ее ведь не просто толкнули или поцарапали. Валевской очень сильно досталось. – На тебя напали? – растерянно спросил Аим. – Если хочешь, я мигом разберусь… Рия положила ему на грудь ладонь и мягко улыбнулась. – Не надо. Мой друг разберется. Я пригласила тебя встретиться не чтобы решать проблемы, а чтобы расслабиться. Извини, что задержалась и тебе пришлось ехать сюда. Не обращай внимания на мои ссадины. Если это вообще возможно. Он посмотрел в ее чистые голубые глаза, по-особенному добрые и яркие сегодня, и немного расслабился. Потом наклонился и подарил Рии легкий поцелуй в губы. Ей стало неловко и приятно одновременно. – Хорошо, как прикажешь. Он взял у нее из рук спортивную сумку и двинулся к машине. Закинул вещи на заднее сиденье, а потом любезно открыл для Анны-Марии дверцу: – Прошу внутрь, миледи. – Вся студия смотрит, – ухмыльнулась Рия. – Ты не похожа на девушку, которую такое волнует. И верно. Ее это не волновало, но доставило удовольствие. Потому что все видели, что Анна-Мария не та злая и безумная стерва, какой ее считали, а очень даже желанная девушка и весьма недурна собой. Сев в машину, она удобно устроилась, откинувшись на спинку сиденья. В зеркало смотреть было страшно, да и не хотелось. Учитывая, что Валевская ненавидела себя в обычном состоянии, сейчас она бы разнесла себя в пух и прах. Но мельком взгляд все же упал на боковое зеркало, и Рия изумилась. Ей тоже очень шло быть избитой. В машину сел Аим, повернул ключ в замке зажигания, и они поехали. Анна-Мария приоткрыла окно и стала наслаждаться теплым ветерком, обдувающим лицо, запахом кожаного салона и духов Аима. Его присутствие вновь выполняло свою волшебную функцию: успокаивало Валевскую. – Как хорошо, что ты приехал. Я очень ждала. И я очень рада, что ты забрал меня. – Мне тоже хотелось поскорее с тобой встретиться. Он нежно улыбнулся, повернувшись на миг к Анне-Марии, и в животе у нее сладко заныло. Казалось, что Аим – единственная приятная отдушина в этом мире, который стремился убить или сломать ее.