Хочешь не хочешь, но днем ей надо было оказаться на работе. Поэтому когда на часах было уже почти пять вечера, Валевская тянула ноги у станка, выгибаясь. Густые волосы собраны в хвост, спина прямая, как игла, движения ровные, плавные. На шее у нее блестела легкая испарина от напряжения. День выдался непростой, а про странное утро она старалась не вспоминать. В метре от нее тянулся Северин, с которым они и словом не перемолвились за этот день. Наверное, всему виной ее поведение. Теперь с ней было невозможно общаться: она не отвечала ни на какие вопросы, не говорила всей правды, отнекивалась и постоянно пропадала. Поползли слухи, что она связалась невесть с кем. Ее поведение этим слухам только способствовало. Анна-Мария изредка замечала на себе мимолетный взгляд прозрачно-фиолетовых глаз Северина Каста, ведущего солиста и будущего премьера их труппы, поскольку именно он ухватил главную роль в балете нового сезона. Он, кстати, и правда походил на статую Аполлона: идеально сложенный, с античными чертами лица, кожа очень бледная. Совесть постепенно сжирала Рию. Жертвовать дружбой с Северином слишком больно, ведь он был ее единственным другом за всю жизнь. Он принимал ее врожденную жестокость, непреклонность, упертость. Не обижался, когда в ходе ссор Анна-Мария лишь ухмылялась и уходила, не желая мириться. Но даже Север не станет терпеть такое отношение, каким его мучает Валевская теперь. Эти странные мысли и ощущения, путаница и смятение по-настоящему изводили Рию. Она остановилась, размяла шею и направилась в дамскую комнату, чтобы умыться. Валевская прошла мимо Софи, которая, облокотившись о станок, мрачно проводила взглядом ведущую солистку. * * * В зеркале Анна-Мария увидела усталое бледное лицо, которое обрамляли чуть вьющиеся черные волосы, и опустила голову, лишь бы не видеть себя сейчас. Она умылась, вытерла лицо, глубоко вздохнула, а потом зажмурилась и попыталась успокоиться и прийти в себя. Ей было отвратительно собственное отражение: тяжелый взгляд, осунувшаяся, с худыми плечами и уже до уродства выпирающими костями. Едва Анна-Мария открыла глаза и повернулась было к двери, как чьи-то сильные руки толкнули ее к стене. Но она удержала равновесие, вцепившись в раковину и при этом неожиданно для себя использовав па балансе[14]. Открыв глаза, Рия начала ошалело оглядываться: какая сука это сделала? Перед ней, глядя снизу вверх, стояла Софи. На ее лице не было и тени улыбки. Глава 13. Грань Она подскочила к Анне-Марии, которая не успела и слова сказать, и отвесила ей с ноги мощный удар в живот. Валевская лишь вскрикнула и согнулась пополам. Все происходило так быстро, что она плохо соображала. Закашлявшись, Рия все еще держалась за раковину. – Смотри-ка, а тебе тоже бывает больно, – засмеялась Софи. – Ребята в труппе поговаривают, что тебя ни задеть, ни ударить, ни обидеть нельзя. Медленно подняв голову, Рия хрипло спросила: – Ты страх потеряла? Монтескье сделала такое лицо, словно ей рассказали несмешную шутку. – Бога ради, при мне можешь эту свою роль не играть, – она махнула рукой, а затем продолжила: – Я тебе не Аллен, чтобы мне так легко голову дурить. Софи сощурила золотые змеиные глаза, окруженные длинными ресницами, и скривилась в отвращении. – Стоило мне день в студии не появиться, как ты уже заняла место главной солистки во втором составе. Но прима здесь все равно только я. Не надейся, что я чудом сломаю ногу и ты станцуешь на премьере. Валевская еще не до конца понимала, какого черта Софи говорит все это и с какой стати осмелилась ее ударить. Ситуация ее злила и немного забавляла. Она привыкла к боли, потому ни удар в живот, ни грубый толчок в стену ее не напугали. Это только распалило ее, появилось желание поубавить самоуверенность Софи. Выпрямившись и немного придерживая живот рукой, Анна-Мария ухмыльнулась. – Ты маленькая жалкая дворняжка, – произнесла она. – Если ты взяла в рот у Аллена, это еще не значит, что надолго задержишься в первом составе. Вряд ли ты знаешь, но не так давно он умолял меня пообщаться со спонсорами. Спросишь: почему? Потому что ни одному меценату не интересна простушка вроде тебя. Видя, как глаза Софи наливаются бешенством, Рия добавила, смакуя каждое слово: – Иди обслуживай туристов, детка. Искусство оставь мне. Нигде больше твои навыки раскрывать рот не пригодятся. Монтескье побелела и тут же кинулась на Рию. Валевская с наслаждением предвкушала этот момент. Она отскочила, забежала в туалетную кабинку, но Софи, ловко крутанувшись, с грохотом заскочила туда же вслед за Анной-Марией. Прима вцепилась в темные волосы Валевской и вновь толкнула ее, из-за чего та ударилась коленом об унитаз. Держа Рию за густую копну, Софи мощно приложила ее лицом о керамический бачок унитаза. Послышался глухой звук. Затем Софи вцепилась в плечо Рии и поволокла ее наружу. На бачке остался кровавый который тянулся по кафелю за Валевской. Она вытерла рукой лицо, нос был в крови. – Тварь! – выплюнула Монтескье. – Все вокруг знают, что ты сумасшедшая, Анна-Мария. Все знают, что у тебя нет друзей. Софи развернула лежащую на полу Анрию к себе лицом и злорадно улыбнулась, видя ее разбитый нос. Валевская подняла на девушку голубые глаза, злые и смеющиеся, и с презрением харкнула в лицо Софи кровью. – Получи и распишись! – крикнула она, а потом резко схватила Софи за руку. – За слова свои отвечать придется, девочка. Я сейчас тоже подправлю тебе лицо. Рия дернула на себя соперницу, подняла ногу, и ее разбитое колено влетело прямо в прелестный лик Монтескье. Голова примы запрокинулась, Софи потеряла равновесие и упала на спину. Рия попала ей прямо в глаз, и он сразу стал краснеть и опухать, белок покрылся полопавшимися капиллярами, делая взгляд Софи еще более звериным. Монтескье зашипела, ощупывая скулу пальцами: – Ты! Кем бы ты ни приходилась Маэлю, не смей запрещать ему встречаться со мной! Иначе я прикончу тебя! Она выпалила это на эмоциях и необдуманно, но совершенно искренне и от души. Все сразу встало на свои места. Обозленная Монтескье, которую Маэльен сразу отшил, приходит в студию и вдобавок узнает, что Рия попала на главную роль во второй состав – конкурентка прямо в затылок дышит. Оттого приму и перекосило настолько, что та бросилась на Валевскую, не помня себя от злости. От ее слов Анну-Марию накрыло новой волной ярости. Одно лишь имя Маэля из уст этой змеи, которая посмела коснуться его, смогло сотворить с Рией страшное. Она сорвалась с места и с размаху ударила Софи кулаком по лицу. Потом был коронный удар левой под ребра, и еще раз, и еще. Перед глазами потемнело, внутри бушевало исступление. Руки были удивительно легкие, зато грудь налилась свинцом и потяжелела, Рию бросило в жар. Это странное чувство эйфории и легкости – наверное, именно то, о чем говорил Кай. Такие, как он и Рия, могут расслабиться и успокоиться, иногда выпуская своих голодных бесов… Агрессия выливается наружу, они забываются в своей жестокости, переходят грань. Анна-Мария и сама не отдавала себе в этом отчет, но она ждала возможности избить кого-то. И это оказалась Софи – просто подарок на Рождество. – Забудь о Маэле, – процедила сквозь зубы Рия, с трудом заставив себя остановиться; убивать Монтескье нельзя, по крайней мере пока. – Он мой. Слышишь? Мой. Софи, которая выглядела хоть и помятой, но вполне бодрой, крикнула: – Заткнись! Она быстро вскочила на ноги и снова накинулась на Валевскую, готовая своими хилыми ручонками вырвать ей глаза. Они сцепились, круша и роняя все подряд: мыльницы, подставки для салфеток. На белом кафеле тут и там виднелись брызги крови, а у туалетной кабинки были выломаны замок и ручка. Тут в дамскую туалетную комнату неожиданно влетел Северин и заорал: – Какого черта вы делаете?! Он схватил Софи за плечи, поскольку та уже сидела верхом на Анне-Марии, и грубо дернул в сторону. Она взвизгнула и шлепнулась на пол, оставив кровавые отпечатки ладоней на кафеле. Каст поднял Анну-Марию на ноги, придерживая за талию. На шум уже сбежалась вся труппа, чьи-то головы то и дело просовывались в дверь и с ухмылками обозревали поле битвы. То, что Рия с кем-то подралась, не удивило никого вообще. А вот что ее оппонентом оказалась Софи, кажется, было совсем ново. – Как же мы без нашего любимого премьера, – с сарказмом сказала Софи, подняв глаза на Северина. – Тебе крышка, Монтескье, – спокойно сказал он ей. – Я сделаю все, чтобы снова скинуть тебя в кордебалет. И танцевать с тобой «Жизель» не буду. – Куда ты денешься! – засмеялась она как безумная. Северин, придерживая Рию за талию, повел ее прочь из туалета. Лицо девушки было в крови, руки и шея тоже. К счастью, в основном кровь была не ее. А вот нос, похоже, разбит. Мысль об этом ужасала Каста. Когда они вышли в коридор, все участники труппы расступились, рассматривая участницу драки с любопытством, страхом или ухмылкой. Чего еще ждать от клубка змей? * * * Сидя у медсестры, которая вышла за отчетом, Анна-Мария равнодушно таращилась в окно. Кровь с лица ей вытерли, на нос наложили сначала компресс, затем фиксирующий пластырь. Как сказала медсестра, у Рии ничего не сломано, но есть сильный ушиб, и даже морщиться ей теперь было больно. На нижней губе также был виден след от удара, кожа на руках содрана. У большинства образ балерины ассоциировался с женственностью и элегантностью, но то, как Анна-Мария выглядела сейчас, развеяло бы эти наивные представления. На ней была надета объемная белая худи, темные длинные волосы она сложила в капюшон. Эту кофту ей дал Северин, когда оказалось, что ее одежда заляпана кровью. К счастью, в момент драки она была в лосинах, поэтому джинсы остались чистыми, и она смогла их надеть. На кушетке сидел Каст, оперевшись затылком о стену, и пристально сверлил взглядом Рию. Ей было неловко, потому что они не разговаривали два дня, а потом Каст застает ее в такой ситуации. В ссоре они или нет, но он помог ей и заступился. – Извини меня, – сказала она, продолжая смотреть в окно. – Я верю, что она сама напала, – махнул рукой Северин. – Только с чего бы? Переведя морозно-голубые глаза на друга, Анна-Мария ответила: – Я не об этом. А о том, что происходит. Честно говоря, я сама пока не в силах разобраться в этом. Поэтому не хочу пудрить тебе мозги. Честная, лаконичная и искренняя – вот три качества, которыми исчерпывающе можно охарактеризовать Рию. И Северу было приятно видеть, что подруга остается все той же. – Я не злюсь, детка, – вздохнул он. – Меня лишь беспокоит, что с тобой что-то творится, а я не могу помочь. Сердце Анрии сжалось. Север был именно тем человеком, который мог влиять на Валевскую, который был для нее опорой. И она прекрасно знала, что он проявляет заботу и не требует ничего взамен, потому что любит ее. Она тоже его любила, поэтому ей было больно молчать о том, что происходит в ее жизни. – Я бы хотела тебе рассказать, – тихо сказала Рия, опустив глаза, – но пока боюсь. Пообещай, что не станешь из-за этого злиться. Устало вздохнув, Север покачал головой: – Я знаю, что все из-за Маэля. Рия удивленно вскинула брови: – Откуда такая уверенность? Да, они познакомились тогда на улице, но с чего бы Северину цепляться за мимолетное знакомство? – Просто все ведет к нему, – ответил Каст. – Ты с ним связалась, а он непонятно чем занимается. О нем говорят: «Он специалист по ценным вещам». Но это ерунда какая-то, не вяжется. Слышал, что у него богатая семья в Испании. – Север встретил растерянный взгляд Анны-Марии и улыбнулся: – Что? Ты же знаешь, у нас очень узкая тусовка. Мне не составило труда узнать немного о нем. Говорят, он хороший, но со странностями. Красивый, конечно… И умный. В его случае это не очень хорошо. Это делает его опасным. Вставая, Северин задумчиво продолжил: – К тому же Монтескье уже всем напела о том, что встречается с Маэльеном Сантаной. Вот все и встало на свои места. Ты, она и ветреный смышленый Маэль. Неудивительно, что вы с Монтескье лбами столкнулись. Глянув на разбитый нос Рии, он усмехнулся: – Буквально.