Здесь они уже не сдерживали своих чувств. Она неистово вскрикивала, смирившись с неизбежностью выдавать свои эмоции, а он по-звериному рычал, как будто раздирал тушку более слабого собрата. Она принимала самые невообразимые позы, словно гуттаперчевая гимнастка. Он порой с трудом умудрялся приспособиться к ней. Они находились и в стационарном положении, и раскачивались в кресле, как на качелях. Но в обоих случаях то улетали вверх, на небо, то падали вниз, в преисподнюю. После завершения «вольных упражнений» Джонни первым делом поинтересовался графиком работы Митико. Он пообещал непременно навестить ее, и не один раз. Она с неподдельной радостью приняла это известие. Похоже, они подошли друг другу. Покинув ближе к рассвету дом свиданий, Мазун по дороге к метро Икэбукуро с наслаждением прокручивал в памяти самые сладострастные мгновения общения с Митико. Он понял, что не сможет отказать себе в том, чтобы вновь и вновь видеться с этой удивительной, незабываемой девушкой. С Митико он стал встречаться не только на месте ее работы. Они не так часто, но регулярно ужинали вместе в небольших ресторанах в Сэтагая, Иоиоги, Синагава и других районах Токио. Иногда посещали кинотеатры, смотрели американские и японские фильмы. Однажды побывали на сеансе знаменитого французского фильма «Эммануэль-2». Эта лента эротического содержания рассказывала о молодой жене французского дипломата в Бангкоке, которую соблазняли мужчины и женщина, а потом она вошла во вкус и сама стала соблазнять других. Митико и Джонни весь фильм держали друг друга за руки. Мазун с нетерпением ждал новых встреч с Митико. Он привязывался к ней все больше и больше… * * * На следующий день после очередного захода «Мидуэя» в Иокосуку Веригин отправился в Иокогаму. Это был рабочий день — среда. С территории посольства СССР Веригин выехал на машине Мазуна, но не как обычно — сидя на переднем пассажирском сиденье рядом с водителем, а лежа на полу автомобиля между передними и задними сиденьями. Одет он был в обычный деловой костюм черного цвета и белую сорочку, но без галстука, который на всякий случай припрятал в кармане пиджака. Мазун повел машину в сторону Синагавы, к советскому торговому представительству. Дежурного автомобиля японской наружки от посольства за ними, вроде бы, не последовало. Однако японцы могли незаметно сесть на хвост и потом, на одной из токийских улиц. На проспекте за Токийской башней, служившей ретранслятором телевизионного сигнала и одновременно местом экскурсий, Мазун остановил первой свою машину на красном сигнале светофора. Когда еще горел красный свет, Мазун неожиданно рванул «мазду» вперед и резко повернул налево на соседнюю улицу. Затормозив, остановился буквально на две секунды. Богдан дождался, пока Юрий вывалился из автомобиля на тротуар, и тут же дал газу и устремился дальше вперед. Веригин молниеносно вскочил на ноги и смешался с прохожими. Затем свернул в первый попавшийся супермаркет. Там он повел перед собой тележку, загружая ее зеленым салатом в пластиковом пакете, помидорами в упаковке, двумя полуторалитровыми пластмассовыми бутылями с кока-колой. Оставив тележку с продуктами в конце торгового зала около туалета и служебного входа в подсобное помещение, Веригин вошел в туалет и заперся в кабинке. Выйдя из туалета, Веригин не притронулся к тележке с выбранными продуктами, а шмыгнул в дверь, ведущую в подсобку. Там несколько женщин в белой форменной одежде этого супермаркета и синих фартуках сортировали разные товары: морковь, огурцы, помидоры, яблоки, груши, апельсины. На мужчину европейской внешности почти никто не обратил особого внимания — каждая работница была занята своим делом. Лишь одна японка искоса взглянула на него, но этим и ограничилась — ее не касалось, кто прошел через подсобку, не ее ума это дело, на то имеется в супермаркете менеджер. Веригин вышел во двор, а оттуда — в соседний переулок. К транспортному узлу Синагава, где сходились линии метро и городской железной дороги, он направился пешком, меняя направления движения по шумным улицам и малолюдным переулкам. Уход от наружки в городских условиях был его коньком, если угодно, фирменным знаком. Это была его стихия, его снежные просторы, где он, словно волк, ушел бы от погони людей с ружьями наизготовку. Наружного наблюдения, судя по всем признакам, не наблюдалось. Но Веригин все равно кружил и кружил по окрестным улицам, неоднократно проверяясь. Потом остановил третье по счету проезжавшее мимо зеленое такси и попросил ехать в сторону вокзала Синагава. Не доезжая километра до Синагавы, вышел из такси и вновь запетлял, заметая следы. На вокзале сел в поезд метро и поехал к окраине города. Перебрался в электричку на пересадочной станции и поехал уже прямиком в Иокогаму. В портовом городе Веригин направился в приморский парк, малолюдный в этот будний день, редкие мамаши с колясками или с малышами, которые уже передвигались сами, прогуливались по аллеям. Погуляв так с полчаса и удостоверившись, что слежки нет, пошел в Чайна-таун. В китайском квартале Веригин по наитию зашел в самый большой местный ресторан, где они побывали с Еленой в первый визит в Чайна-таун. Он не стал раздумывать и метаться, а твердо остановил выбор именно на этом ресторане. На входе на столике были разложены буклеты с фотографиями Чайна-таун и извещением о том, что очередной День Чайна-таун состоится через месяц. Приглашались на этот праздник патроны местных магазинов и ресторанов. Под патронами подразумевались постоянные посетители данных заведений. Веригин положил буклет в левый карман пиджака, поскольку правый был занят галстуком. Не спеша вошел в основной зал под непрерывные поклоны встречавшего его персонала. В зале было не так многолюдно, как в выходные дни, когда они с Еленой побывали здесь. Занята лишь треть мест. Но не в этом суть. Главное — в конце зала сидел за столиком в одиночестве американец! Тот самый, с фотографии!.. Служка попыталась усадить нового гостя за столик в середине зала, но Веригин прошел в конец помещения и сел за столик — второй от того, где располагался янки. Сделав не столь обильный заказ, как в прошлый раз, Веригин направился в туалет. Возвращаясь на свое место, новый посетитель ресторана остановился у столика, где обедал американец. — Хай! — на американский манер приветствовал белолицый посетитель своего собрата по расе. — Добрый день! — ответил клиент по-английски с явным американским акцентом. — Неплохой ресторан, не так ли? — спросил на английском языке тоже с американским произношением новый посетитель ресторана. — Да, это так! — коротко подтвердил американец. — А другие хорошие китайские рестораны здесь есть? — Например, через три здания отсюда, — американец показал рукой вправо. — Вы там бывали? — Приходилось. И собираюсь пообедать там послезавтра. — Большое спасибо! — Не за что!.. — несколько недоуменно произнес американец. Вернувшись за свой столик, Веригин принялся поглощать блюда, которые ему поднесли, как только он уселся. Он не спешил с едой, обдумывая следующие ходы. Решил не спешить и в делах, а вернее, в операции, которая по сути уже началась. Американец завершил трапезу и покинул зал, на ходу коротко кивнув соплеменнику. Тот вежливо привстал и лучезарной улыбкой проводил соседа по ресторану. Покончив с едой, Веригин покинул ресторан и сразу же отправился на железнодорожный вокзал. Приехав на станцию Синагава, он подошел к телефону-автомату и набрал номер советского торгпредства. — Моси-моси! Акутагава-сан о-нэгаи симас![10] — Матигаимасита![11] — коротко ответил дежурный по торгпредству. — Акутагава-сан о-нэгаи симас![12] — вновь услышал дежурный в телефонной трубке. Дежурный молча отключился от городского телефона и набрал оставленный ему внутренний номер советского учреждения. — Дважды ошиблись номером! — проинформировал дежурный молчаливого слушателя на другом конце провода. «Дважды» означало «через двадцать минут». Мазун, весь день проведший в торгпредстве, немедленно выехал к вокзалу Синагава. На ближайшей от вокзала подземной парковке он съехал на своем автомобиле на самый нижний этаж — минус 3. Оставив машину незакрытой, Мазун выбрался наружу и пошел к вокзалу. Там он изучил расписание пригородных электричек и поездов более дальних направлений и сделал соответствующие пометки в блокноте. Пока он отсутствовал, в его автомобиль проник «незваный гость». Из-за одной из колон, служивших опорами для потолка третьего подземного этажа и пола второго подземного этажа, отделилась фигура, подошла к «мазде» и открыла заднюю дверь. Через несколько секунд пассажир растворился в салоне. Он улегся на пол между передними и задними сиденьями и накрылся пледом. Мазун вскоре вернулся на паркинг и поехал в советское посольство на Роппонги. На посольской подземной парковке Веригин вылез из машины Мазуна и пересел в свой автомобиль, на котором отправился домой в «Дайканъяма апартментс», предварительно повязав галстук. * * * Через день Веригин отправился в Иокогаму, использовав помощь оперативников Щеглова и Снаткина. На машине Щеглова, согнувшись в багажнике, он выехал с территории советского посольства. На этот раз в качестве направления был выбран район Сибуя, а не Синагава. Щеглов остановил автомобиль у границы площади прямо перед светофором. Когда зажегся красный сигнал для автомобилей, на площадь устремились сразу шесть потоков пешеходов — четыре потока по периметру и два — по диагоналям, рассекавшим площадь. Когда пешеходы только начали заполнять площадь, Щеглов неожиданно продвинулся на своей машине на пять метров вглубь этого человеческого моря. Услышав условный сигнал, Веригин открыл крышку багажника, закрепленную лентой «скотч», и выскользнул наружу. Лишь несколько японцев с удивлением посмотрели на него. А он молниеносно растворился в толпе пешеходов. До Иокогамы Веригин добрался на сей раз другим маршрутом, не по железной дороге с вокзала Синагава. Пересаживаясь от Сибуя с автобуса на автобус, он наконец пересел на экспресс до аэропорта Ханэда. Там он вышел из автобуса и пошел к стоянке такси. Переждав, пока японцы заняли несколько таксомоторов, он сел в очередную машину и по-японски попросил отвезти его в Иокогаму. В Чайна-таун Веригин прибыл заранее и вошел в ресторан, о котором говорил американец, за полчаса до начала обеденного времени. Скоротал время до обеда, заказав несколько легких закусок. Еще через полчаса появился ожидаемый объект. Американец вошел в зал и последовал за метрдотелем, отводившим его к столику. Веригин расположился в середине зала, но не у окон, чтобы его не было видно с улицы. В ресторане он разместился так, что в любом случае американца провели бы к столику недалеко от столика Веригина. Так и оказалось: метрдотель и следовавший за ним американец приближались к столику Веригина, направляясь в дальний конец зала. Веригин не стал подниматься из-за столика, а лишь поднял руку и приветственно помахал ею американцу. Тот приподнял правую руку в знак приветствия. — Присоединяйтесь ко мне! Я рад встрече! — произнес Веригин по-английски. Американец на секунду замешкался, соображая, что делать — присоединиться к незнакомцу, хоть и соплеменнику, или пообедать в одиночестве. — Хай! — негромко сказал американец, оттягивая время для принятия решения. — Выпивка за мой счет! — пояснил Веригин. Если бы он предложил оплатить обед полностью, это прозвучало бы слишком навязчиво. А только выпивка — воспринимается более нейтрально, хотя и выгодно новому гостю ресторана. Американец принял решение и направился к столику нового знакомого. Тот встал, приветствуя сотоварища по обеду, и протянул ему руку для пожатия: — Джордж! — представился Веригин. Юрий — это сокращенный вариант от Георгия, а Георгию соответствует Джордж, подумал хозяин столика. — Стивен! — так же коротко откликнулся американец, пожимая протянутую ему руку. Они уселись за столик и несколько секунд молча разглядывали друг друга. Стивен был в джинсах, ковбойке и синей куртке. Джордж выглядел более официально. В деловом темно-сером костюме, голубой сорочке и синем галстуке. Но все же не в черном костюме, белой сорочке и черном галстуке, что слишком сильно отдавало бы официозом. — Этот ресторан тоже очень хороший. Чувствуется высокий класс, — начал беседу Веригин. С одной стороны, он разрядил молчание, а с другой — провел ниточку к их первой встрече в другом ресторане здесь в Чайна-тауне, тем самым установив пока еще зыбкую, но все же связь между ними.